Андрей Голованов: Российский футбол не для болельщиков

• Эта статья в архиве

«Фигурное катание — это не только спорт, но и искусство.

В нем сочетается спортивная и художественная составляющие. Красиво, ярко и очень интересно», — считает спортивный комментатор и журналист Андрей ГОЛОВАНОВ, в профессиональном багаже которого более работа на Олимпийских играх, чемпионатах мирах, статусных матчах и в телевизионном шоу «Ледниковый период». За 26 лет спортивно-журналистского стажа тем для размышления накопилось немало…







- Обратимся к вашей юности. Вы хотели поступать на психологический факультет. Чем объясняется такой выбор?



- В тот момент моё внимание привлекала спортивная психология. Возможно, я был прав, потому что прошло уже много лет, а данная сфера в нашей стране достаточно слабо развивается и действительно хороших спортивных психологов очень мало. Один из них, специалист по фамилии Горбунов, работает с фигуристами. Они очень ему признательны.

У меня было два года, чтобы поступать в институт. Вначале решил сдавать экзамены на психологический факультет, а во второй год уже был абитуриентом факультета журналистики, потому что понял, что на психфак я не поступлю, и одного моего желания мало. Я ведь пошёл в школу с шести лет, соответственно закончил в шестнадцать. Обстоятельства позволяли попробовать, поэкспериментировать. Попытка с психологией оказалась неудачной.



- Почему?



- Потому что алгебра – это не мое. Когда кокурс тринадцать человек на место, а ты решаешь две задачи из пяти, то понятно, что никаких шансов нет в принципе.



- Вы тогда расстроились или сразу поняли, что сможете заниматься тем, что вам интересно, в сфере журналистики?



- Не огорчился уже во время экзамена. Когда понял, ч то я не сдал его. Не расстроился, просто сказал себе: «Что ж, раз не получилось здесь, значит будем что-то другое пробовать».



- Как потом вы попали на радиостанцию?



- Это произошло в течение второго года, когда готовился к поступлению на журфак. Для допуска к вступительным экзаменам туда нужны были либо публикации в газете, либо репортажи на радио. Одна знакомая моей мамы работала на радио «Маяк» предложила постажироваться и сделать эти материалы там, зная, что я интересуюсь спортом. Меня направили в спортивную редакцию. Не было никаих гарантий, что я там останусь, продолжу работать. Просто надо было подготовить материалы. Кажется, пять штук. Я их сделал, сдал. Видимо, руководители увидели у меня какие-то задатки и перспективы, и – я там остался. Работал с 1991 по 1994 год на «Маяке».



- Почему впоследствии решили перейти на телевидение?



- Не решил. Просто в то время, в середине 1990-х годов, спортивная редакция «Гостелерадио» в «Останкине» была объединенной. Мы работали и на ТВ, и на радио. Меня заметили – мою работу, репортажи, эфиры, информационные выпуски о спорте. Некоторое время я совмещал радио и телевидение, но потом так сложилось, что переключился полностью на телевизионную работу. Была большая загрузка, и сочетать уже было сложно, потому что тогда я ещё учился на факультете журналистики, поэтому и сосредоточился на телевизионной деятельности.



- Помните ваш первый матч в качестве комментатора?



- Эмоции были достаточно простые – жуткий стресс, потому что эфир был на многомиллионную аудиторию. Было это практически ровно 23 года назад, в марте 1994 года. Это были так называемые пятнадцатиминутные саммари матчей Лиги чемпионов. Одна игра транслировалась в прямом эфире, а потом шли обзоры других встреч. Нас было трое. По-моему, два таких репортажа мне доверили.



- Испытываете ли сейчас предматчевое волнение?



- Конечно. Оно есть всегда, и в этом я провожу параллели с профессией актёра. Он тоже волнуется, выходя на сцену, как в первый раз, даже имея за плечами огромный опыт множества спектаклей. Но как только начинается матч или репортаж, это переживание уходит. Ты целиком и полностью концентрируешься на происходящих событиях, матче, соревновании, если это не игровой вид спорта. Перед началом волнение присутствует. Думаю, важно, чтобы оно было. В противном случае надо уходить из профессии. Это означало бы, что стало скучно, неинтересно. Такое волнение нормально и очень хорошо.



- Как вы справляетесь с этим ощущением?



- Специально – никак. С началом игры о нём просто забываешь. Не принимаю и никому не советую никакие успокоительные. Это не нужно, потому что такое ощущение не признак расшатанных нервах, а здоровое беспокойство перед работой6 как справишься, как оценят. Потом это уходит.



- В вашей комментаторской карьере был момент, который вы охарактеризовали как «жуткий нервяк», а именно отборочный матч между сборными России и Украины. Причём матч футбольный. Расскажите об этом.



- Да но здесь многое зависело от политического противостояния, хотя мы и не представляли тогда, что произойдет сейчас, последние три года. Те давние события кажутся просто какой-то ерундой. Тем не менее в тот момент все говорили и писали, что это матч века. Звучит немного смешно. Неужели за весь XX век у сборной России не было и более важных матчей? Это не так! Однако нагнетался ажиотаж, и мы работали под очень серьезным давлением. Знали, что этот матч смотрят вообще все. Даже те, кто футболом не интересуется, как только узнавали, что играют Россия с Украиной, сразу бросали все дела и садились смотреть.



- Напряжение, связанное с этим матчем, было основано только на пропаганде?



- В основном, да. Сам матч был очень тяжелым, вязким. Нам нужна была только победа, мы с большим трудом забили. Сначала переживали, как бы нам забить; потом – как бы не пропустить, и всё-таки пропустили. Это был очень сложный репортаж. Я не люблю работать на таких так называемых топовых встречах, где к спортивной составляющей примешивается еще что-то и всё поставлено на карту, необходимо. Тут неизбежно надо болеть за наших, их поддерживать, даже если они плохо играют. Такие матчи сильно выматывают, но у меня их было не слишком много.



- Вам помнится еще какой-то матч с подобным эмоциональным накалом?



- Очень много было таких хоккейных матчей на чемпионатах мира, на Олимпийских играх, где иногда выигрывали, но нередко и проигрывали. Бывали похожие встречи, но всё-таки в хоккее не такое напряжение, как в футболе.





- Однажды вы сказали, что хоккей – это «зеркало олимпиад ля России», и неудача здесь всегда с «смажет впечатление от игр»…



- Да, совершенно верно. Это всеобщее мнение: спортивных руководителей, многих болельщиков. Впрочем, я не совсем с эти согласен. Все медали на Олимпиаде равнозначны, равноценны — нет более или менее дорогих, более важных или менее важных. Они все ценны. Но у нас так сложилось, что хоккей — это лицо Олимпиады.



- Влияет ли надо медальный план от министерства и профильных федераций?



- Нет никакого медального плана. Это пережитки советского прошлого. Никто не предполагал, что мы так слабо выступим в Ванкувере, где выиграем всего три «золота», но так хорошо проявим себя в Сочи, победив за явным преимуществом и завоевав 13 золотых медалей. Никакие медальные планы не способны это учесть.



- В сотрудничестве с вами начинал комментаторскую карьеру Владимир Стогниенко. В его работе недавно был тоже эпизод со значительным накалом страстей – матч Россия – Уэльс. Звонили ли вы ему после этой встречи?



- Нет, не звонил. Не вижу в этом необходимости. У него было еще финал чемпионата мира в 2010 году Испания — Голландия. Это тоже дикое напряжение – комментировать финал ЧМ. Я очень за Володю переживал даже больше, чем болеют за свою сборную. Он выглядел достойно, справился. Мне приятно, что он прошёл длинный путь и работает на таких важных матчах.



- Но ведь на него после той трансляции тоже обрушился шквал критики…



- Не надо читать интернет, не слушать и не обращать внимания. Только от вас сейчас слышу об этом. Я ничего об этом не знаю, и он, кстати говоря, ничего об этом не слышал. Поэтому пусть будет критика от каких-то непонятных людей – не надо этого замечать.



- В определенный момент вы перестали быть комментатором программы «Ледниковый период». И всё-таки, с чем ассоциируется у вас этот проект — буквально в трёх словах?



- Шоу, творчество, мастерство.



- В одном из интервью в 2013 году вы говорили, что испытываете особое уважение к Вячеславу Фетисову, Евгению Плющенко и Алексею Ягудину. Сейчас этот список пополнился?



- Это очень достойные люди, но не могу сказать, что я ими восхищаюсь. Но недаром говорят: «Не сотвори себе кумира». Не могу сказать, что есть люди, перед которыми я преклоняюсь и т.д. Есть очень хорошие спортсмены. На летних олимпиадах мне доводилось комментировать соревнования по синхронному плаванию. Все спортсменки, кто выступает и в дуэте, и в группе, – выдающиеся личности. То же касается и тех, кто занимается художественной гимнастикой , или пловцов. Например, Юлия Ефимова, которое через очень многое прошла и смогла достойно выступить на Олимпиаде. Это по-своему спортивный подвиг. Но есть просто спортсмены, заслуживающие уважения. Отношусь к этому спокойно. Никакого списка.



- Как-то раз вы назвали хоккей с мячом «национальным видом спорта в России». А почему?



- Да. Во-первых, нигде в мире он больше не популярен. Частично в Швеции, но в России гораздо больше. Когда в Сибири, в тридцатиградусный мороз, зимой на стадион приходят 30-40 тысяч зрителей, -- это показатель. Не каждый человек в такой мороз, на открытом воздухе два с половиной часа будет поддерживать свою команду. Такое возможно только в России. Другое дело, что этот спорт всё равно сейчас теряет популярность в силу очень многих причин. Но в принципе, это наш вид спорта. Футбол – нет, а хоккей с мячом – наш.



- Что можно сделать для популяризации бенди в России?



- Что-то предпринять очень сложно. Во-первых, профильная федерация делает всё, чтобы этот вид спорта не развивать. На Западе хоккея с мячом нет. А у нас расформировываю команды, проводят договорные матчи, происходят скандалы с хоккеистами – федерация на это никак не реагирует. Бенди распространен в России, Швеции – больше нигде. Сделать его популярным в других странах нереально. Просто не поймут. Что это такое? Огромное футбольное поле, залитое льдом, люди бегают с клюшками… Это нигде и никогда не развивалось, не имеет никаких корней, кроме нас. Кроме того, трудно показывать по телевизору, потому что маленький мяч очень быстро перемещается, телекамера не успевает за ним следить. Мячик пытались модернизировать, раскрашивали в оранжевый, красный цвет, чтобы он был более заметен — всё равно. На большом поле его просто не видно. Это наш вид спорта для тех, кто понимает, увлекается. Болельщики, безусловно, будут следить, но сделать его хорошо известным в мире, по-моему, невозможно.



- Каким же образом в этом спорте для поклонников становятся реальностью договорные матчи?



- Это проблема очень глубокая. Мы можем о ней долго говорить. Не думаю, что стоит это делать, и скажу кратко. Все или почти все представители спортивного сообщества – крайне ограниченные люди. Во всём мире спорт – это зрелище, которое существует для болельщиков. У нас спорт – для функционеров и чиновников, членов этого спортивного сообщества, но не для зрителей. Примеров этого громадное количество. Более наглядно это показывает футбол. Российский футбол – не для болельщиков, а для тех, кто в нем крутит свои интересы. Эти люди никак не поймут, что главная фигура – зритель. Ради него всё должно делаться. А футбольные функционеры сидят в своем мирке, продают друг другу матчи, получают от этого дивиденды – и им наплевать на болельщиков, их реакцию, отношение к этому. Они делают дела в своём узком мирке и всем довольны. Это если коротко и не вдаваясь в детали, отвечать на ваш вопрос.





- В других видах спорта тоже так?



- Везде, во всех мировых видах спорта.



- Какое место занимает комментатор в этой системе? Он над процессом?



- Это вопрос философский… Не уверен, что стоит лезть в эту грязь. Думаю, комментатор должен спокойно рассказывать, что происходит, не вдаваясь в детали, потому что доказать он всё равно ничего не может. Будут только его ощущения, мысли. И обвинять он не в праве. Надо просто абстрагироваться от того, что что-то не так, плохо, и фиксировать в своём репортаже то, что происходит.



- Если бы вам предложили изменить свою жизнь и выбрать не комментирование, на какой сфере деятельности вы остановились бы тогда?



- Ни о чём не жалею и не хотел бы что-то менять и даже представлять, как всё могло быть по-другому. Я доволен, потому что видел много ярких событий, побывал во многих странах, познакомился с разными людьми, и знаменитыми, и неизвестными. Поэтому, думаю, менять что-то я бы не стал.



- Канада и Австралия действительно ваши любимые страны?



- Меня тогда спросили, какие страны мне понравились больше. Я назвал эти две страны не потому, что там лучше, чем, например, во Франции. Надо было ответить. Каждая страна запоминается и обогащает в плане кругозора, восприятия мира. Везде было хорошо.





- Сейчас комментатором можно стать по открытому конкурсу, как было сделано на «Матч ТВ». Вы считаете этот путь продуктивным?



- Если люди хотят быть в этой профессии, то почему бы не дать им шанс. Такая форма отбора имеет право на жизнь. Больше того, подавляющее большинство комментаторов на «Матче», а прежде на «НТВ+», пришли в эту деятельность именно в результате конкурсного отбора. В 1994, 1997 и ближе к 2000-ым годам проводились конкурсы, и победители оставались работать, набирались опыта; стали теми, кого мы знаем.



- Они обязательно должны быть профессиональными журналистами?



- Нет. Комментаторство — одна из многих ветвей журналистики, далеко не самая основная. Журналист – это репортёр, корреспондент, обозреватель. В это трудно поверить, но один из самых уважаемых и великовозрастных комментаторов (ему уже за 50) Юрий Розанов, попал в середине 1990-х годов на «НТВ +», выиграв конкурс комментаторов.



- Вы отмечали, что комментатор «должен убить в себе болельщика». Будет ли это по силам журналисту без профильного образования?



- Окончить факультет журналистики отнюдь не значит стать профессиональным журналистом. Множество людей нашей профессии не имеют журналистского образования. С другой стороны, многие закончившие журфак не работают по специальности. Так что одно не вытекает из другого. «Убить в себе болельщика» — это пожелание и идеал, к которому надо стремиться. До конца это сделать не получается. Объективность приходит с опытом. Год за годом. Так происходит не сразу. Набираясь опыта, человек начинает относиться к игре по-другому и оценивать всё иначе по сравнению с началом карьеры.



- В завершение беседы могли бы вы назвать слагаемые успеха молодого комментатора, на ваш взгляд?



- Никто не отменял известного выражения: сначала ты работаешь на имя, потом имя работает на тебя. Не нужно сразу выдвигать никаких условий и ждать, что тебя все будут превозносить и боготворить. Всё придёт – известность, популярность, зарплата. Прежде всего, нужно любить то, дело, которым ты собираешься заниматься, и не прекращать учиться, самообразовываться. Если человек будет это делать, в дальнейшем он всё получит. Имя станет работать на него, а не наоборот. Это самое главное.





Записала Анастасия Клюкина