"Ты либо проиграешь и заработаешь, либо просто проиграешь". Он отказался продавать матч

• Эта статья в архиве

О знаменитом договорном матче

«У меня в руках бомба. Если это серьезно, то у меня бомба», – шептал Жак Глассманн жене по телефону. Он звонил со стойки регистрации отеля в Конде-сюр-л’Эско, куда его команда «Валансьен» заехала перед игрой с «Марселем». Пока грузились в автобус, Глассмана отвел в сторону нападающий Кристоф Робер: «Марсель» должен выиграть завтра. Они выбрали тебя, меня и Хорхе Бурручагу, чтобы мы обеспечили им победу». – «Шутишь? Зачем им это? Это же невозможно». – «Они свяжутся со мной в девять вечера и тогда узнаешь подробности».



Глассманн поужинал, поднялся в номер, который делил с хавбеком Тьерри Фернье, и включил телевизор: в студии обсуждали надвигающийся финал Лиги чемпионов «Марсель» – «Милан». В дверь постучал Кристоф Робер и позвал к себе. Там Глассманн увидел Бурручагу, растянувшегося на кровати в спортивном костюме. Робер повторил предложение «Марселя». «Нет, это нереально. Вы не можете это сделать», – сказал Глассманн. – «Я уже принял решение, а ты делай что хочешь, – ответил Робер, – Но, если не ты, это сделает кто-то другой».



«Слушай, – сказал Бурручага, не вставая с кровати, – «Валансьен» – не клуб, а дерьмо. Руководство до сих пор должно мне деньги. Клуб вылетает, и чего мне ждать в следующем сезоне?» – «Но мы еще можем спастись, если выиграем завтра», – сказал Глассманн. Бурручага раздраженно закатил глаза. Раздался звонок. Робер взял трубку и вскоре передал ее Глассманну. Тот сразу узнал голос друга – Жан-Жака Эйдели, защитника «Марселя»: «Мы обязательно должны выиграть завтра, чтобы стать чемпионами, – сказал Эйдели, – Нам нужно спокойно подготовиться к финалу Лиги чемпионов. «Марсель» предлагает вам вознаграждение за то, чтобы вы не напрягались». – «Ты уверен в том, что делаешь? – удивился Глассманн. – Ты что, посредник? Нет, я не могу это принять».



Эйдели передал трубку Жан-Пьеру Бернэ, директору «Марселя». Бернэ заговорил агрессивнее: «Короче, ты поможешь нам или нет? Какие у вас шансы на победу? Один из десяти. Ты либо проиграешь и заработаешь, либо просто проиграешь». – «Но у нас еще есть шанс спастись от вылета». – «Раньше надо было об этом думать. Вы вылетаете, так что подумай. У меня хорошие отношения с «Мартигом», они в следующем сезоне будут в лиге 1, и я могу устроить тебя туда».



Дальше с Бернэ говорил Бурручага, требовавший гарантий. Несколько лет назад он свел Бернэ с Марадоной, но даже благодарности не получил, не то что денег. Разговор закончил Робер, сказавший директору «Марселя»: «Хорошо, мы все сделаем». Положив трубку, Робер озвучил условия: триста тысяч франков авансом, еще столько же – через неделю в Сент-Этьене, перед последним туром. «Только никому ничего не рассказывайте. Особенно женщинам!» – взвился Бурручага. – «Я не с вами, – возразил Глассманн. – Предупреждаю, я не буду держать это в себе». Робер тоже не был готов следовать совету Бурручаги. Он позвонил жене и попросил забрать деньги в Novotel Valenciennes, где разместился «Марсель».



Глассманн вернулся к себе. Его сосед Тьерри Фернье дрых перед включенным телевизором. Глассманн заснул только под утро, когда голова вспухла от сигарет. Назавтра – после легкой тренировки и обеда – он зашел к тренеру «Валансьена» Боро Приморацу. «Ерунда, Жак, они просто нервируют нас, – сказал Приморац, услышав про предложение «Марселя», – я сталкивался с этим, когда был игроком. Иди в свой номер, расслабься, вздремни». На собрании перед игрой Глассманн узнал: Приморац включил Бурручагу и Робера в стартовый состав. «Может, тренер тоже в доле?» – спросил Глассманна его сосед Фернье. – «Это невозможно. Эйдели и Бернэ не упоминали его».



Приехали на стадион. «Жак, ты бледный, как мертвец, – сказал массажист Паскаль Гуэри, – Нервничаешь?» – «Другие люди должны нервничать. Не я». – «Какие другие? Что происходит?» – «Узнаешь после игры». В восемь вечера Глассманн вышел на разминку, увидел на трибуне жену Одри и успокоился. Игра стартовала в половине девятого. В середине первого тайма Кристоф Робер упал после столкновения с Эриком ди Меко, ему оказывали помощь, «Валансьен» играл вдесятером и нападающий «Марселя» Ален Бокшич открыл счет.

В перерыве президент и директор «Валансьена» Мишель Коанка и Жан-Пьер Тампе попросили отразить в протоколе попытку подкупа их игроков. Гол Бокшича стал победным, и после игры Глассманна позвали в судейскую. Жак повторил то, что услышал накануне от Эйдели и Бернэ. Рядом стоял владелец «Марселя» Бернар Тапи: «Ты уверен, что это был Бернэ? Ты знаком с ним? – наседал Тапи. – Ты говорил с ним раньше? Ты знаешь его голос? Нет? Тогда все это глупости». Покинув судейскую, Глассманн пошел в душ. По пути он встретился взглядом с Жан-Жаком Эйдели.



Они познакомились в «Туре», куда Глассманна привела случайность. Он и футболистом стал случайно. Просил отца отдать его в балетный класс – как старшую сестру – но услышал: «Не шути так». Стал играть за команду родного Мюлуза, попался на глаза скаутам «Страсбура» и «ПСЖ», выбрал «Страсбург» – это ближе к дому, устроился в комнатенке под трибуной стадиона «Мейно», в шестнадцать лет дебютировал в Кубке УЕФА, в игре с «Дуйсбургом», и в том же сезоне впервые очутился в Валансьене. «Страсбур» приехал туда на поезде играть матч второго раунда Кубка Франции. Ливень, шквалистый ветер, сотрудники стадиона бастовали, поле – болото, кое-как отмучились, выиграли 4:0, но на вокзале Глассманн купил в автомате шоколадку, отравился и провел ночь в туалетной кабинке своего вагона. Никогда больше не вернусь в Валансьен, поклялся он тогда.

Продолжение в источнике.