Первое интервью Кокорина и Мамаева после решения об УДО

• Эта статья в архиве

Первое интервью Кокорина и Мамаева после решения об УДО

- Первый вопрос - физическая форма, в которой вы сейчас находитесь. Как вы её сами оцениваете? Удалось ли вам её здесь поддерживать? Каким образом? И каковы планы на физическую форму… То есть я имею в виду: вы твёрдо понимаете, что выйдете, «мне нужно подтянуть это, мне нужно это, нужно… того, сего»?
А.КОКОРИН: По поводу физической формы: в последнее время всё лучше и лучше. Потому что погода позволяет нам заниматься каждый день практически, часа по полтора в день каждый день занимаемся, играем. Чувствую себя хорошо. Колено болеть перестало, потому что начал получать нагрузку. Сколько будет нужно для того, чтобы как вернуть все прошлые кондиции, я не знаю, затрудняюсь ответить. Потому что как бы нужен человек профессиональный, реабилитолог физических кондиций, который, в принципе, посмотрит меня и скажет: «Вот тебе нужно столько-то». То есть я могу ответить, как я чувствую, но есть люди, которые знают программу и точно скажут, сколько мне нужно.

- Те тренировки - от твоего обычного режима или те тренировки, которые тебе удавалось проходить здесь?
А.КОКОРИН: Ну я примерно всё пытался копировать, вспоминал всё, что нужно для колена, и пытался здесь делать. Там, в СИЗО, максимально по возможности то было. А здесь больше мы, конечно, играли.

П.МАМАЕВ: Я поддерживаю в этом Сашу. Я думаю, форму, насколько максимально возможно было в этих условиях, мы поддерживали. Благо, нам позволяли заниматься и позволяют. Да, полтора-два часа в день мы каждый день занимаемся. В любом случае мы уже в профессиональном спорте довольно-таки много времени, много упражнений и то, что нам нужно, знаем и это выполняем самостоятельно. Потому что понимаем, что в первую очередь это нужно только нам. Сколько нужно для того, чтобы мы вернулись на сто процентов в свою форму, это, правильно Саша сказал, не нам оценивать, это должен профессиональный тренер, или реабилитолог, или тренер по физподготовке оценить. Поэтому, я думаю, в любом случае нужны будут какие-то беговые упражнения в большей степени. А так… Не так всё плохо, скажем так, как после пребывания из СИЗО сюда было. Сейчас уже в любом случае мы себя гораздо лучше чувствуем.

- Какие отношения у вас сейчас с клубами? Какая информация вам доступна сейчас? Какая последняя информация?
А.КОКОРИН: Я повторюсь, как до этого говорил корреспондентам, насколько мне известно до последнего времени, футбольный клуб «Зенит» поддерживал как только мог, постоянно Сергей Богданович (Семак) был на связи. Я говорил ему большое спасибо, руководство клуба всегда переживало, всегда интересовалось, чем помочь, что-то. Поэтому, насколько я знаю… Я не знаю, осталось ли желание, но на данный момент, до последнего, они хорошо отнеслись. Поэтому хотелось бы в первую очередь с ними иметь диалог и после этого делать какие-то выводы.

П.МАМАЕВ: У меня на данный момент действующий контракт, поэтому из «Краснодара» я ни с кем не контактировал, средства связи ограничены. Поэтому выйду, встретимся с руководством, будем дальше принимать какие-то решения, выслушаем, они выслушают меня, я выслушаю их, и примем какое-то решение. Контракт с клубом до конца года. Это вообще небольшой срок, поэтому в любом случае надо будет принимать какое-то решение, которое устроит обе стороны.

***
- Как вы можете описать свои чувства, когда вы узнали о решении суда об условно-досрочном освобождении?
А.КОКОРИН: Какие чувства были? Впервые за столько времени, не знаю, по мне судебное заседание прошло так, как, наверное, оно положено чтобы происходило. В плане того: что есть на бумаге, то и разбирают. И всё разобрали, всё узнали, подтвердили, что-то уточнили. По мне, я не знаю, приятный отпечаток остался. Может, потому, что это понятно, что положительное решение, из-за этого. А так самые лучшие чувства, эмоции.

П.МАМАЕВ: Ну да, было приятно то, что реально оценивали, не оглядываясь на уголовное дело. Потому что действительно оно рассматривалось об условно-досрочном освобождении уголовное дело, а именно… Да, не уголовное дело, которое мы совершили, преступление, а именно то, как мы отбывали наказание. И я считаю, что ни у кого не должно быть сомнений. Я думаю, это и освещалось по телевизору, что всё было у нас хорошо в плане режима. Поэтому было в первую очередь приятно, что получили положительный исход и всё.

- Вы оказались в такой ситуации сложной. Самым тяжёлым для вас стало что?
А.КОКОРИН: Самым тяжёлым… Да много тяжёлых моментов было. Даже не знаю, как тяжело это всё описать. Я не знаю. Это просто нужно там оказаться, весь этот режим, вся эта система, эти все следственные разбирательства, все эти перевозки в суды – это просто нужно оказаться. На мой взгляд, это самое тяжёлое.

- Это физически тяжело или психологически?
А.КОКОРИН: Это психологически, потому что нет понимания, для чего вообще СИЗО создан, что там происходит. То есть людей берут под стражу, они ещё, в принципе, обвиняются, нет доказательств никаких.

П.МАМАЕВ: По большому счёту, ещё под подозрением находятся люди, а их уже лишают семей, ограждают от семей, от звонков, от встреч, нет ни свиданий, ничего. Это мы ещё там посидели девять месяцев. Это ещё по меркам Москвы так. Люди сидят по два, по три, по четыре года в СИЗО, без свиданий, без всего. Конечно, на этом рушатся и семьи, и всё остальное. Поэтому мы вот это не понимали. Сюда приехали, вроде мы здесь уже осуждены, уже у нас есть срок…

***
- Я не хочу, чтобы вы сейчас говорили: нет, нам стыдно и всё остальное… Если просто взять историю целиком. Вы её прожили, и я рад, что она у вас сейчас, эта ситуация, заканчивается, на финише находится. Я понимаю, может быть, ещё вы это не сделали, но к чему-то, может, внутри себя пришли. То есть типа каждый себе сказал: так, так и так, Саш, давай в следующий раз наедине с собой будем поступать…
А.КОКОРИН: Я думаю, каждый из нас это осознал спустя две недели. То, что бить людей нельзя, как бы знают все, тем более какими-то предметами. Это прекрасно все понимают. Другой момент - то, что как это всё было, из-за чего. То есть это личная неприязнь между нами вдвоём была. При чём здесь группа лиц и при чём здесь мифические статьи? То есть вот это непонятно. Если бы нам вменили 115-ю нашу статью, побои, то вопросов никаких нет, мы пришли сразу, мы явились сами, мы ни от кого не прятались. Мы пришли сами и сказали: да, мы побили, да, на видео мы все присутствуем. То есть мы показания не меняли, у нас всё было прозрачно. У нас реально золотая характеристика. Если вы её видели, первый том там из 300 страниц: все эти дома детские, все эти люди, которым мы помогли. То есть это никому не интересно. «Вы представляете, совершили преступление, такие подрались, да». Так за это можно закрыть любого! Любого человека можно так закрыть. И тут непонятно, просто не дали шанс хотя бы там… не знаю, чтобы от нас что-то зависело, как-то исправиться, выйти, что-то реально доказать людям. А ты просто сидишь в СИЗО… И что? Как там, что там можно исправить? Я говорю: приехав в колонию, у тебя понятно, есть работа, распорядок дня. Я не знаю, чему она учит, там характер, режим в любом случае, то есть понимание, день расписан, обеды, ужины, завтраки. Тут понятно всё, всё прозрачно. Там что творится, для чего? Для чего это?

П.МАМАЕВ: Ты сидишь и просто не знаешь, что ты делаешь. И всё. Никакой пользы нет вообще. Сидишь просто в камере с такими же, как и ты, людьми, неважно, какие они преступления совершили, они тоже люди. И ты сидишь просто, из угла в угол ходишь и всё. Если здесь ты приехал, ты понимаешь, что ты встанешь в шесть утра, у тебя в шесть тридцать - построение, в восемь – работа. Всё. Поработал, пошёл спортом позанимался. А там ты вообще не знаешь, что ты делаешь. И самое главное – ты не знаешь, когда к тебе придёт следователь, когда следствие, на какой стадии.

А.КОКОРИН: Так это хорошо, у нас была возможность, что это всё освещали. Вы представляете, что там с ребятами творится, которые…

П.МАМАЕВ: Которые просто сидят и не знают ничего. Это мы ещё большую часть информации знали…

А.КОКОРИН: Следователь не придёт никогда в жизни.

П.МАМАЕВ: …знали от адвоката. А там люди есть, которые сидят по полгода, и к ним следователь не приходит. Их арестовали, они сидят. Вот и всё.

А.КОКОРИН: Сроки просрочились, они сидят.

П.МАМАЕВ: Конечно. Сроки просрочились, они сидят. То, что мы осознали или к чему мы пришли, ну я думаю, это личное дело каждого из нас – и Саши, и Кирилла, и меня. В любом случае, мы многому научились за этот период. В первую очередь в моральном, психологическом плане, как мужчины во многом. Потому что всё равно это не спортивный коллектив, где ты находишься. Здесь ты, скажем так, сам за себя отвечаешь. Поэтому много, много чего мы приобрели. А какие выводы мы сделали, это уже, я думаю, оставит каждый…

А.КОКОРИН: Увидит, когда выйдем, со стороны посмотрит.

П.МАМАЕВ: Да. Не будем мы что-то там озвучивать и говорить, это пусть останется с каждым из нас. Я думаю, каждый из нас сделал положительные выводы для дальнейшей жизни, что можно делать, а что нельзя.