Вся дичь о «Спартаке» и «Рубине» в откровенном интервью бывшего игрока сборной России.
Небольшой стадион рядом с железнодорожным вокзалом Вильнюса. Что-то похожее на «Сапсан Арену» в Черкизово, где играет фарм-клуб «Локомотива». Только в 2 раза меньше. Здесь принимает соперников сборная Литвы, а в остальное время играет клуб Динияра Билялетдинова — «Тракай». Российский полузащитник пропустил старт чемпионата из-за травмы, но к апрелю вернулся в основу.
«Тракай» — бронзовый призер сезона-2017, в 2016 и 2015-м у него серебро. Но этой весной он уступил в двух матчах подряд и теперь пытается отыграться в третьем. С трибуны за матчем наблюдает тренер литовской сборной Эдгарас Янкаускас, на противоположной стороне — немногочисленные ультрас с барабаном.
В перерыве болельщики спускаются на поле и на точность бьют по воротам. «Тракаю» точности не хватает — 1:1. После матча игроки выходят на парковку, где кучкуются оставшиеся болельщики, и еще какое-то время обсуждают игру. Все очень просто и демократично.
На следующий день Билялетдинов рассказывает корреспонденту, что такое чемпионат Литвы и почему его совсем не тянет в РФПЛ.
— Ринат Билялетдинов в интервью говорил: Динияр в Литве получает настоящее удовольствие от игры.
Действительно так?
— Грубо говоря, я тут занимаюсь только футболом. Нет никаких подводных течений и камней. Все зависит только от тебя.
— Даже когда играете в метель, как в прошлом октябре с «Йонавой»?
— Ну, всякое бывает. Первые 25 минут мы играли без снега. Потом навалило. Было очень холодно. Мы первыми пропустили, но отыгрались и на последней секунде вырвали победу — за счет характера. Это тоже часть футбола — мы видели, как «Спартак» с «Локомотивом» играли, мяча видно не было.
— Помните условия ужаснее?
— По-разному. В Кубани духота бывала, дышать нечем. Или финал Кубка с «Москвой» — дополнительное время, жара жуткая. Ноги реально горели, я 10 пальцев в кровь сжег! А матч «Локомотива» с «Севильей» наоборот из-за холода оказался на грани отмены. Мы проиграли 0:1, Кануте забил. Было минус 16 или 17. Еще градус или два — и матч бы отменили.
— После поездки «Спартака» в Самару мы знаем, что достаточно и минус 15.
— Тогда, наверное, другие регламенты работали. Помню, на поле совсем не было травы, и ради картинки солдатики подкрашивали его зеленой пыльцой. Чтобы хоть похоже было.
— Чемпионат Литвы — это про маленькие стадиончики. Какой из них удивил больше всего?
— Тот, на котором играет «Тракай» (и сборная), чисто футбольный. Есть стадионы побольше, но с беговыми дорожками. На самом деле, с сентября и до середины апреля у меня был только один выезд. Волею календаря все игры проходили дома. 17 апреля — первый настоящий далекий выезд («Тракай» победил в Клайпеде 2:0, а затем выиграл и домашний матч). До этого был Каунас, сто километров от Вильнюса. Но там я тоже не играл, а смотрел: после первого матча получил повреждение и поехал на машине. Основное поле было не готово, минус десять градусов, играли на поле академии. Как «Спартак-2» в Сокольниках. Было скользко, но выиграли 4:1. Не знаю почему, но тут проблема с подогревом искусственных полей. У «Тракая» есть манеж, сыграли там три-четыре тура. Он, может, чуть побольше, чем у «Урала».
— Ринат Саярович говорил: «В Литве крепкие ребята, бьют по ногам ой-ой-ой как». Как именно они бьют?
— Здесь вообще силовая лига. Худощавых, не способных работать ребят нет.
— Не выживают?
— Если кто-то и выживает, то единицы.
— То есть ваш английский опыт тут максимально кстати?
— В Англии немного другое по темпу. Там я через месяц понял: если ты не готов к столкновениям, тебя просто будут давить. Здесь тоже то по ногам проедутся, то в корпус сыграют. Такая специфика. Очень много иностранцев, они в этом же стиле работают. Но вот, например, команда «Стумбрас»: у них там португальцев десять из одиннадцати футболистов. Они более техничные, но все равно крепкие.
Вообще лига непростая. Даже по результатам: любой любого может обыграть. «Йонава» победила «Жальгирис», а в следующем туре крупно проиграла предпоследней команде — «Стумбрасу»!
— У «Тракая» тоже был непростой старт.
— У нас конкретный недобор очков. Разрывали «Стумбрас», но на последних минутах они сравняли. Вели у «Жальгириса» 2:0 — проиграли 2:3. Обычные, детские ошибки. Счет мог быть 5:0! Очков 5-6 так потеряли. Первая задача сейчас — поправить положение. А вторая — Лига Европы. Начальный этап будет сложнее, чем следующие, потому что старт приходится на конец июня. Может, попадется Гибралтар или Фарерские острова. Экстремальный выезд! Или Косово какое-нибудь.
— Ради такой экзотики действительно стоило переходить.
— Конечно, блин! Это тоже прикольно. Я ни там, ни там не был! В прошлом году «Тракай» прошел довольно далеко, чуть-чуть до «Милана» не добрался. Но у нас команда молодая, человек пять двадцатилетних.
— Какие у них планы — уехать в Польшу, в Россию?
— Отсюда даже в Америку футболист уехал. В Чехию. Текучка возможно, надо только проявиться. Особенно в 20-23 года. Евросоюз, паспорта у всех есть.
— Когда вы переходили в «Тракай», здесь уже играл ваш знакомый по чемпионскому «Локомотиву» Дейвидас Чеснаускис. Он как-то участвовал в этом трансфере?
— Когда только пошел разговор, я через Димку Сычева нашел его телефон. Позвонил: «Дейвидас, как, чего?» Он ответил: «Срочно приезжай!» Я приехал — в этот день они как раз играли с будущими чемпионами, «Судувой». С утра подписал договор, а вечером уже был на стадионе. Вели 2:1, Чеснаускис забил. Но потом удаление — и 2:3. Я понял, что тут весело. И команды не просто мяч пинают, а стараются играть в футбол. Посмотрел на «Судуву» тоже — там все под метр девяносто минимум. Подумал: да, в неплохой чемпионат я приехал. Специфический.
— Главная причина, по которой вы согласились переехать в Литву?
— Была четкая заинтересованность — позвонил тренер. Особо долго я не думал. Была задача попробовать в жизни что-то новое.
— Что за тренер Олег Василенко?
— Не знаю, где Василенко обучался, но он проводит очень сильный анализ. И если что-то не получается, этот анализ утраивается. Ищутся другие варианты выхода. Петрович из тех, кто погружен в футбольную философию.
***
— Что вы рассказываете о Литве, когда приезжаете в Москву?
— Мне сложно сравнивать, я всю жизнь в Москве жил. Это город, который похож на большие европейские столицы. Сравнивать Вильнюс с Москвой, конечно, нельзя. Но в целом здесь все есть.
— Чего больше всего не хватает?
— Семьи рядом. Жена часто прилетает, а дети были всего один раз, к сожалению. Старший ходит в школу ЦСКА, там нельзя много пропускать. У младшего — сад, подготовительные занятия. Старший в общеобразовательную школу скоро пойдет. В общем, работа кипит! Но на майские праздники должны приехать все вместе. Квартиру снимаю нормальную, места хватит.
А так всего хватает — хочешь магазин, хочешь парк. Пробок нет, туда-сюда ездишь. Один раз минут 15 постоял. Уютный, красивый центр, чтобы погулять. Ходи кайфуй. Здесь очень комфортно жить. И нет разницы ментальной, люди похожи по складу. Приезжих много — с Украины, с Беларуси. Смотришь — наши люди. Никаких проблем, что ты из России. До Москвы отсюда час пятнадцать, можно одним днем слетать. В Казани так же было — час пятнадцать.
Вы вряд ли это заметили, но три месяца в том году — сентябрь, октябрь, ноябрь — стояла ужасная погода. Какой-то туман, сырость постоянная, дымка… Солнце видел дня четыре. В этом году тепла уже в десять раз больше, чем было.
Соседний с Вильнюсом город — как раз Тракай. Там замок, три года это была столица Литовского княжества. Маленький город с красивыми озерами, вошел в гид по Европе. Китайцев туда автобусами привозят.
— У клуба «Тракай» есть связь с этим местом, кроме названия?
— Там вторая команда играет. Плюс в Тракае у нас было посвящение, интересная такая церемония. На ней присутствовал мэр города и два человека из сейма — Думы по-нашему. Все происходило в старинном зале в крепости, которая вообще считается музеем. Нам дали белые рубашки с эмблемой «Тракая», вручили ордена с лентой. У президента клуба был меч, и он нас посвящал.
— То есть вы рыцарь?
— Тракая, да. Василенко за меня в поручительстве. Не знаю, где еще такое. Прикольно, что-то свое! Клуб новый, десять лет существует, из них только пять в высшей лиге. Самое главное — не засмеяться, ситуация-то странная. А вы говорите, какое отношение. Прямое! В музей можно бесплатно ходить! Мы там с детьми вокруг катались на лодках.
Что еще про Вильнюс рассказать… Проспект Гедимина в центре города. В начале весны там была ярмарка, два километра тянулись палатки. Я два с половиной часа там гулял, смотрел, отведывал местную кухню.
— Что пробовали?
— Люблю кибинай — это тесто, а внутри мясо. Как беляш, только с косыночкой сверху. Всегда беру в одном и том же магазине. Приношу домой, семь-десять минут, сверху сметанкой заправлю — и все, пальчики оближешь!
Еще капуста в разных интерпретациях. Я тогда на ярмарке шесть-семь ее видов попробовал. Очень вкусная молочная продукция, я прямо подсел. Завтракаю теперь только кефиром или йогуртом. Когда прилетал в Москву, попросил жену взять кефир. Вроде самый хороший купила — но что-то не то. Не допил.
— Близостью к Польше и Германии пользуетесь?
— Не-а. Вот в Минск ездил, три часа отсюда. Отличный город, все как у нас. Чистый, здания стеклянные, много зелени. Советский, но в то же время комфортный. И цены, конечно, удобные.
— Кстати, о ценах. Этой зимой вы отказались от варианта в Норвегии — потому что там слишком дорого жить.
— Цены — это раз. Второе: там еще дальше от нашей ментальности. Здесь я понимаю более-менее все. Ничего страшного в общении на английском, на русском. По-литовски что-то там понимаю. Но кардинально менять жизнь в 33 года — это должно быть очень хорошее предложение. Такого предложения не поступало. И норвежский чемпионат не настолько топовый: если их чемпион сыграет с чемпионом Литвы, я не знаю, кто выиграет. Просто не видел смысла менять шило на мыло и начинать все с нуля. На этих условиях точно.
— Более экзотичные варианты были?
— Ха! Один англичанин предлагал индийскую лигу. Но я пока не готов.
— Туда время от времени заезжают Дель Пьеро и Анелька.
— Опять же, если есть хорошее предложение, можно и перетерпеть годок-два. Там специфические лиги.
— Тогда про самую специфическую лигу в мире. «Когда вспоминаю, что мне устроили в „Рубине“, да и в „Спартаке“, понимаю: желание играть в России еще не вернулось». По-прежнему не представляете себя в РФПЛ?
— Я уже все видел, все знаю… Меня не удивить. Нет, с опытом понимаю, что какие-то вещи делал бы по-другому. Одно дело сидеть после игры, после тренировки с командой и что-то обсуждать. За спиной, получается. А на людях, когда есть возможность говорить, ты молчишь. Если высказываешь — это многим не нравится.
Во-вторых, у нас очень многое зависит от финансового тыла. Кто за тобой стоит, кто тебе деньги платит, кто тебя купил. Сколько на этом агент заработал. У меня никогда не было подписанного агента. А когда за тебя некому сказать слово — до свидания! Если ты не нравишься, тебя закопают. Потому что нет финансового интереса. А игроков привозить-увозить можно пачками.
Все это далеко от того, когда клубы были семьями. Такого я не вижу вообще нигде.
— Когда последний раз возникало ощущение, что вы в команде-семье?
— В «Эвертоне». До этого — «Локомотив», но уже не то. Когда я уходил, последние полтора-два года была такая качка — каждый под себя греб! Сейчас семья, наверное, есть в ЦСКА. Остальное не знаю.
— Ваша главная ошибка — переход в «Спартак»?
— А дело не в «Спартаке». Я бы ни за что на свете не пошел к тренеру Карпину. Сейчас. Не потому что он плохой или я. А потому что сработаться нереально. Не беру профессиональные качества. Мы просто разные люди с разными приоритетами. Вот и все. Хотя на тот момент я ни с кем нигде не конфликтовал.
В «Эвертоне» я привык: забил гол или отдал передачу — следующий матч играю. Бывало, что не играл, но обиды не было. И непонятных ситуаций не было. Тренер подходил, нормально все объяснял: «Мы перестраиваемся, на тренировках наигрываем новую схему, другой выполнит ее лучше». Например. Нормальный профессиональный диалог.
А когда постоянно идет непонимание, и тебе уже ничего не хочется, и тренеру с тобой неохота возиться. Это подсознательно чувствуется. Очень важно попасть к своему тренеру. Но так мало кому счастливится.
— Когда появилось чувство, что все не так?
— Сначала было нормально: выиграли серебро, пришел Унаи Эмери. Я там играл, забивать начал. Попали в Лигу чемпионов, обыграли «Бенфику». Был какой-то посыл, что все нормально. А потом бац — и это разрушилось. Получил травму, на три месяца выпал. Хотя у меня была точно такая же операция в «Локомотиве», я через две недели играл! Ну и все, пошел разлад. Не знаю, с чем связано такое быстрое переобувание. Но атмосфера в воздухе поменялась. Одна из причин — на сборах мы с Карпиным поругались.
— Из-за лишнего веса?
— Да, он не стал входить в мое положение — что я три месяца не мог ничего делать. Карпину все равно было. Я ответил. Это тот самый момент, когда я мог повести себя по-другому. Но тогда была такая несправедливость, что я огрызнулся. У всех разная конституция, антропометрия. Если он сухой как лист — не значит, что все такие. В конечном счете не в этом дело. Когда Руни забивал через себя «Ман Сити», он снял маечку — и я подумал: охохо, у Карпина не играл бы!
— Как выглядит идеальный футболист в понимании Карпина? Идеального футболиста Мурата Якина мы знаем — Патрик Эберт.
— Какой-нибудь худой испанец техничный… Вообще у Карпина в ту пору были не очень хорошие отношения с Дзюбой,, но Дзюба играл и приносил результат. Я думаю, важный и идеальный футболист для него — тот, кто в любом случае приносит результат.
— Дзюбу Карпин ставил, а вас нет.
— Мне надо было выйти и забить. А когда тебе дают двадцать минут в год, ты не выйдешь и не докажешь. Хочешь получить шанс. Помню, в 2007-м в «Локомотиве» Бышовец дал шанс Самедову, он вышел — и просто лучший был! Мы четыре матча у «Спартака» выиграли. Но мне шанса не давали, причем это был какой-то принципиальный психоз. Но я эту историю переварил уже.
За год я сыграл двадцать минут, ушел в аренду, провел там практически все игры, забил, отдавал. Вроде бы неплохая, удачная аренда. Хотя «Анжи» тогда вылетел, но шансов спастись не было. Возвращаюсь — а уже все, досвидули!
— Отношение поменялось сразу после вашей ссоры?
— Ну, как я знаю от ребят, Карпин в личных беседах говорил: «А вон Бил не боится меня ни хрена». А я думаю: чего я должен кого-то бояться? Надо уважать, почитать. Но ответная реакция тоже должна быть! Если требуешь, чтобы тебя боялись, заслужи это. А то матом кричать и двойные стандарты вводить — это не путь уважения. У каждого тренера своя методика, но мы видим, что у многих игроков с тренерами не складывается. Я, к сожалению, не исключение.
***
— Хорошо, но после Карпина в «Спартаке» работали Якин и Аленичев.
— Я уже почувствовал отношение. Приехал из аренды, когда был Якин. Всех собрали, и я на первых пяти тренировках все понял. В двусторонках меня ставили куда попало — левым защитником, правым. Просто затыкали дыры. Потом прошел длинные сборы в Швейцарии. Я тогда уже закидывал удочки насчет аренды. Подходить, что-то выяснять тоже пробовал — Якин говорил: «Гуд, Билли, гуд». Гуд? Хорошо, беру телефон: надо срочно уходить!
— Сколько за это время было тренировок с мячом?
— Нас уже на сборах погнали — через лавки прыгать, вот это все. Для меня это сделать не проблема, все-таки футболист — подчиненный. Со штангой попрыгать? Тоже опыт.
Потом было однодневное путешествие в Турцию, откуда я уже сломя голову бежал в «Торпедо». Мы договаривались [с «Газиантепспором»] об одних вещах, а в последний день трансферного окна я приехал — а там те же вещи, только пополам. Нет, ребят, мы по рукам ударили в Москве. Они [в «Газиантепспоре»] думали: если последний день, я никуда не денусь. А я сел и уехал.
— Вариант с «Торпедо» уже был на руках?
— Самое интересное, что нет. Я уехал, психанул, и в этот момент звонит Игнатьев. Еду злой в аэропорт, думаю: сейчас опять в дубль отправят или не знаю куда. Петрович говорит: «Ты где? Давай к нам». Я отвечаю, что не в Москве. Еле-еле успели подписаться в последний час. Потом еще в Сирии началась война, а Газиантеп в сорока километрах от границы. Бог отвел, в общем.
Приезжаю из «Торпедо», Аленичев тренер. Контракт у меня еще полгода. Пять дней потренировались на базе, все нормально было. Потом дают списки на сборы — меня нет. Причем давали не Аленичев и тренеры, а сверху. Аленичев подходит: «Что-то я не понимаю. На сбор ты не едешь». Я говорю: «А почему?» Ответ: без понятия.
— Примерно так же было с Широковым: Аленичев говорил, что Роман ему нужен, а через пару дней игрока уже не было в команде.
— Ну тогда надо идти наверх, разбираться, разве нет? Это классика. Я понял, что меня уже списали. А если это случилось — причины неважны. Вопрос закрыт. Так было и с Якином, который не проявил никакой заинтересованности. Обычно, когда тренеры приходят, за пять-семь дней со всеми переговаривают. Спрашивают, чего-как, в какой позиции ты себя видишь, где лучше. А тут — никакой поддержки, ничего. Значит, надо разрывать договор.
— Унаи Эмери — единственный тренер, при котором вы играли в «Спартаке», по большому счету, остался в России непонятым. Что вам в нем нравилось?
— Мне в первую очередь нравились требования в атаке. Смена позиций, никто не привязан к определенному флангу, мы с Жано и Хурадо могли меняться по десять раз за игру. Он разрешал творить, а не по лекалам действовать.
Ему, как мне кажется, не хватило коммуникации с игроками. Есть вещи, с которыми западные тренеры сталкиваются впервые. У нас в России немного разболтанный менталитет. Помню, как он [Эмери] просил Макгиди: «Подай, пожалуйста, угловой! Пожалуйста, сделай мое задание». Я думаю: да выгони ты его на хрен с тренировки! «Ари, давай бегай! Кариока, давай бегай!» Для меня всегда загадка, почему в России люди не понимают, что надо выполнять упражнения. Нравится, не нравится — делай. Это твоя работа.
Когда попал в «Эвертон», удивился: все работают. И не надо никому говорить: подай, пожалуйста, угловой. Если говорят: спринт — значит, спринт. Задача сыграть плотно — все играют. Все тянут жилы.
— Бывшие игроки «Арсенала», кстати, называли Аршавина худшим на тренировках команды.
— Есть такие люди, которые грамотно аккумулируют энергию. Если бы они тренировались от ножа, может быть, в игре всего не показывали бы. Помню, как Андрей тренировался в сборной: хи-хи, ха-ха, где-то пяткой мяч в аут выбьет. Выходит, забивает — вопросов нет. Но, допустим, в «Эвертоне» такого не было.
Даже в «Рубине» у Грасии пешком ходили. Хотя тот же Сергей Рыжиков — это вообще топ! Утром тренировка закончилась, вечером он еще идет в бассейн, в тренажерке дорабатывает. Но него посмотришь — атлет!
***
— Когда ваш отец возглавил «Рубин», он очень осторожно говорил о вашем возможном переходе. Вы, кажется, тоже оттягивали этот момент.
— Я вообще не хотел, чтобы это случилось. Мне из «Рубина» звонил [генеральный директор Андрей] Громов и потом еще люди повыше. Сказал: давай срочно! Там была последняя заявка. Народа тогда не хватало, «Рубин» находился под санкциями, а я — свободный агент. Разорвали договор со «Спартаком», пожали с Родионовым руки, расстались. Я в аэропорт — и в Казань.
Там успели заявиться, и через неделю я играл со «Штурмом». Но, к сожалению, всего месяц проработали вместе [с Ринатом Билялетдиновым]. Чисто психологически не потянули на два фронта.
— Момент, когда думали: сейчас надо сыграть за отца?
— С «Работничками» дома. Это уже квалификация Лиги Европы. Во втором тайме мы просели, хотя у них удаление было. У меня не было задачи прессинговать или что-то такое. Надо было перемещаться. Начались мышечные спазмы — в таком ритме я давно не играл, ноги стало сводить… Мы вели 1:0, и я сказал себе: обязательно надо добегать. Нужен был кто-то поопытнее, чтобы ситуацию успокоить. Добегал, приехал домой, залез в горячую ванну — а ноги сводит! Хорошо, не порвался.
Второй случай — с «Мордовией», последний матч. Непонятное пенальти и удаление Рыжикова, двойное наказание. До последнего пытались отыграться. Сил уже не было, ничего не получалось. Я думал: блин, давайте какой-нибудь чудесный гол, штрафной, что-нибудь. Они один раз простили, потом еще момент получили. Я думаю: ну, значит мы обязательно забьем. Хрена с два — так и закончили (1:2). Матч играли в Самаре, летели домой, и я уже видел: Саярыч — все. Вопрос решен.
— В первой же игре после отставки отца вы забили гол «Локомотиву», а «Рубин» победил 3:1. Почему отношения с Чалым не сложились?
— Такое ощущение, они не ожидали, что я забью. Потом узнал: я вообще не должен был играть. Надо было сразу меня прибить. Потому что оставили этих ребят, которые с папой работали. Я так понял, они минимум до зимы. Еще когда приехал в «Рубин», сказал отцу: ребята с тобой не в одной лодке. Шепчут что-то… Я-то в команде нахожусь, они, немножко забылись, что я рядом и вижу их повадки.
А потом началось: с «Динамо» не выхожу, с «Уралом» выхожу на второй тайм — у меня стопроцентные показатели по передачам, по всему, а следующую игру опять не играю. Думаю: да-а-а, знакомая история! И пошла катавасия — то дают играть, то нет.
— В Бордо вообще обратная замена была.
— Это пик! Хорошо, я сдержался. Хотя много чего хотелось сказать. В общем, играем дома со «Сьоном». Выхожу на замену, делаю два гола практически сам. Следующую игру — 2:2 со «Спартаком» — он [Чалый] меня ставит. Потом выезд в Ростов. Неплохо играем, но у нас какой-то нелепый гол от штанги и удаление Благо Георгиева в первом тайме. Меня опять меняют на 70-й, при этом всячески подбадривают.
Приезжаем в Бордо — Эдуардо в составе, меня нет. Чалый подходит: сегодня так. Ну я понимаю: наверное, надо светануть бразильца в еврокубках. Только я тут при чем? Выхожу на замену — через 30 минут меня убирают. Как только мы сравняли счет, и пошла интересная, активная игра!
Потом посмотрел статистику: передачи точные, и по движению все нормально. С чего меня менять? [Чалый] говорит: нужен второй нападающий. Так я один, что ли, в команде? У нас еще десять человек! Ругаться не стал — думал, их сейчас уберут. И тут раз — оставляют!
На сборах опять началось: в клубе поняли, что надо ужиматься, и готовили поляну под нового тренера. Подходит гендиректор: давай, подписывай бумаги. Там уже Фахриев пришел на должность. Я читаю: такое только дурак подпишет.
— Ринат Саярович назвал эти документы «ущербными».
— Это как издевательство. За первую часть чемпионата у меня было 13 игр из 18. Суть такая, что, если я 50 процентов матчей не играю, летом со мной расторгают договор. Думаю: Чалый не даст мне сыграть сколько надо — и поеду в мае гол как сокол. Не буду подписывать, отвечаю.
Потом идет сбор. Я забиваю голы, хотя Чалый выпускает меня за второй состав. Где-то полчаса, где-то 45 минут. Вроде бы неплохо выгляжу. На последнем сборе опять подходит гендиректор: ну че, будешь подписывать? С той же самой бумагой. А до первого тура — неделя! Отвечаю: нет. Ну значит, говорит, играть не будешь. Я спрашиваю: а почему? «Потому что не будешь». Ну ладно, посмотрим.
Приезжаем в Казань, и я не играю, как и обещали. Выхожу только в последнем туре с ЦСКА, когда меня выпустили на 30-й минуте. Я, честно говоря, сидел с телефоном (положил его рядом с собой) и следил, как идет другой матч. И тут на 30-й минуте Чалый говорит: выходи! Я буквально минуту размялся, вышел — и у меня тяжелейшая травма задней. Оторвалась мышца!
— Прекрасно.
— В перерыве меняют, еду домой. После отпуска уже Грасия тренер. Нам объявляют: он пересмотрел ваши игры и принял решение, что вы не нужны команде. 12 человек отправили на соседний стадион. А там и Мвилла, и люди из дубля. Тот же Батов — где Грасия мог его видеть? Если игры всех 12 человек смотреть — это три месяца из кинозала надо не вылезать. Откровенная чушь! Можно же по-мужски сказать: хотим 10 игроков привезти, эти 12 не нужны.
Я не мог тренироваться, у меня нога болит. Сказали: не делай операцию, мышца сама прирастет. Ничего не делаю, болит и болит. Делаю МРТ, а мы еще тренируемся на искусственном поле. Жара тридцать градусов. Только по кругу могу бегать, максимум — три по тысяче, как фальтреки. Понимаю, что мне в принципе нельзя здесь находиться, но выбора нет: надо на каждой тренировке присутствовать. Потому что приходил охранник, который записывал, кто во сколько появился.
— Ильзата Ахметова в «Рубине» вообще перевели в отдел кадров.
— Это их воспитательная мера. У нас, к счастью, было не в таком режиме. Утром и вечером две тренировки, днем можно поспать. Но вся команда уехала на сборы и увезла с собой аппаратуру. Ни физиотерапевта, ни доктора. Никого не оставили. А мне были нужны процедуры. Все, что было, — ток. Я хотя бы на базу ходил, остальных ребят туда не пускали. Вплоть до того доходило, что я носил с основной базы на второй стадион туалетную бумагу! Ни полотенец, ни массажиста. Потом уже заставили человека сидеть — когда мы накатали бумагу из-за скотского отношения. Массажист приезжал и сидел целый день, потому что ему некуда было ехать. Оставался между тренировками, спал на кушетке. Дали экипировку: шорты Оздоева, майка Карлоса Эдуардо. Возил их домой стирать.
Чем я заслужил такое отношение? Чем ребята заслужили? Если хочешь их тренировать — создай условия.
***
— Через две недели вы написали бумагу.
— В клуб, да. Не знаю, как она попала в профсоюз. Изначально была другая задача. В итоги они прислали тренера с лицензией Pro, и мы все варились полтора месяца. Потом приехала команда, привезли оборудование. Я делаю процедуры — не помогает. Мне это надоело, я нашел где прооперироваться — в Москве у микрохирурга. Сам все оплатил, привез в клуб документы — они на это забили. Я в лангете, говорю: мне нужен серьезный реабилитолог. Гендиректор отвечает: да ходи здесь. А я эти процедуры пол-лета делал, толку от них нет. Мне нужны специальные, профессиональные упражнения.
Марко Девич подсказал в Сербии специалиста — в «Реал» летает к Модричу, Коларов к нему приезжал, Тошич. Я, уже когда там был, всех этих ребят видел. Договариваемся на трехнедельный курс. Беру в клубе бумагу, что с такого по такое буду там-то. Улетел 17 августа, вернулся 8 сентября. Четко три недели. С утра — с 7 до 11 тренировка. И вечером — с 5 до 8.
Потом еще дорабатываю в «Рубине» две недели с тренером по физподготовке. Ребята все так же тренируются на искусственном поле. Подхожу к гендиректору: я не могу в таком состоянии, дайте поле — буду работать индивидуально. Или разрешите тренироваться с основной командой, мешать я не буду. Ну ладно, говорит. Сделал одолжение.
— Как встретил Грасия?
— Смотрит и ничего не понимает: кто я, что я. Объясняю: восстановился после травмы, буду с вами тренироваться. Вы же мои игры смотрели! Короче, начал тренироваться. Проходит время — в трех последних матчах попадаю в заявку. Он еще все время со мной разговаривал: что, как, где ты был все это время. Сказал ему, что получил травму и долго лечился, а тренироваться с командой мне не разрешали. Грасия говорит: ничего не знаю, это не мое решение! И берет меня на игру с ЦСКА. В Москве захожу в отель, там меня встречает гендиректор: «Ты что здесь делаешь?» Говорю: «Я в заявочке, все нормально!» Против «Спартака» вообще мог выйти, но Набиуллин получил травму, и Грасия выпустил другого. А я за полчаса до конца разминался.
— Что дальше?
— Едем на сборы, это уже 2017 год. Все нормально, работаю, Грасия говорит: профешенал. Ходим со вторым тренером, индивидуально дорабатываем что нужно. Конец второго сбора, играем с китайцами («Хэбэй Чайна Форчун»). У них Пеллегрини тренер, Лавесси нападающий. Выхожу на 60-й минуте, Кузя (Олег Кузьмин) отдает мне повязку, и я забиваю с углового третий гол. Головой, в нестандартной манере! Грасия подходит: ты чего, глаза зажмурил, когда бил? Да нет, отвечаю, просто удобно было ударить. А я, можно сказать, боднул мяч.
— Как Савин — «углом головы».
— Ну да. Это была последняя игра. Дальше три дня между сборами, и следующий сбор в этом же месте — в Испании. Чтобы не мотаться, ко мне приехала жена. Выхожу после игры с китайцами, подходит гендиректор: «На третий сбор не едешь». Как обычно, ничего не объясняет. Звоню тренеру — второму, первому не дозвонился. Он в аэропорт едет. Захожу издалека: «Хуан, третий сбор какого числа и во сколько?» Он говорит, что я могу взять в прокат машину, доехать до нужного места и там ее бросить. И тут я сообщаю, что меня нет в списках. Он ничего не знает, звонит Грасии — тот тоже не в теме. Часа через два перезванивает: да, ты не едешь, это не мое решение.
— И что делать?
— Еду в Казань, хожу в тренажерный зал. И все. Приезжает Фахриев, команда начинает играть — а я тренируюсь с дублем. Контракт у меня 31 мая заканчивается. Где-то 21-го — финиш чемпионата, я беру бумагу, что десять дней — это не отгул. А мне и еще нескольким ребятам, прикрепленным к дублю, уже три месяца не платили зарплату. 31-го договор закончился, и я подал на КДК. Если ко мне такое отношение, то и у меня к вам такое — где бабки? В итоге через пару недель перечислили все сразу. А так мозги компостировали.
— Летом рассматривали только зарубежные варианты?
— Я понял, что не в деньгах дело, и нужно просто кайфануть. Кайфа давно не испытывал — наверное, со времен «Торпедо». Там все понятно было. Когда вокруг меньше денег, кайфа больше. Чем больше бабок, тем больше заинтересованных лиц, мишуры вокруг, соцсетей, понтов. В «Торпедо» играли работяги. Не хватило совсем чуть-чуть, чтобы остаться, и тогда команда сохранилась бы. Семь-восемь месяцев не платили зарплату — и все равно играли. Да, была забастовка, четыре дня тренировались сами. Потому что ребята уже друг у друга стали занимать. Последние долги в позапрошлом году рассчитали.
— Насчет мишуры. Разве не было ситуации, когда сами игроки предъявляли Петракову, что он ставит в состав Угу Виейру? Путило с португальцем прямо во время игры разбирался.
— У нас, по сути, было два нападающих: Салугин и Виейра. Португалец был неприкасаемым: забил один гол «Спартаку», а потом десять туров с нулем бегал. В конце сезона ему дали забить пенальти. Угу — хороший футболист, но другие тоже заслуживали шанса. Просто одни тренеры настроены давать этот шанс, а другие — нет.
***
— В «Рубине» вы тренировались с Алексом Сонгом. Глушаков, столкнувшись с ним на поле, не узнал. Что выдавало в камерунце бывшего игрока «Барсы» и «Арсенала»?
— Меня Сонг, кстати, узнал. Мы же играли друг против друга в Англии. Хорошо пообщались, повспоминали, как проигрывали-выигрывали. Нормальные отношения у меня были со всеми. Откуда посыл пошел?.. Хотя понятно: как гендиректор сказал «не будешь играть», так он и сделал. Приказано «закопать».
— Зачем «Рубину» вообще нужно было вас покупать, чтобы следующие два года мучительно пытаться от вас избавиться?
— Тогда предпосылок к этому не было. Все поменялось за месяц, но так или иначе Ринат Саярович вывел команду в Лигу Европы. Привезли в Казань «Ливерпуль», «Бордо». Ничего плохого. Просто всегда есть люди, которые ждут чужих ошибок. Нетерпимость, какая-то своя составляющая — влезть, подсидеть, поставить своих. От этой мишуры очень устаешь. Венгера сколько раз могли выгнать — до последнего терпели. Или Черчесов, говорят, результат не дает. Что с ним делать? Да ничего не делать. Работает и работает.
— Вы говорили, что редко общаетесь с отцом о футболе. Когда это было последний раз?
— Есть какие-то фразы мельком, а так, чтобы прямо анализ проводить… Про сборную разговаривали — что не надо паниковать, на чемпионате мира все будет по-другому. Эмоциональная составляющая будет. А вообще мы так редко видимся, что хочется отдохнуть от всего этого.
— Как восприняли его поездку в Хабаровск?
— Авантюра! С другой стороны, встряхнуться полезно. Ситуация двоякая: попрет, не попрет. Объективных причин, чтобы поперло, не было. То, как команда укрепилась… И укрепилась ли? Думаю, сейчас у них поменялось мировоззрение, и премьер-лига будет не нужна. Они и вышли как-то чудом — по пенальти.
— В интервью, вспоминая о Казани, Ринат Саярович рассказал о подарке от 11-летнего мальчика, больного онкологией. Было видно, что для него это важная тема, он даже заплакал.
— Я думаю, для любого человека эмоциональные вещи, связанные с детьми, во сто крат сильнее. Плюс, рисунок — это ментальный контакт. Дети ни в чем не виноваты. В «Эвертоне», помню, мы пару раз в год тоже посещали больницы. Были в Австралии, в Америке. У них это обязательная программа. Дети там находятся в специфических условиях, для них это не просто встреча, а эмоциональный заряд на борьбу с тяжелым заболеванием. Если честно, на душе после таких переживаний не очень хорошо. Расстраиваешься.
— У вас в семье тоже был непростой период, связанный с болезнью мамы…
— Конечно, есть проблемы. Пятый год боремся. Ухудшений — тьфу, тьфу — нет. Но это все непросто. Приходится в Германию ездить периодически. И осмотры в Москве проводить.
— Помните момент, когда узнали, что у мамы рак?
— 2013-й год. Конец января, что ли. Мама бледная — к тому моменту две недели уже не ела. Я быстренько спохватился, сделали в клинике осмотр. Доктор, который сотрудничал со «Спартаком», помог оперативно провести операцию. И закрутилось-завертелось. Где-то через год состояние стабилизировалось. Но год был трепный. Потом еще была пара сопутствующих вмешательств, которые приводили к серьезным переживаниям. Пока перевариваем, что поделать. Мама бодряком держится — иногда заигрывается, любит детей потягать. А тяжести ей еще нельзя поднимать. Плюс дети растут, пятеро внуков!
***
— В этом сезоне «Локомотив» может впервые с 2004-го стать чемпионом. Для вас то золото — это…
— Недавно видел в инстаграме фотку того чемпионства. Надеюсь, «Локомотив» не даст никому шанса. «Спартак» в какой-то момент тоже набрал ход, поймал кураж. И появился чемпионский фарт. Но в принципе «Локо» всегда был неплохой финишер.
— Кроме 2005-го и 2006-го!
— Ну, там своя история — нас тогда бельгийцы из еврокубков пинком под зад выкинули. Команда на месяц ушла в аут. Кошмар был. А так смотрите, какой чемпионат будет разбавленный: то ЦСКА, то «Спартак», то «Локомотив». Красота!
— Точно не хотите вернуться?
— Пока нет.
— Читатель Дмитрий Сычев из Москвы интересуется: когда вы с ним будете серфить. Обещали десять лет назад.
— Димка? Ха-ха! Он так далеко забрался, туда не долететь. Плюс он такой мобильный, я-то больше привязан — дом, дети.
— Он говорит, что уже поставил вас на вейкборд.
— Да-да, у него был мотоцикл водный, мы с мотоциклов в свое время на вейкборд и встали. А летом этим я, кстати, катался за катером — встал на серфе на волну, вроде нормально ехал.
— Постепенно подбираетесь в доске?
— Ну, я не думаю, что это будет суперсложно. Четыре-пять сезонов катаюсь на сноуборде. Что в принципе нельзя. Так что если возникнет возможность — обязательно выберемся. Димку Сычева мы все любим.
«Реал Сосьедад» проиграл мадридскому «Реалу» в домашнем матче 33‑го тура ...
Исполняющий обязанности главного тренера «Спартака» Владимир Слишкович ...
Бывший главный тренер «Факела» Сергей Ташуев сказал «Матч ТВ», что пожал руку ...
Генеральный директор «Ахмата» Ахмед Айдамиров заявил «Матч ТВ», что не в курсе о ...
Бывший главный тренер «Факела» Сергей Ташуев сказал «Матч ТВ», что игроки ...
Футболист ЦСКА Саша Зделар поделился ожиданиями матча 26‑го тура МИР РПЛ с ...
Бывший главный тренер «Факела» Сергей Ташуев в интервью «Матч ТВ» заявил, что ...
Армейцы проиграли аутсайдеру, заканчивая матч вдевятером.
Как армейцам исправиться за кошмарную встречу с "Ахматом".
Постскриптум к матчу «Зенит» - «Оренбург».
За месяц до окончания сезона.
Вторая за сезон ничья в главном противостоянии российского футбола.
СМИ: «Реал» сообщил Федерации футбола Франции, что не отпустит Мбаппе на Олимпиаду
Андрей Афанасьев: Максименко еще далеко до уровня Акинфеева
Ташуев: «Футболисты хотели подъехать попрощаться, но мне нужно было срочно уехать в Москву»
Игорь Федотов: Увидел другой ракурс — Чалов не попал бедром по мячу, это пенальти
В Калининграде необходима ротация. Угадаем состав ЦСКА на матч с "Балтикой"