Франк Веркаутерен: Русские игроки боятся разговаривать. Только кивают: Да, тренер

• Эта статья в архиве

Большое интервью главного тренера самарских «Крыльев»

Свалившись в ФНЛ, «Крылья Советов» серьезно перестроили работу клуба, и уже в новом сезоне премьер-лига вернется в Самару. Идеологом преображения «Крыльев» стал бельгийский тренер Франк Веркаутерен, взявшийся менять негативное мышление. Титул чемпиона ФНЛ не самый ценный в его коллекции, но один из самых трудовых. Веркотерен рассказал, как совладать с Мубараком Буссуфа, что мешает русским футболистам играть в Европе и почему у футбольной России нет проблем.







Главные русские слова



- После окончания сезона вы подготовили большую речь – в России так не принято. Вы всегда такой эмоциональный?



– Нет, я умею контролировать свои эмоции, даже негативные, например разочарование. Это моменты работы, когда ты должен входить в роль. Бывает, ты должен быть собранным и строгим, но иногда нужно быть открытым с человеком, чтобы работать получалось лучше. Человек чувствует уважение к себе, понимает тебя, и вы можете достичь большего, если общаетесь с ним честно. Совсем необязательно набиваться, например, к игроку в друзья, но когда он видит вашу заинтересованность вне футбола, это другой уровень отношений.



- Когда вы сможете дать интервью на русском языке?



– Думаю, в следующем году. Хотя изучение русского языка не было в приоритете, поскольку у нас есть хороший perevodchik. Пока мы должны сфокусироваться на других вещах. Но в мае следующего года я надеюсь, что смогу понимать вопросы и отвечать на некоторые самостоятельно.



- Первое слово, которое вы выучили на русском?



– «Да» и «нет». Хах, чтобы можно было посмотреть контракт и ответить. Мат? Нет-нет, ни одного, хотя я слышал мат тысячу раз, особенно во время игры.



- В последнее время на ваше место отправляли тренера Юрия Семина. До вас дошли эти слухи?



– Нет, есть преимущества и недостатки в том, что ты не смотришь телевизор. Например, не знаешь последних новостей – это плохо, зато тебя не беспокоят слухи и комментарии. Хотя я никогда не смотрел на других тренеров, это нормальная конкуренция, и нет ничего криминального в том, что ты задумываешься о чужом месте. Это спорт, ты живешь результатом, работаешь на результат. Если клуб хочет сменить тренера, то проблема в тебе.



Без копипаста



- Вы смотрели российский футбол, прежде чем получили предложение «Крыльев»?



– В Бельгии практически не показывают матчи российской лиги, мы больше сфокусированы на Англии, Испании, Германии и Италии. Игры российских клубов мы смотрим в еврокубках или следим за клубами, в которых играют знакомые игроки, как Буссуфа в «Локомотиве». Единственная команда, которую мы знаем больше других, – «Зенит», потому что он участвует в Лиге чемпионов.



- Что было дольше: вы искали Самару на карте или думали над предложением «Крыльев»?



– Ну, я старался найти как можно больше информации о команде. Я бы никогда не приехал в клуб, где я бы не чувствовал интереса людей или не увидел достаточной инфраструктуры для работы. Уже перед подписанием контракта я побывал на стадионе «Крыльев», мне показали условия. Городская среда не так важна.



- Говорят, вас удивил старый аэропорт Самары.



– Это точно, еще дороги: дыр-дыр. Но чувствуется развитие, многое в городе меняется, улучшается. Если вы видели старый и новый аэропорты, то можете понять, насколько время ушло вперед. И это только один проект, многие реализуются: новые здания, тот же стадион к чемпионату мира.



- Три проблемы, которые пришлось решать в «Крыльях» в первую очередь?



– Не скажу, что это были проблемы. Во-первых, это селекция, мы перестроили команду. Во-вторых, нужно было заставить людей понять, что работать по-другому – это лучший вариант. Убедить в необходимости изменений было трудно как игроков, так и тренерский состав. Третье – это способ общения, языковой барьер. Некоторые мысли я не могу выразить полностью, то, что ты говоришь [через переводчика] и имеешь в виду, – иногда разные вещи.



- Правда, что вы трудоголик, который разбирает соперника часами?



– Обычно мы начинаем разбор за две недели, смотрим игры, собираем информацию. В день я иногда просматриваю по три матча. Затем в течение недели после матча разбираем уже нашу игру против этого соперника. Очень много времени мы уделяем компьютерному анализу, просмотру изображений, иногда слишком много, но игрокам интересно анализировать самих себя.



- Философия Франка Веркаутерена – что это?



– Философия в том, что у тебя есть принципы и ты идешь прямой дорогой, я собираюсь умереть с этими принципами. Я открытый человек, но не для всех: не слушаю критиков, людей, которые говорят пустые слова, мне нужны выводы. Для тренера самая лучшая идея – оставаться самим собой, несмотря на обстановку вокруг. У тебя должны быть собственные критерии качества работы, потому что невозможно всегда достигать наивысших результатов. Работать нужно на нескольких уровнях, учитывать разные подходы: физический, ментальный, психологический. Команда собирается по крупицам. Нет команды – нет игры, а значит, и побед.



- Какая команда для вас образец?



– История – это прошлое. Мне нравится его изучать, но не повторять. История – это воспоминания, а жить нужно сегодня. Я не хочу ничего повторять, кнопка copy paste для меня не работает. Копирование не для меня, ориентируясь на результаты прошлого, я стараюсь делать лучше.



Дома сидеть



- Вы круто начали карьеру тренера: возглавили «Андерлехт» и сразу сделали команду чемпионом.



– Ну, сначала я не был главным тренером, много работал с молодежью, потом был помощником. Случился момент, когда статус тренера молодежи перестал приносить мне удовольствие, я достиг предела, нужны были новые вызовы. Получается, у меня не было цели стать главным тренером, просто хотелось чего-то нового. Когда мы начали разговаривать с главным на тот момент тренером (Уго Броос. – Ред.), а у нас были хорошие отношения, он сказал: «Если случится день, когда ты должен будешь возглавить клуб, занять мое место, сделай это». Когда мне предложили, я согласился работать три-четыре месяца с мыслью: «А там посмотрим».



- Под вашим руководством играл Мубарак Буссуфа. Он сложный человек?



– Конфликтов у нас не было, иногда возникали споры. Буссуфа – очень эмоциональный и чувствительный парень, но наши отношения были теплыми. Даже когда возникали разногласия, мы слушали позицию друг друга. Я всегда уважал его за то, что он остается собой. Несмотря на эмоциональность, он никогда не выходил за рамки. Когда ты работаешь с такими людьми, они говорят напрямую, и с ними проще иметь дело. Просто нельзя выбирать общую методику, каждому нужен индивидуальный подход. Буссуфа всегда был готов к тренировкам, собран, а импульсивность помогала ему в работе. Могу сказать, что он очень хороший игрок, пусть и не всегда соглашался со мной. Я предпочитаю плохой характер никакому характеру. В конце долгой и упорной работы нам удалось сделать его игру лучше. Главное – сделать его важной частью команды, это будет сказываться на результативности.



- Чем отличаются молодые бельгийские игроки от русских?



– Бельгийские игроки быстрее развиваются, наша страна сосредоточена на молодых футболистах. Хотя мне кажется, что взрослым нужно уделять больше внимания. Готовые игроки – это деньги для клуба. На тренерах лежит ответственность в том, что каждый молодой игрок должен получить шанс. Благодаря этому у них больше веры в себя. Моей страстью всегда было сделать молодых игроков лучше, выпустить в большой футбол. Мои многие коллеги дают парню шанс, а дальше просто смотрят, что получится. Это странно, мы должны нести ответственность за ребят, вкладывать больше времени и сил в каждого из них. Если по итогам года один-два игрока перешли на следующую ступень, например в главную команду, ты можешь считать себя успешным.



- Почему Бельгия воспитывает игроков каждый год, а Россия играет с одними и теми же защитниками в сборной уже 10 лет?



– Есть три причины. Во-первых, был бум инвестирования с целью развития молодежи, потому что мы отставали от многих. Сейчас мы пожинаем плоды работы, которая была начата 8-10 лет назад. Во-вторых, как я уже говорил, у молодых футболистов всегда есть шанс показать себя в лиге, где они набираются опыта и прогрессируют. И в-третьих, удача это или нет, но нам повезло, что около половины игроков нашей сборной обучались не в Бельгии: «Аякс», «Лилль» и другие команды. Тогда было легче забирать молодых, а теперь именно они тянут сборную наверх, развивают, а не наоборот. Это странно. Все они обучались в разных условиях, но, смешав их, мы смогли создать отличное поколение. Именно совместная командная работа создает бельгийский футбол, хотя и по отдельности наши игроки – космос.



- Есть ли ощущение, что у русских в менталитете заложен страх перед переездом за рубеж?



– Мне так не кажется, русские вроде бы любят ездить за границу. Если серьезно, у футболистов в пределах страны есть хорошая лига, здесь их семья, деньги. Зачем им куда-то ехать? У них нет такой цели – переехать. Хотелось бы, конечно, играть за «Челси», но они могут показать себя и здесь, играя в московских клубах, ближе к дому, да еще за те же деньги. В этом и состоит огромная разница по сравнению с бельгийскими клубами. У нас все стремятся за границу за лучшей зарплатой, на более высокий уровень, в более сильную лигу.



Минус 75%



- Вам не кажется, что вы возглавили сборную Бельгии слишком рано?



– Не могу сказать, что я был тренером, я исполнял обязанности. Все игры, которые мы сыграли, были пустыми – мы уже не попали на Евро-2008. Это был плохой период, потому что ни у кого, в том числе у меня, не было мотивации, но после этого началась новая история. У меня были Вертонген, Азар, и мы начали строить новую команду. Вспоминаю времена, когда я был помощником в сборной и увидел Азара. Парень играл каждый матч за «Лилль» в какой-то сотне километров от нас, а мы даже не знали, кто это! Знали, конечно, но совершенно за ним не следили. Я поехал посмотреть на него, вернулся и сказал: «У нас таких нет».



- Кевин Де Брюйне может стать лучшим бельгийским игроком в будущем?



– Он уже лучший. Я не говорю про индивидуальные качества, но в сборной Бельгии Де Брюйне играет полезнее, чем Азар. Если бы меня попросили сделать выбор, я бы взял Де Брюйне.



- Вы любите деньги? Иначе сложно объяснить, зачем вы поехали в «Аль-Джазиру».



– Нет, это не так, я поехал туда не за деньгами. Меня позвали в «Аль-Джазиру» во время отпуска. Клуб искал тренера, и меня пригласили приехать из Турции, где я отдыхал, в Абу-Даби. Мне показали город, стадион, я побывал на матче, посмотрел на команду. Смог почувствовать коллектив, сформировать мнение, но мне не обещали должность главного тренера сразу, мы как бы познакомились. Потом они нашли кого-то другого, а в августе снова позвонили мне. Деньги не были основной причиной, я просто кайфовал от того, что я в Абу-даби: атмосфера, игра, стадионы. Деньги не главное, они были на четвертом или пятом месте, у меня была мотивация и амбиции достичь чего-то с этой командой. Деньги – лишь вознаграждение за работу.



- ОАЭ, Катар и другие государства с большими деньгами способны в будущем стать футбольными странами?



– Думаю, да, я видел разницу между старым поколением, игроками за тридцать, и молодежью. И в Катаре, и в Эмиратах клубы инвестируют огромные деньги, время и энергию в молодых игроков. И ребята очень современны, талантливы, они уже достигают высоких результатов, рвутся на вершину.



- Почему вы ушли из «Генка» после завоевания чемпионства?



– Все было отлично, у нас были фантастические игроки. Вокруг твердили, что мы будем их продавать, но мы были уверены в том, что сохраним команду. Потом оказалось, что деньги для клуба были на первом месте. Потеряв 75% команды, мне пришлось создавать все заново. Хорошо, это футбол, но в последние годы клуб тратил деньги на очень дорогих игроков, которые не оправдали ожиданий и год за годом выглядели только хуже. В итоге пришлось урезать зарплаты, количество тренеров, в один момент стратегия перестала существовать. Зная это, я не чувствовал себя комфортно. Ты не можешь удержать Де Брюйне или Куртуа, если его зовет «Челси», но это два-три игрока, а не две трети команды. Тем не менее нам удалось изменить дух команды, потому что «Генк» – небольшой клуб на скромной территории. Мы смогли бороться с «Андерлехтом».



- Слышали про спартаковский дух?



– Хах, пока нет. Жду следующий сезон.



Зависимость



- Вы потеряли маму в этом году, это самый сложный момент сезона?



– Да, в первую очередь я попросил своих игроков сосредоточиться на футболе, отложить негативные эмоции на задний план. Мне необходимо было стать примером того, как нужно фокусироваться на других вещах. И вторая вещь, которая мне помогла, – я был готов к этому. Знал, что такое может случиться с каждым, был готов. Потеря матери – мотивация для меня. У меня появились амбиции стать лучшим, она всегда хотела, чтобы я был лучшим. Конечно, в какие-то моменты я много думаю о ней, но я научился использовать эти мысли для толчка вперед, а не тонуть вместе с ними.



- Считается, что ФНЛ – это лига, где мало футбола, но много борьбы. Какой соперник был самым сложным в плане тактики?



– Было несколько команд, матчи с которыми проходили в сложных обстоятельствах. Например, дальние выезды. Мы никогда не были настроены агрессивно, только по-хорошему агрессивно, чтобы показывать лучшее на поле. Но в тактике некоторых соперников напрочь отсутствовал дух игры, было только желание разрушать: фолы, падения, остановки игры, попытка играть против какого-то конкретного футболиста. Наверное, это тоже тактика, которую нужно уважать.



- Самый запомнившийся выезд?



– «Тосно». Само путешествие, игра, температура воздуха, отель. Вообще нам везло с отелями, и тот (в Тихвине. – Ред.) не был худшим, просто мы не привыкли к такому уровню. Полотенца, туалет на этаже, а потом вся обстановка, поле: как результат – испорченное впечатление.



- «Крыльям» нужно укрепляться перед премьер-лигой. Ждать ли наплыва бельгийских игроков?



– Мне не хочется, чтобы потом показывали пальцем: «Ага! Не просто так он привез этих бельгийских ребят». Однако когда я планирую покупку игрока, то собираю как можно больше информации, в том числе личной, о духовном развитии человека. Все это мне легче всего получить в Бельгии, поскольку я знаком с лигой, с игроками, у меня есть простой доступ к информации. С русскими так не выйдет, как и с парагвайцами или аргентинцами. А для меня очень важно знать, все ли делает игрок, чтобы быть профессионалом. Но я не хочу привозить футболистов из Бельгии только потому, что они из Бельгии.



- В ФНЛ на поле могут находиться три иностранца, в премьер-лиге с этим будет попроще.



– В Бельгии тоже есть некоторые заморочки с этим – лимит на 11 иностранцев в команде, но для европейских игроков нет ограничений вообще. Поэтому у тренера огромная свобода в работе. Хотя нашей сборной помогает то, что наши игроки выступают за границей. Необходима золотая середина между воспитанием собственных игроков и степенью открытости для иностранцев. Мы живем в современном мире. Для меня два-три легионера недостаточно, а десять – слишком много. Так что пять-шесть – это хорошо. Эта тема индивидуальна для каждой страны: вот русские играют хорошо, но для развития им необходимо присутствие иностранцев, это как толчок для раскрытия собственного потенциала.



- Тарас Бурлак рассказывал мне, что вы часто разговариваете с игроками лично. Какая просьба была самой необычной?



– Странная вещь – это то, что я ни о чем не прошу. Они как бы на расстоянии от тренера и, кажется, вообще боятся разговаривать: высказать мнение, сказать, что думают на самом деле. Они думают, наверное: «Так, это тренер, и я ему ничего не могу говорить». Они всегда только кивают: «Да, тренер». Если спросить: «А что ты собираешься делать через год?», он ответит: «Зависит от вас, тренер». Что? Почему? Для меня это очень странно. Сейчас они уже начинают потихонечку раскрываться: «Хочу делать это, делать то», но, с другой стороны, они ждут указаний тренера и исполняют их. А я всегда пытаюсь узнать у игрока: «Это нормально? Ты думаешь, это правильно?», но они ничего не говорят. Думают и молчат. Штука в том, что они только и ждут наставлений тренера. И получается так, что я жду выводов от них, а они – от меня.



- Если игрок натворил что-то, вы будете защищать его перед прессой?



– Это моя работа, и он под моей ответственностью, я должен его защищать. Потому что он нужен мне, команде, и я беспокоюсь за него. Что бы ни случилось, я всегда буду помогать игрокам. Но, конечно, если кто-то натворил дел, то должен нести ответственность.



- Какие проблемы в российском футболе видит иностранный тренер?



– Знаете, я не вижу никаких проблем. У России есть потенциал и куча возможностей. Есть много негативных мнений вокруг российского футбола, поэтому я считаю, что главная проблема – отсутствие позитивного мышления. Сплошные жалобы, критика, но, чтобы прийти к успеху, необходимо быть более позитивно настроенным, должен быть другой подход. Поиск виноватых и перекладывание ответственности друг на друга ни к чему не приводит, а еще больше начинает беспокоить. Конечно, в конце сезона тренер должен предстать перед судом, отчитаться о работе, но не делать так: «Вот что плохого мы делали каждую неделю». Нужно искать возможности для улучшения.



- Россия – футбольная страна?



– Да. Но есть разница между атмосферой, которая царит, например, на итальянских и российских стадионах. Даже в Эмиратах люди приходят на футбол, в Самаре это 7-9 тысяч человек, но вокруг все следят за результатами, читают прессу, смотрят программы – интересуются футболом. Когда ты идешь в город, все думают о футболе, спрашивают. Так что Россия – футбольная страна, люди увлечены страстью. Если бы вы были чемпионами, то все было бы по-другому, но я вижу культуру игры и потенциал. У каждого свой путь. В Бельгии футбол – развлечение, мы приходим на стадион заранее, кушаем, выпиваем, встречаем знакомых. После игры еще два часа проводим на стадионе. Такая культура существует не везде.



- Вы бы ходили на российские стадионы с семьей?



– Да, почему нет? Сейчас есть много стадионов, у которых большая история, свой дух. Новые стадионы хороши комфортом, но не имеют прекрасной атмосферы. Но в целом и те и те – часть футбольной культуры, генерируют страсть.



Фото: Аня Шаймарданова, официальный сайт «Крылья Советов»