Василий Данилов: "Была тюрьма и был побег"

• Эта статья в архиве

РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Из сборной, вернувшейся с медалями после чемпионата мира-1966, все на виду. Кто жив, конечно.



Но был в той команде незаменимый игрок, о котором много-много лет ни слуху ни духу. Защитник "Зенита" Василий Данилов. Для кого-то станет открытием, что есть в нашем футболе Савельич поглавнее Онопко.



Данилову – 74. Мы долго его искали. Однажды нашли и уговорили встретиться.



Встреча сопровождалась уймой конспиративных нюансов. В конце концов, присели в кафе на Финляндском вокзале. Василий Савельевич расположился в дальнем углу так, чтоб видеть весь зал. Обстановка под контролем.



Мы слушали неторопливый рассказ о странной жизни, пропитанной не только славой, победами, медалями. Еще в этой жизни случилась тюрьма.









ПЕЛЕ



– Вы, кажется, прихрамываете?



– Коленом мучаюсь с тех пор, как в 1967-м в матче за сборную травмировал мениск. Нынче к какому доктору не придешь – везде деньги, деньги. Одному говорю – я, мол, в "Зените" играл. Спрашивает: "Что, льготы есть?" – "Нет" – "Тогда извините". Сустав почистить – больше тысячи долларов! А где взять?



– Обратились бы в "Зенит".



– "Зенит" мне и так с квартирой помог, я в коммуналке недавно жил.



– Невероятно.



– Что ж я – обманываю? Было так. Стоим втроем на "Петровском": Завидонов, Храповицкий и я. Мимо идет Миллер: "Ветераны, какой счет будет?" Завидонов в ответ: "Да выиграет "Зенит". А вот ветеран наш теснится в коммуналке, помочь бы…" На меня кивает. Поймал момент!



– Какой молодец.



– Миллер сразу: "Сколько нужно?" – "70 тысяч" – "Долларов?" – "Рублей"!



– Это что за квартиры в Петербурге?



– Мне город три четверти оплачивал. 70 тысяч не хватало. Миллер дал команду по телефону. До этого я пять лет бился – и ничего. Везде письма писал. А теперь другая жизнь.



– Футбол не пропускаете?



– Да, у ветеранов абонемент в 17-й сектор. Из нашего поколения мало кто остался. Что в "Зените", что в сборной. Собираемся либо на похоронах, либо на юбилеях. Весной Гене Орлову 70 лет справляли. Говорю: "Быстро же ты подрос, Геннадий Сергеевич…" В "Зените" он правого нападающего играл. Но не закрепился.



– Почему?



– Тихоход. Зато до сих пор рассказывает: "Как я в Киеве с твоего паса гол забил!" Какой пас? Какой гол?



В 1997-м Орлов с Симоняном мне помогли "заслуженного" получить, напомнили начальникам – Данилов еще живой… За 1966-й звание всем дали, кроме меня. Сейчас смотрю фотографии – я в сборной, чемпионат мира. Не верю, что был там! С такими людьми играл!



– Снится вам это?



– Иногда. Бывает, и поплачешь. В Англии вручали большие и малые золотые тем, кто играл в финале. Кто за третье место – бронзовые. Серебра не было. Годы спустя комнату мою в коммуналке ограбили, всё вынесли. Медаль тоже.



– Господи.



– Как раз делали ремонт, квартира открыта. Утащили альбом с фотографиями, кубки, огромный вымпел, увешанный значками. Даже заграничный журнал, где на обложке я с Пеле. Интересный кадр. Он с мячом отходит, чувствую – будет пяткой пасовать нападающему. И точно! Перехватываю! Потом кто-то спрашивал: "Как догадался?" – "Случайно…"



– Пеле силен?



– Артист! Вот говорят: "Эйсебио, Эйсебио…" Но тот был хорош с мячом на скорости. А Пеле мог на пятачке крутануть кого угодно. Пластичный, как кошка. Я второго такого не видел. И Пушкаш, и Амансио, и Месси гораздо слабее.



– А Гарринча?



– Величайший! Во время турне сборной по Южной Америке наблюдал за ним в матче "Сантос" – "Ботафого". Хромает или нет? Вообще не заметно! Одно движение – и от всех ускользает, не поймаешь. Хотя правая нога сантиметров на семь короче левой. В 1965-м в Москве Гарринчу выпустили против нас минут на пятнадцать. Майкой с ним поменялся.



– И ее украли?



– Да, но не из коммуналки, а в Новгороде, где доигрывал после "Зенита". Жил в общаге на стадионе.



– Огненная дуэль у вас приключилась с Куртом Хамрином, легендарным шведом.



– Яшину он забивал регулярно. Перед очередным матчем сломался Крутиков, кажется. Он должен был Хамрина держать. Бесков вызывает: "Ну что, ленинградец…" Да нет, отвечаю. Я не ленинградец, я из-под Тулы. "Ладно, поглядим на Тулу. Давай, играй!"



– Справились?



– Матч товарищеский – Хамрин замену попросил минуте на седьмой. Уходя, пальцем у виска крутил и на меня указывал.



– В долгу не остались?



– Очень мирно показал – щитки надень. Тогда иностранцы часто без них играли. Меня Бесков почему-то попрекнул: "Ну так нельзя…" Но разве я шведу травму нанес?





.....................











ЗОНА



– После Новгорода чем занимались?



– Да по-разному. То детишек в "Смене" тренировал, то заводскую команду. Когда с работой совсем туго стало, устроился грузчиком в трансагентство. А в 1979-м загремел в тюрьму.



– Геннадий Орлов обмолвился в интервью, что вы связались с какой-то компанией, стояли на шухере.



– Какой шухер?! Ему-то откуда знать?! После развода я жил в коммуналке. Потерял ключ, звоню соседке. Отвечает: "Дома буду через два часа". Я, как назло, простудился, температура. Не на улице же болтаться. Решил перекантоваться у приятеля, с которым во дворе играл в футбол, в домино. Вскоре зашли два парня. Я на кровати лежал, даже не прислушивался, о чем они переговаривались с хозяином квартиры. А через полчаса – менты. Всех замели.



– За что?



– У меня был знакомый в милиции, как-то предупредил: "Вася, ты в эту квартиру не ходи. Ребята там собираются хулиганистые. Шапки снимают, цепочки…" Но я не придал значения.



– Это была воровская "малина"?



– Наверное. У тех парней – по три-четыре ходки. Приятель тоже отсидеть успел.



– Вас-то в чем обвинили?



– В краже. Один из парней оговорил. Всё на меня повесил. Менты вникать не стали. Им-то какая разница? Главное, дело закрыто. Да и сам парень тот – мутный. Позже узнал, что он за полгода три раза по УДО выходил из тюрьмы. Как такое возможно?! Видимо, сдавал кого-то. Но жизнь его наказала. Пока в "Крестах" сидел, с ним разобрались.



– Умер?



– Не там. Уже на воле.



– Адвокат у вас был?



– Нет, я не нанимал. Сам пытался доказать, что ни в чем не виноват, к кражам отношения не имею. Трижды появлялся государственный адвокат, бубнил одно и то же: "Лучше сознаться".



– Что отвечали?



– "Зачем, если ничего не совершал?!" С этим адвокатом все стало ясно, когда в "Крестах" пришел за мной: "Пошли" – "Куда?" – "Увидишь". Привел к авторитетам. На столе бутылка коньяка. Предложили выпить, я вежливо отказался.



– Что им от вас было нужно?



– Сказали, что хотели посмотреть на футболиста сборной. "Ты тот самый Данилов?" – "Да". Поговорили немножко и адвокат отвел обратно.



– Приговор?



– Три года. Статья 144-я. Год и два месяца провел в "Крестах", оттуда – в Ленинградскую область, поселок Форносово.



– Где тяжелее?



– В "Крестах". Выйти некуда. Грязища, тараканы, параша. Ужас! А в зоне – терпимо. Камера с двухъярусными кроватями на 120 человек, но у нас был самый лучший отряд. Чистота, порядок. Даже вшей не было. Не говоря уж о туберкулезе. Каждую неделю проверялись… Со временем перевели в колонию-поселение.



– Вздохнули с облегчением?



– Наоборот! Там намного хуже. На поселении хорошо тем, у кого "бабки" есть. Отстегнул ментам две-три "штуки" – и гуляй. Тебя не тронут, не будут заставлять работать. Если добавишь пару тысяч – могут вообще домой отпустить.



– Вы серьезно?



– Абсолютно. На зоне встречал людей, которых просили отсидеть за кого-то. Не бесплатно, разумеется. Это и сейчас практикуется. У меня же денег не было, так что на поселении вкалывать пришлось с утра до вечера. Подъем ни свет ни заря, тащишься за 50 километров.



– Что за работа?



– Лом да лопата.



– Землю долбили?



– Еще строили дачи ментовскому начальству. В какой-то момент так все достало, что я сбежал. Полгода скрывался.



– Где?



– В одном местечке. Отдыхал душой и телом. Играл в футбол, тренировал ребят. Но понимал, что вечно так продолжаться не может. Я в розыске, рано или поздно все равно поймают. Явился с повинной.



– Срок добавили?



– Полтора года. Досиживал там же, в Форносово.



– В общей сложности за решеткой – четыре с половиной года?



– Совершенно верно. Освободился в 1985-м.



– Старостин до последних дней заваривал крепкий-крепкий чай, почти чифирь. У вас тюремные привычки остались?



– Нет. Я и там предпочитал обычный чай. Сразу сказал себе: надо беречься, следить за здоровьем, чтоб на свободу не выйти развалиной. Поэтому никакого чифиря, левой спиртяги, наркотиков. Даже с куревом завязал. Выпивал разве что коньячок, который периодически до нас доходил.



– Драки были?



– Конечно. Если хочешь выжить, остаться нормальным мужиком – без этого никак. Прогибаться нельзя. Да, велик риск разок-другой получить в рыло, но потом оставят в покое.



– Нос вам сломали там?



– Нет, еще на футбольном поле. В тюрьме серьезных конфликтов не возникало. Старался не лезть на рожон. Но когда видел несправедливость, не отмалчивался. За малолеток заступался. Над ними часто издеваются, бьют, опускают. Затем расхлебывают. Ведь такой пацан выходит на свободу с единственной мыслью – отомстить. Ищет тех, кто его унижал, и убивает. Иногда это могут быть их жены, дети. Помню, я пригрозил одному борзому зеку: "Если тронешь паренька, дам ему твой адрес в деревне. О спокойной жизни забудешь точно" – "Вася, я понял…"



– Стукачей много?



– Полно.



– Как их вычислить?



– А не надо вычислять. К тебе придут – и расскажут. Кто, что, кому, за сколько. Там всё про всех знают.



– Самая опасная ситуация за годы в заключении?



– Когда подняли зону. На построении выяснилось, что нет одного зека. Менты вытаскивают на плац парня-казаха, который не при делах. Он в драку, двоих уложил. Началась заваруха. Охрана открыла огонь.



– В воздух?



– По ногам. Некоторых зацепило. А я успел прыгнуть в окно. Народ озверел – строил баррикады, выбрасывал кровати. Длилось это часов шесть, пока не отпустили казаха.



– Для зеков история имела последствия?



– Никаких. Начальство спустило на тормозах. Зачем лишние проблемы?



– Футбольные друзья навещали?



– Нет. Забыли сразу. Зато заслуженный артист СССР, болельщик "Зенита", не буду называть фамилию, бросил фразу: "Таких, как Данилов, надо сажать, чтоб в Ленинграде место не занимали!" Передачи присылали ребята, которые с футболом не связаны. Они и встречали у ворот в день освобождения. Кстати, когда Вьюна посадили, "Зенит" тоже остался в стороне, никто ему не помогал.



– Вьюна-то за что?



– За фарцовку, кажется. Год отсидел.



– Правда, что после тюрьмы вы работали слесарем?



– Да кем только не работал… В городе обо мне не вспоминали. Издавались книги, справочники про "Зенит", где перечислялись даже дублеры, а о Данилове – ни строчки. Словно не было такого игрока в истории клуба, сборной. Как-то сосед притащил газету, где написали, что Данилов давно умер. Но и это пережил.



– Первая супруга жива?



– Да. Но мы не общаемся. Когда работал в Новгороде, выписала меня из квартиры и развелась. Деньги с книжки сняла. Из 15 тысяч оставила 400 рублей. Прихожу на суд – и слышу, будто сына обижал. Что за натура?!



– Почему так поступила?



– Другого мужика нашла. Я как узнал, припугнул: "Выгоню, выпишу из квартиры – поедешь обратно в свою деревню". Так она решила сыграть на опережение. Сама бы вряд ли доперла – подружки нашептали… Однажды меня спросили: "Правда, что вы жену чуть не выбросили с балкона?"



– Вот это вопрос.



– "Что за чушь?" – "Подруги ее говорят" – "Странно. Сколько квартир сменил – у меня сроду балкона не было!"



– С новой женой когда познакомились?



– Лет тридцать назад. Но мы не расписаны.



– Что ж не расписаться, если столько лет протянули?



– А зачем? И так нормально!



– Какая у вас пенсия?



– 11 тысяч. Плюс "Зенит" 5 тысяч платит. Жена – инвалид второй группы, 18 тысяч набегает. Я не жалуюсь. Нам, старикам, много не надо. Живы – и слава богу.