Шизофрения, как и было сказано!

• Эта статья в архиве

125-летию со дня рождения Михаила Афанасьевича Булгакова посвящается!

Когда в приемную знаменитой психиатрической клиники, недавно отстроенной под Москвой на берегу реки, вошел человек с острой бородкой и облаченный в белый халат, была половина второго ночи. Трое санитаров не спускали глаз с Леонида Арнольдовича, сидящего на диване. Тут же находился и крайне взволнованный Жирков. Полотенца, которыми был связан Леонид Арнольдович, лежали грудой на том же диване. Руки и ноги Леонида Арнольдовича были свободны.

Увидев вошедшего, Жирков побледнел, кашлянул и робко сказал:

— Здравствуйте, доктор.

Доктор поклонился Жиркову, но, кланяясь, смотрел не на него, а на Леонида Арнольдовича.

Тот сидел совершенно неподвижно, со злым лицом, сдвинув брови, и даже не шевельнулся при входе врача.

— Вот, доктор, — почему-то таинственным шепотом заговорил Жирков, пугливо оглядываясь на Леонида Арнольдовича, — известный владелец известного футбольного клуба … Леонид Арнольдович Федун ... вот, видите ли... мы опасаемся, не белая ли горячка...

— Сильно пил? — сквозь зубы спросил доктор.

— Нет, выпивал, но не так, чтобы уж... скорее футболом увлекался, все таки первая любовь как-никак …

— Тараканов, крыс, чертиков, шмыгающих собак или сбитых летчиков не ловил?

— Нет, — вздрогнув, ответил Жирков, — я его вчера видел и сегодня утром. Он был совершенно здоров...

— А почему в кальсонах? С постели взяли?

— Он, доктор, в ресторан пришел в таком виде...

— Ага, ага, — очень удовлетворенно сказал доктор, — а почему ссадины? Дрался с кем-нибудь?

— Он с забора упал, а потом в ресторане ударил одного... И еще кое-кого...

— Так, так, так, — сказал доктор и, повернувшись к Леониду Арнольдовичу, добавил: — Здравствуйте!

— Здорово, вредитель! — злобно и громко ответил всесильный олигарх.

Жирков сконфузился до того, что не посмел поднять глаза на вежливого доктора. Но тот ничуть не обиделся, а привычным, ловким жестом снял очки, приподняв полу халата, спрятал их в задний карман брюк, а затем спросил у Леонида Арнольдовича:

— Сколько вам лет?

— Подите вы все от меня к чертям, в самом деле! — грубо закричал Леонид Арнольдович и отвернулся.

— Почему же вы сердитесь? Разве я сказал вам что-нибудь неприятное?

— Я уже 15 лет в Спартаке … 15, — возбужденно заговорил Леонида Арнольдович, — и я подам жалобу на вас всех. А на тебя в особенности, гнида! — отнесся он отдельно к Жиркову.

— А на что же вы хотите пожаловаться?

— На то, что меня, здорового человека, схватили и силой приволокли в сумасшедший дом! — в гневе ответил Федун.

Здесь Жирков всмотрелся в Леонида Арнольдовича и похолодел: решительно никакого безумия не было у того в глазах. Из мутных, как они были на стадионе в Тушино, они превратились в прежние, ясные.

"Батюшки! — испуганно подумал Жирков, — да он и впрямь нормален? Вот чепуха какая! Зачем же мы, в самом деле, сюда-то его притащили? Нормален, нормален, только рожа расцарапана..."

— Вы находитесь, — спокойно заговорил врач, присаживаясь на белый табурет на блестящей ноге, — не в сумасшедшем доме, а в клинике, где вас никто не станет задерживать, если в этом нет надобности.

Леонид Арнольдович покосился недоверчиво, но все же пробурчал:

— Слава те господи! Нашелся наконец хоть один нормальный среди идиотов, из которых первый — балбес и бездарность Сашка!

— Кто этот Сашка-бездарность? — осведомился врач.

— А вот он, Жирков! — ответил Леонид Арнольдович и ткнул грязным пальцем в направлении Жиркова.

Тот вспыхнул от негодования.

"Это он мне вместо спасибо! — горько подумал он, — за то, что я принял в нем участие! Вот уж, действительно, дрянь!"

— Типичный кулачок по своей психологии, — заговорил Леонид Арнольдович, которому, очевидно, приспичило обличать Жиркова, — и притом кулачок, тщательно маскирующийся под экономного управленца. Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными словами, которые он сочинил к нашей первой встрече! Хе-хе-хе... "Взвейтесь!" да "развейтесь!"... А вы загляните к нему внутрь — что он там думает... вы ахнете! — и Леонид Арнольдович зловеще рассмеялся.

Жирков тяжело дышал, был красен и думал только об одном, что он отогрел у себя на груди змею, что он принял участие в том, кто оказался на поверку злобным врагом. И главное, и поделать ничего нельзя было: не ругаться же с душевнобольным?!

— А почему вас, собственно, доставили к нам? — спросил врач, внимательно выслушав обличения Федуна.

— Да черт их возьми, олухов! Схватили, связали какими-то тряпками и поволокли в грузовике!

— Позвольте вас спросить, вы почему в ресторан пришли в одном белье?

— Ничего тут нету удивительного, — ответил Леонид Арнольдович, — пошел я жилой квартал строить на Москва-реку, ну и попятили мою одежу, а эту дрянь оставили! Не голым же мне по Москве идти? Надел что было, потому что спешил в открытый ресторан стадиона в Тушино.

Врач вопросительно посмотрел на Жиркова, и тот хмуро пробормотал:

— Стадион так называется … открытый.

— Ага, — сказал врач, — а почему так спешили? Какое-нибудь деловое свидание?

— Консультанта я ловлю, — ответил Леонид Арнольдович и тревожно оглянулся.

— Какого консультанта?

— Вы Аленя знаете? — спросил Федун многозначительно.

— Это... игра такая?

Иван расстроился.

— Какая там игра? Ах да, да нет! Футбол это игра, а Алень это … !

Жиркову не хотелось ничего говорить, но пришлось объяснить.

— Тренера Ростова сегодня вечером чуть не задавило армейским трамваем на Патриарших.

— Не ври ты, чего не знаешь! — рассердился на Жиркова Леонид Арнольдович, — я, а не ты был при этом! Он его нарочно под этот трамвай пристроил!

— Толкнул?

— Да при чем здесь "толкнул"? — сердясь на общую бестолковость, воскликнул Федун, — такому и толкать не надо! Он такие штуки может выделывать, что только держись! Он заранее знал, что Курбан попадет под армейский трамвай!

— А кто-нибудь, кроме вас, видел этого консультанта?

— То-то и беда, что только я.

— Так. Какие же меры вы приняли, чтобы поймать этого убийцу? — тут врач повернулся и бросил взгляд женщине в белом халате, сидящей за столом в сторонке. Та вынула лист и стала заполнять пустые места в его графах.

— Меры вот какие. Взял я на кухне свечечку...

— Вот эту? — спросил врач, указывая на изломанную свечку, лежащую на столе рядом с иконкой перед женщиной.

— Эту самую, и...

— А иконка зачем?

— Ну да, иконка... — Леонид Арнольдович покраснел, — иконка-то больше всего и испугала, — он опять ткнул пальцем в сторону Жиркова, — но дело в том, что он, консультант, он, будем говорить прямо... с нечистой силой знается... и так его не поймаешь.

Санитары почему-то вытянули руки по швам и глаз не сводили с Федуна.

— Да-с, — продолжал Леонид Арнольдович, — знается! Тут факт бесповоротный. Он лично с Мутко разговаривал. Да нечего на меня так смотреть! Верно говорю! Все видел — и балкон и пальмы. Был, словом, у Мутко, за это я ручаюсь.

— Ну-те, ну-те...

— Ну вот, стало быть, я иконку на грудь пришпилил и побежал...

Вдруг часы ударили два раза.

— Эге-ге! — воскликнул Леонид Арнольдович и поднялся с дивана, — два часа, а я с вами время теряю! Я извиняюсь, где телефон?

— Пропустите к телефону, — приказал врач санитарам.

Леонид Арнольдович ухватился за трубку, а женщина в это время тихо спросила у Жиркова:

— Женат он?

— Холост, — испуганно ответил Жирков.

— Член профсоюза?

— Да.

— Милиция? — закричал Леонид Арнольдович в трубку, — милиция? Товарищ дежурный, распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта. Что? Заезжайте за мною, я сам с вами поеду... Говорит Федун из сумасшедшего дома... Как ваш адрес? — шепотом спросил Федун у доктора, прикрывая трубку ладонью, — а потом опять закричал в трубку: — Вы слушаете? Алло!.. Безобразие! — вдруг завопил Леонид Арнольдович и швырнул трубку в стену. Затем он повернулся к врачу, протянул

ему руку, сухо сказал "до свидания" и собрался уходить.

— Помилуйте, куда же вы хотите идти? — заговорил врач, вглядываясь в глаза Леонид Арнольдовича, — глубокой ночью, в белье... Вы плохо чувствуете себя, останьтесь у нас!

— Пропустите-ка, — сказал Леонид Арнольдович санитарам, сомкнувшимся у дверей. — Пустите вы или нет? — страшным голосом крикнул олигарх.

Жирков задрожал, а женщина нажала кнопку в столике, и на его стеклянную поверхность выскочила блестящая коробочка и запаянная ампула.

— Ах так?! — дико и затравленно озираясь, произнес Леонид Арнольдович, — ну ладно же! Прощайте... — и головою вперед он бросился в штору окна. Раздался удар, но небьющиеся стекла за шторою выдержали его, и через мгновение Леонид Арнольдович забился в руках у санитаров. Он хрипел, пытался кусаться, кричал:

— Так вот вы какие стеклышки у себя завели!.. Пусти! Пусти, говорю!

Шприц блеснул в руках у врача, женщина одним взмахом распорола ветхий рукав толстовки и вцепилась в руку с неженской силой. Запахло эфиром. Леня ослабел в руках четырех человек, и ловкий врач воспользовался этим моментом и вколол иглу в руку. Леонид Арнольдовича подержали еще несколько секунд, и потом опустили на диван.

— Бандиты! — прокричал Федун и вскочил с дивана, но был водворен на него опять. Лишь только его отпустили, он опять было вскочил, но обратно уже сел сам. Он помолчал, диковато озираясь, потом неожиданно зевнул, потом улыбнулся со злобой.

— Заточили все-таки, — сказал он, зевнул еще раз, неожиданно прилег, голову положил на подушку, кулак по-детски под щеку, забормотал уже сонным голосом, без злобы: — Ну и очень хорошо... Сами же за все и поплатитесь. Я предупредил, а там как хотите! Меня же сейчас более всего интересует ... — тут он закрыл глаза.

— Ванна, сто семнадцатую отдельную и пост к нему, — распорядился врач, надевая очки. Тут Жирков опять вздрогнул: бесшумно открылись белые двери, за ними стал виден коридор, освещенный синими ночными лампами. Из коридора выехала на резиновых колесиках кушетка, на нее переложили затихшего Федуна, и он уехал в коридор, и двери за ним замкнулись.

— Доктор, — шепотом спросил потрясенный Жирков, — он, значит, действительно болен?

— О да, — ответил врач.

— А что же это такое с ним? — робко спросил Жирков.

Усталый врач поглядел на Жиркова и вяло ответил:

— Двигательное и речевое возбуждение... Бредовые интерпретации... Случай, по-видимому, сложный... Шизофрения, надо полагать. А тут еще увлечение футболом ...

Жирков ничего не понял из слов доктора, кроме того, что дела Леонид Арнольдовича, видно, плоховаты, вздохнул и спросил:

— А что это он все про какого-то консультанта говорит?

— Видел, наверно, кого-то, кто поразил его расстроенное воображение. А может быть, галлюцинировал...

Через несколько минут грузовик уносил Жиркова в Москву. Светало, и свет еще не погашенных на шоссе фонарей был уже не нужен и неприятен.





:)))))

Спартач!