Очень русский немец

• Эта статья в архиве

Судьба полузащитника Патрика Эберта насколько ухабистая, настолько и русская. Новый поворот в его карьере – как раз Россия.

Рано или поздно Патрик Эберт и чемпионат России должны были найти друг друга, причём оказаться этот парень должен был, конечно, в самом обсуждаемом клубе страны. Если составлять список хулиганских и просто странных выходок Эберта на поле и вне его, можно потратить несколько часов, однако сам Эби предпочитает думать, что его проблемы с возрастом проходят.



В России принято говорить, мол, деревню из девушки вывести невозможно, а в Германии многие считают, что невозможно вывести из человека ГДР. Патрик Эберт родился в Потсдаме, в дни агонии немецкого социалистического монстра. Возможно, это действительно как-то повлияло на его характер и карьеру.



Возможно, повлиял на его карьеру и тот факт, что вырос Эби (уже после объединения Германии, конечно) в кишащем первой волной мигрантов районе Берлина Кройцберг. Помимо ломаного немецкого, единственным общим языком мальчишек был футбол, и Эберт целыми днями пропадал на спортплощадке, прогуливая школу. Однажды парни решили записаться в школу берлинской "Герты", и так родилось, пожалуй, золотое поколение академии столичного клуба. Тунисец Бен-Атира, босниец Салихович, братья-ганцы Боатенги, нигериец Эде, иранец Дежага, конголезец Лукимья, турок Фати – в такой компании немец Эберт выделялся, а с другой стороны — ассимилировался, приобретал черты партнёров. Все перечисленные футболисты, включая Патрика, вышли как под копирку, невзирая на позицию на поле, – боевитыми, слегка безбашенными. Каждый из них был по-своему талантлив, большинство успело поработать на тренировках под руководством одного из лучших специалистов бундеслиги по работе с молодёжью – Люсьена Фавра, но дороги у всех получились разными. Одно их объединяет до сих пор: если сложить жёлтые и красные карточки, получаемые ими за сезон, можно устлать пол добротной двухкомнатной квартиры.



Если "Спартак" искал человека, который смог бы заменить Эйдена Макгиди, то Эберт – 100-процентное попадание. Помимо умений ирландца — рвануть по бровке и подать в штрафную, — у Эби есть дополнительный навык: он любит и знает, как исполнять стандарты. Во всём остальном немец – почти точная копия экс-"восьмёрки" "Спартака": боевой дух, споры с судьями и безумие за пределами поля. Если Макгиди – очень русский ирландец, то Эберт – очень русский немец, и как бы того не хотел Патрик, с возрастом его характер почти не меняется. Да, он больше не попадает на первые полосы газет со скандалами, но по-прежнему капризничает в тренировочном процессе, идёт в рискованные подкаты и разговаривает с судьями, даже если непонравившееся ему решение случилось в 60 метрах от его места на поле. С уходом Макгиди образовалась ниша не только на правом краю полузащиты "Спартака" — появилась пустота в разделе "фаворит фанатов". Такие искренние футболисты всегда нравились и будут нравиться болельщикам: даже в привыкшей к орднунгу Германии Эберт был молельным тотемом поклонников "Герты". Не потому, что местный. Потому что СВОЙ.



...



"Это непрофессионально, когда ты только-только чего-то добиваешься, получаешь шикарный автомобиль и из 10 матчей у тебя всего два хороших. Я в своё время тоже был слишком беспечным, но теперь твёрдо знаю: профи девять матчей проводит очень хорошо и один – нормально", — говорил перед переходом в "Вальядолид" о бывшем друге Кевин-Принс Боатенг. Понимание этого, судя по выступлениям в Испании, пришло и к Эберту. Однако точно проверить это можно будет только здесь, в одной из признанных европейских столиц нефутбольных соблазнов. Для очень русского немца Эберта Россия – главное и решающее испытание в карьере.