Зе Луиш: мог уйти из "Спартака" из-за болезни дочери

• Эта статья в архиве

Тут нет ответов про тактику и забитые мячи. Здесь Зе Луиш откровенно рассказывает о трудностях жизни в России и своих семейных проблемах.

— Вы опоздали примерно на час. Что случилось? — мы ждали Зе в футбольном пространстве The Base Moscow, где после панна-турнира он поучаствовал в презентации новых бутс adidas Pyro Storm.

— Я потерялся, причём дважды. Думаю: «Чёрт, где это место?». Навигатор ведёт по дворам, ничего не понимаю. Слава богу, на третий раз нашёл вас.



— Чем вам интересна Москва?

— Это самый большой город, где я был. Москва нравится по одной причине: каждый раз, когда тебе что-то надо, ты легко это получишь. Всё что угодно в любое время суток: два часа ночи — не проблема. Ещё тут очень красивые высотки. Университет, например, виден из окон моей квартиры.



— Во сколько начинается ваш день?

— Встаю в 8 утра, завтракаю. Обычно это тосты, 1-2 варёных яйца, сок и кофе. Еду мне готовит помощница по дому. Она филиппинка и может приготовить всё, что я захочу. Больше всего люблю блюда из курицы. Обычно из дома выхожу в 8:30, потому что живу далеко от базы.



— Что делаете после тренировки?

— Обед, восстановительные процедуры, теория. Часа в два заканчиваю и в три уже дома. Я домосед, люблю посмотреть фильмы, сериалы.





— Видели мультик про льва Бонифация?

— Каждый день мне пишут в директ: «Привет, Бонифаций». Это забавно. Понимаю, что это сравнение из-за причёски, я его уважаю. Меня это не обижает.



— Случались забавные ситуации с этим прозвищем?

— Фанаты всё время называют меня так, присылают картинки. Я не пытаюсь понять абсолютно все моменты. Да и вообще я не любитель постоянно проверять Интернет. Поверьте, я не зависаю в телефоне. Прихожу домой, откладываю мобильный в сторону и забываю про него. Мне часто пишут: «Почему ты не отвечаешь?» Не знаю, что сказать людям — я подолгу не заглядываю в социальные сети. Беру компьютер и смотрю фильмы и сериалы. Я немного лузер насчёт телефона: часто забываю, где он лежит, и не парюсь по этому поводу.



— По чему вы скучаете больше всего в России?

— По солнцу. Самое сложное в моей московской жизни — пережить дождь, снег и, главное, холод. Один из худших моментов в карьере я пережил в Томске, когда мы играли при минус 15. —15, представляете!? Я хотел надеть повязку для защиты ушей, но мне сказали: «Нельзя!» Переспросил: «Вы что, с ума сошли? Без этого нельзя играть в футбол на таком морозе» Мне ещё раз спокойно объяснили, что надевать повязку нельзя. Это был шок.



Невероятно холодно было и в мой первый сезон, когда играли в декабре против «Крыльев Советов» дома. Я умирал на поле, а когда после первого тайма вернулся в раздевалку, заплакал, как ребёнок. У меня адски ныли пальцы на руках и ногах, поэтому я сказал Аленичеву: «Коуч, я не хочу и не могу больше играть».



Это был невероятно сложный момент, но я всё-таки вышел на второй тайм. Слава богу, меня заменили уже на 60-й минуте. Скажу прямо, невозможно играть на таком холоде. Ты не чувствуешь рук и ног, как будто летаешь и не способен полностью контролировать конечности.



— Вы долго не играли из-за необычной травмы. Растяжение мышц живота скорее характерно для голкиперов. Фанаты интересуются: «Как так случилось?»

— Я задавал себе тот же вопрос каждый день и не находил ответа. У меня накаченный пресс, я работаю над ним каждый день. Это очень странная и тяжёлая травма, получил её на тренировке. Первое время испытывал болезненные ощущения при малейшем движении. Что бы ни делал, это отзывалось дикой болью в животе. К счастью, сейчас я уже полностью в порядке.



— У вас двое детей: сын и дочь. Правда, что дочка тяжело болеет?

— Да, у нее очень серьёзная проблема, она проходит лечение в Португалии. Видел её пару дней назад — она бьётся, но ей очень тяжело. Сейчас ситуация не такая опасная, хотя поначалу всё было плохо. Я даже думал уехать из России.



— Когда это началось?

— Два года назад. Всего пару месяцев прошло, как я перебрался в новый клуб, а уже всерьёз думал о том, чтобы уйти из «Спартака». Тяжело понимать, что дочь в больнице, а ты не можешь быть рядом.



Полтора года назад я чувствовал себя ужасно, но нашёл в себе силы продолжать жить и общаться с людьми. К сожалению, проблема полностью не решена, хоть дочке и стало лучше. И я продолжаю верить, что она окончательно поправится.