Помощник Черчесова: попробуйте взять небольшую командочку и сделать её чемпионом России

• Эта статья в архиве

Тренер по физподготовке сборной России Владимир Паников даёт жёсткий ответ критикам и рассказывает о реалиях футбола и о работе в «Спартаке» в котором он трудился 13 лет.

********

Деньги, немцы и медицина

— В «Спартаке» хорошо зарабатывали?

— Да что вы! Там за счастье было просто находиться. По нынешним временам зарплата была 100 евро, копейки. Но существовали премиальные — за каждую победу было примерно столько же. Ну и тогда поколение футболистов было такое, хорошее: летишь в самолёте, если настроение хорошее, кто-нибудь подойдёт, 100 долларов даст и спасибо скажет. Хотя были случаи, когда начальник команды Валерий Жиляев вызывал к себе в кабинет. В первый раз я подумал: блин, сейчас ругать будет, а он пачку долларов достал и говорит «Распишись».

— Как в то время выглядел штаб «Спартака»?

— Три тренера, один доктор, два массажиста. Всё. Понятия «специалист по физподготовке» не было. Даже тренер вратарей отсутствовал. Таким коллективом мы и двигались, как семья. Раньше люди не знали, что такое телевизор, но ведь жили. Вот и такой штаб считался нормой. Люди уползали с тренировок, сил не оставалось. Упражнения были жёсткие.

— Чем вы занимались?

— Хотя должность у меня была одна, но обязанности за неё выходили. Думаю, одним из первых в России начал заниматься реабилитацией. Слава богу, выезжали в Европу на турниры. Приедешь в Германию, до вечерней тренировки за день до игры пара часов, и ты чуть ли не из самолёта несёшься в метро, там куда-нибудь в центр, ищешь книжный магазин и сгребаешь всё по теме восстановления спортсменов. Смотришь на рисунки, графики.

— Было ощущение, что Россия отстала в плане реабилитации?

— Честно – было! И в других странах этим пользовались. Вот, например, игрок «Спартака» получал надрыв мышцы. Сейчас, да и тогда, восстановление занимает три-четыре недели максимум, это если почти ничего не делать. Но что происходило в России?! Футболист травмировался, местных докторов даже не рассматривал, пару недель ждал визу в Германию, ехал туда, где его две-три недели восстанавливали, хотя по срокам мышца и так уже заживала. То есть на поле он возвращался только через месяц-полтора. Немцы просто смеялись.
Или вот ещё. В нашей медицине считалось, что с травмой мениска ты пропускаешь полтора-два месяца, а немцы решали всё за 10 дней.

— Почему так?

— Знаний не хватало и смелости. И понимания – как можно делать, а как нельзя. Как будто всё вслепую.

— А как же все эти рассказы, что наши ветераны были такими здоровыми и терпеливыми, что могли играть с разрывами мышц?

— А разве это хорошо? Ну да, многие играли. И с крестами играли. Но через десять лет после окончания карьеры становились инвалидами. В советское время такое было: ноги накачивали, перематывали и выходили на поле, чтобы мучиться. Только вот если бы они знали, как лечиться, то выступали бы и дольше, и лучше.

Романцев, максималочка, Гвардиола

— Ваш первый сезон в «Спартаке» — сразу чемпионский…

— Шесть первых.

— В чём сила команды?

— Олег Иванович Романцев. Его дисциплина и психология.

— Но в первом сезоне был Георгий Ярцев.

— Это тандем, такой сменяемый, но всем было понятно, кто эту команду строил.

— Если сравнивать, то Романцев – это Путин, а Ярцев – Медведев?

— Наверное, так, да. Оба внесли огромный вклад. Это такая школа футбола и жизни. Вы же видите, сколько сейчас тренеров только в РФПЛ работают, которые провели время с Романцевым и Ярцевым.


— Мы на дисциплине с психологией остановились. Что было особенного?

— Как только начиналась тренировка, весь персонал уже должен был стоять у поля. Садиться на лавку нельзя ни на секунду, ты всегда должен быть начеку. Романцев мог с поля негромко попросить помощь – и не дай бог ты не услышишь! Всё, конец.

— Что могло произойти?

— «Максималка». Когда за действия одного наказывают всех. Я всегда засекал время во время квадратов и помню, как однажды отбирать мяч зашли молодые. Прошло 10 секунд — и тут ор на всю Тарасовку: «Все на бровку». Оказывается, Олегу Ивановичу не понравилось, как молодые эти 10 секунд работали. Сразу свисток, и начинается «максималка». А теперь представьте, как на этих ребят после смотрели старшие, например Горлукович. После такого ни один молодой или взрослый не позволял себе даже на секундочку расслабиться во время занятий. Да, слабые могли сломаться, но это был отбор. Дисциплина и психология.

— В детстве в Одинцово у нас был тренер, в молодости игравший у Романцева. Он для нас, 12-летних, тоже делал так называемую максималочку. Мы ускорялись поперёк поля, а обратно шли гуськом, прыгали лягушкой или несли кого-то не плечах. И в такой вариации минут 20-30.

— Есть много разновидностей «максималочки», она используется и сейчас иногда. Например, выполняется какое-то упражнение: захлёст голени, бег с высоким подниманием бедра, а обратно уже на максимуме спринт. Есть же три вида работы: спринт, рывок, гладкий бег. Потом уже бег трусцой, ходьба, стояние. «Максималка» в первые 6-8 минут требовала предельных затрат от организма, когда ты не успеваешь восстанавливаться, но в следующие 10 минут уже было полегче, паузы шире становились. Но если лактат у кого накопился, то всё, тяжело, людей можно было уносить.

— Это изобретение Романцева?

— Ещё раньше пошло, думаю. Оно было точно при Бескове, а значит, и до него.

— То есть я правильно понимаю, если переносить на нынешние реалии: нормально ли, что тренер по физподготовке пишет план, а Романцев разбивает его своими коллективными провокациями?

— Ну не провокациями. И тем более тогда тренера по физподготовке не было, и Олег Иванович сам занимался упражнениями и разминками. Сейчас да, уже идёт разделение.

— Ну так если бы сейчас кто-то без должной сосредоточенности работал в квадрате, то тренер мог бы крикнуть про «максималочку»?

— Сейчас всё более демократично. Да и зачем сравнивать? Знаете, в том «Спартаке» буквально в крови была уверенность в своих силах. Я смотрел на соперников и понимал, что они морально проигрывали до игры. Да, они могли победить за счёт чего-либо в конкретный день, но мы уверенно давили других по дистанции.

— Ещё что меня смущает. «Максималка» – это предельная нагрузка. Разумно ли её давать 17-летнему парню и 35-летнему Горлуковичу?

— А молодые не могли себя особо проявить. Был как раз Горлукович, который мог сказать: «Куда ты, сынок, вперёд лезешь? Линию надо держать»! И человеку становилось страшно. Помню, Артём Безродный в школу ещё ходил, а Горлукович постоянно на него рычал так, что парень аж трясся. Но после тренировки Сергей подходил, обнимал: ты же, говорил, понимаешь, Артём, для чего это нужно. Горлукович и требовал, но и мог мягко сказать. В бане никого из молодых к себе не подпускал. Только ветераны, матёрые.

— Правда, что Горлукович мог пить весь вечер, а утром заходил в баню и на тренировку возвращался как огурец?

— Я какое-то время ночевал и дневал на базе. Всегда был обед в 13:30, а в 17:30 — тренировка. Так вот утром я выходил на улицу, а Горлукович уже бегал в тёплом костюме. Пусть говорят, что хотят, но профи он был ещё тот, за своим восстановлением сильно следил. С другой стороны – ветераны всегда пахали, а молодых было в этом коллективе всего по 2-3 человека. Романцев очень грамотно выбирал игроков – у него были только такие, кто готов был выступать на самом высоком уровне и тренироваться так, чтобы постоянно прогрессировать.

— Вы работали в «Спартаке» 13 лет. Те футболисты правда уникальные для России?

— Да! Титов, Аленичев, Тихонов, Горлукович, Цымбаларь были гениальными. Да всех ребят надо называть. Я был в девяти клубах, видел много квадратов, например, но в «Спартаке» временами просто уже отдавали мяч ребятам, которые носились в центре, чтобы они могли отдохнуть. Просто не получалось выйти, когда вокруг такие технари. Поэтому на равных играли со всеми в еврокубках, установили рекорд ЛЧ в группе. Правда, это было ещё до меня, но система существовала и после.

— Гвардиола недавно говорил, что мы можем играть в мелкий пас и плести комбинации, но главное, чтобы команда бегала и дорабатывала.

— Я слышал. Но вот он обронил фразу, а мы теперь все пытаемся её истолковать. Бегать же надо в правильный момент и туда, куда нужно. Это принцип современного футбола. Вот российские футболисты молодцы, они работают, бегают чуть ли не больше всех. Но чего-то не хватает местами. Если вернуться к тому «Спартаку» Романцева, за счёт техники он мог копить силы, контролировать мяч и собирать энергию для активных действий. В атаке же двигаться легче, чем в обороне.

Уход Романцева, спартаковский дух и критика

— Когда «Спартак» начал становиться «не тем»?

— Наверное, когда накрыла волна легионеров. Одно дело, если бы пришла пара человек с именем, а тут началась эпоха агентов, огромного рынка. В «Спартаке» был период, когда через клуб прошло человек 30-40 за один сбор.

— Многие, для очерчивания ужаса, почему-то любят вспоминать Кебе, который отказывался от таблеток…

— Вы знаете, а сейчас я начинаю понимать, насколько Кебе было тяжело. Он другой веры, другой нации, другого характера. И при этом парень выдавал очень хорошие матчи. Ибра как раз качественный игрок, дело вообще не в нём. Вот, помню, в Тарасовку привезли двух африканцев, которые кушали и кидали кости под стол просто потому, что у них на родине так принято. И я не понимал, как они приехали, откуда, зачем. Без формы, без бутс. Но ладно, это не моё дело.

— Тренерский штаб не понимал, как работать?

— Не знаю, да и неправильно об этом говорить. Во-первых, многие клубы начали развиваться. Отделывали свои базы, работали с иностранцами, агентами, набирали качественных игроков. Раньше ведь как — лучшие шли в «Спартак», а теперь у них появилась возможность выбирать.

— Но когда уходили Романцев, Тихонов, Титов и Аленчиев, то и дух пропадал.

— Дух — он всегда есть. Просто бывают поколения, как в фигурном катании. Есть поколения, где выбор из 100. А есть, где и одной не найдёшь. Люди приходят, дух остаётся.

— Сейчас зато поколение спартаковских тренеров в РФПЛ.

— Да. Это как эстафетная палочка. Станислав Саламович чуть постарше. За ним – другие ребята. С Димой Парфёновым, к примеру, всё время на связи. Консультируемся, постоянно интересуется чем-то. Нет ни одного человека, с кем бы не было хороших отношений. И это тоже заслуга Романцева. Он воспитал всех.

— То есть Романцев – глыба?

— Конечно. У него в голове компьютер. Как бывало на тренировках: выполняем упражнения, а в конце он говорит «Ребята, играем 2 по 15». Ну вот первый тайм – 15 минут, всё логично. Второй тайм идёт 15 минут, 20, 30, 40, 50. И только через час Романцев останавливает: «Всё-всё-все, вижу, устали уже. А так пошло, так пошло»!

— То есть первый тайм 15 минут играют, а второй – час, потому что он видит, что команда уловила что-то важное?

— Да. Причём вы бы видели, как в Тарасовке рубились. Второе поле, которое сейчас искусственное, там зимой снежные барьеры были метра по четыре, а внутри ездил бульдозер с ковшом. Вот он реально проедет 10 минут, уезжает – и чистый лёд просто. Вот если игрок разбегается и его обыгрывают, он не может тормозить и просто в сугроб убегает, прыгает в снег, чтобы погасить падение, – и обратно.

— И не ломались особо?

— Я вот так анализирую – примерно всё так же. Разве что крестов единицы были.

— Когда Романцев уходил из «Спартака», вы не предполагали, что скоро закончит?

— Нет, конечно. Да он ведь ещё работал.

— Но не очень успешно. Много грязи на него вылилось: и алкоголь, и ещё что-то.

— Да грязь всегда будет. Что сейчас, что тогда – всё одинаково. Единственное, раньше-то Интернета не было, а журналисты представляли две газеты. Мы чётко знали, от кого и что идёт. А сейчас бесконечный обмен мнениями: пишут все, кому не лень, кто ни разу в футбол не играл и ни одной тренировки не посетил. Но люди им верят. Что ж, свобода.

— С Романцевым до сих пор общаетесь?

— Я его очень давно не видел, лет 10, наверное. Но есть игроки, которые за всё время с ним ни разу не общались, но ценили его как никого другого. Это нам повезло, мы были рядом, все знали.

— Что чувствуете, когда говорят, что у Романцева был подбор игроков, а сам он ничего собой не представлял?

— Я сказал бы им… Знаете, собрать игроков – это ещё не выиграть чемпионат. Понятно, да?! А Романцев – победитель.

Червиченко, бромантан

— Победы закончились с пришествием Червиченко. С ним было тяжело?

— Нет. Вообще с большим уважением отношусь к Червиченко. Мы с врачом Артёмом Катулиным приходили и говорили: «Нам нужна практика в Германии». И Андрей Владимирович отвечал: «Поезжайте». Например, за неделю в том же Леверкузене я очень много почерпнул именно в неформальных беседах. Мы сидели, пили пиво с тренером по физподготовке «Байера» и узнали, что можно страховать игроков.

Смешное дело, в России тогда травмированному футболисту продолжали платить зарплату, а клуб лишался всего. А в Германии нам сказали, что игрока можно застраховать, и клуб получит огромные деньги в случае повреждения.

Причём у нас даже была тактика, чтобы выведать побольше интересного. Немцы такой народ, что если везёшь чемодан сувениров, задариваешь их, то и базу откроют, и перед игрой пустят в раздевалку. В общем, всё расскажут. Мы очень сильно прибавили благодаря воле Червиченко и его желанию сделать лучше.

— То есть для него «Спартак» не просто понты?

— Нет, он хотел, очень переживал. И сейчас я читаю его интервью и вижу, как он переживает за команду. Даже когда говорит, что не болеет за неё. Знаете, я помню, как «Спартак» был ему важен. Равнодушные же люди ничего не говорят.

— При Червиченко была история с бромантаном, с ней был связан доктор Катулин.

— Мы с Артёмом дружим, а правды в той истории мы не узнаем. Простите, я не смогу об этом ничего сказать. Отмечу лишь, что сейчас я гораздо более ответственный и сам принимаю решения. А тогда толком ничего и не знал. Может, что-то и прояснится, но всему своё время. А тогда переварили, протёрли и откинули, да и тренировать стал Владимир Григорьевич Федотов. Вот он мне был как отец. Да и многим Федотов был как отец. Я его смерть очень тяжело переживал.

Скала, Видич, Лю

— Как у вас получилось остаться при стольких тренерах и президентах?

— Моя должность не была глобальной, а восстанавливать игроков всегда кому-то надо было. Вот когда Старков пришёл, то им нужен был как раз такой помощник. Они сначала искали на стороне, потом меня прощупали – и я стал третьим.

— А со Скалой как взаимодействовали?

— Это для меня первый опыт работы с иностранцем. И сразу такой! Мистер пригласил своего помощника и тренера по физподготовке Серджио, а я все занятия записывал и конспекты сохранил. Они часто помогали и помогают.

— Скале тогда не повезло с составом?

— Не повезло. Да и к нашим реалиям надо было привыкнуть. Они ведь пришли работать в конце года и решили раздать домашнее задание на отпуск. И это было невероятно для россиян. Как это: вроде же отпуск, откуда задания? И вот перед стартовым сбором под Валенсией Скала нам говорит: «Как вы думаете, они сделали домашнее задание?». Мы сидим: «На 99% — никто не сделал». Он говорит: «Спасибо, потому что мне важно понять, как планировать подготовку, потому что стартовать надо с определённого состояния …». И вот Невио преодолевал такие преграды.

— Ему немного помешало наше дикарство.

— Наверное. Условно – пойди ты сейчас тренировать в Таджикистан, Киргизию, будут у тебя местные помощники, но разве ты сможешь им доверять? В его тренировках видно было отличие от советской методики. Например, разминка была новой, европейской, когда вся команда не просто тянется, а два человека в кругу пытаются у остальных отобрать мяч. То есть так все переходили из неофициальной части — сразу в начало тренировки. Но и бегали мы много, а то всё говорят, что в Европе не бегают.

— Своими методами он мог раздражать?

— Местами — да. Первопроходцам никогда не верят, считают, что им наплевать. Но Скала действительно проникся русской душой. Знаете, он вообще такой русский дед, зимой ходил в валенках в храм в Тарасовке. Скала же после «Спартака» так никого не принял и постоянно говорил: «Всю жизнь мечтал бы вернуться в «Спартак» и в Россию». Ему не дали времени.


— Не дотянул до времён Видича?

— Видича и других сильных трансферов.

— Неманью вы восстанавливали?

— Там больше не я – ведь мышечных проблем не было. Там спина, там Лю. Он сотворил чудо, благодаря ему Видича в «Манчестер» продали. А до этого Неманья просто мучился. Если проблемы в спине, она начинает реагировать на нагрузки. Слабые ноги – болит спина, слабая спина – болят ноги. Это закон.

— Сразу было видно, что если Видича вылечить, то получится один из лучших игроков мира?

— Нет. Для меня это сюрприз. Конечно, по фактуре он был идеален, но чтобы сразу ощущалось что-то необычное… Думаю, там не только роль таланта, но и работы. Он, кстати, даже из «Манчестера» нам помогал.

— Как?

— Я через Пьяновича попросил узнать, а как там в «Манчестере»? И Видич передавал: силовая у нас такая, функциональная такая. Этот распечатанный лист на английском языке был для меня как десерт. А на сладкое у нас Фергюсон. Мы с Неманьей встречались, когда я уже с ЦСКА поехал на «МЮ». Это был первый матч Слуцкого. Он помог игрокам обменяться футболками. Пообщались немного…

Асхабадзе, ЦСКА

— Почему вы ушли из «Спартака»? Из-за Карпина?

— Нет, меня «ушли». Я никуда не собирался.

— Карпин?

— Думаю, Асхабадзе. Они и Сергея Семакина убрали.

— Зачем?

— Чтобы поставить своих. Ну и когда Станислав Саламович был главным тренером «Спартака», то в команде играл Веллитон. Асхабадзе был у него переводчиком и водителем. Уже тогда я начал замещать тренера по физподготовке Тони Береццки и проводил определённую работу, в том числе индивидуальную. Хотя в данном случае была именно реабилитация. И вот бывало, что Веллитон исчезал. Я звонил и выражал недовольство: «Рома, где Веллитон?» Ведь Саламыч сказал: «Если травма есть, то у всей команды одна тренировка, а у тебя – две».

— Думаете, Асхабадзе за те случаи мог обидеться?

— Я не знаю. Это неважно. Просто были переживания. Душа была вложена в это дело. Во время реконструкции Тарасовки я сидел по ночам, вырезал, смотрел, куда и что расставить.

— Асхабадзе объяснил решение?

— Мы не общались.

— Как маленький генерал.

— Может быть, и так. Но обиды вообще никакой нет. Только переживания. Тяжело было уходить. При встрече можем и поздороваться и спросить друг друга, как дела. Он принял такое решение — вопросов нет. Да и после этого я наконец-то смог работать самостоятельно, к чему и шёл.

— Правда, в Казахстане.

— Был декабрь, конец сезона. Были какие-то финансовые трудности в семье, маленькие дети. Но сразу поступил звонок из Грозного от Вячеслава Грозного: «Давай к нам в «Терек». Я в тот момент не решился. Жена была против. Это сейчас там красота, а в те времена было не очень. Но всё равно судьба туда привела. Тогда отказался, а через два месяца пришёл звонок от Титова: «Давай к нам в «Астану!». Рассказали об условиях, пообещали, что всё будет надёжно. Предлагали непосредственно роль тренера по физподготовке, да и с Юраном мы были сто лет знакомы — всё как-то сложилось. Единственное, удивило, что мы приехали туда 2 или 3 марта, чемпионат начинался 6-го или 8-го — а календаря ещё не было. Вот это было странно.

— У Титова там в итоге были проблемы с финансами.

— Проблемы были у всех нас, но их закрыли, а я получил опыт, а за ним и приглашение в ЦСКА. Правда, опять реабилитологом, но нужна была хорошая работа.

— Как можно столько лет болеть за «Спартак», но уйти в ЦСКА?

— Сам не верил, но что мне, не работать больше, раз Асхабадзе меня «ушёл»? Просто помню первый матч со «Спартаком»: я стою на углу поля в «Лужниках» в синей куртке ЦСКА, Баженов бежит на меня после замены и начинает смеяться. «Да ладно!» — говорит. Я тоже о себе подумал: «Да ладно».

— Шутили над вами?

— А что шутить? У нас и Виктор Савельевич Онопко. Да и когда окунёшься, то понимаешь, что всё то же самое, только наоборот. Если в Тарасовке сидим, а на кону игра с ЦСКА, то разговоры о том, какие эти, конявые, такие и сякие. А в ЦСКА здесь перед игрой со «Спартаком»: «Ох, эти мясные».


— Говорят, что чуть ли не главное достояние ЦСКА – русский костяк: Игнашевич, Березуцкие и Акинфеев. В «Спартаке» таких нет…

— Говорят, значит, скоро будет время проверить. А так – да, даже тренеру легче, когда ты работаешь с такими игроками, о которых многое знаешь. Ведь когда приходишь, это метод проб и ошибок.

— Вы являетесь хранителем тайны, почему ЦСКА всегда выигрывает весну?

— Скажу лишь, что у нас активно ходит шутка про ЦСКА: «Вы вообще не играйте в октябре-ноябре, выкиньте этот период». Но, видите, они придерживаются принципов определённой подготовки, и это приносит результат. Правда, в ЦСКА я был совсем недолго, потому было бы некорректно рассказывать.

— Какой смысл идти из ЦСКА в Сочи к Черчесову?

— В ЦСКА я не был тренером по физподготовке, туда ведь даже Паулино пришёл позже. А я был ещё при Хуандо Рамосе. Никогда не забуду, как мы с ним на первой неделе шли на тренировку, а он ко мне подходит, как Горлукович, обнимает и говорит: «Если какие-то вопросы, подходи, не стесняйся». Притом что я новый человек. Потом пришёл Леонид Викторович, с ним мы тоже в очень хороших отношениях. Много ему помогал с анализом игр, работал с информацией, делал так, чтобы у главного тренера было меньше работы. Но всё равно хотелось самому управлять процессом, душа просила. Предлагали работать тренером по физподготовке с дублирующим составом.

— Не то?

— Конечно нет. А в Сочи был амбициозный проект. И хорошо же начали, помню ту методику тренировок. Ух, погоняли их! Всё как положено, вышли на первое место, но потом началось… Сейчас такие же ситуации с клубами есть, но там было жёстко — полгода ни рубля, ни копейки.

— Так ничего и не дали?

— Нет, ничего, там уже клуб обанкротился.

Черчесов, сборная, Россия

— Как получилось, что вы начали с Черчесовым работать вместе?

— Надеюсь, за время совместной работы в «Спартаке» я не ударил в грязь лицом. Потому что, когда я в ЦСКА был и мы с ним где-то пересекались, то всегда говорили. Значит, что-то во мне разглядел.

— Вы же чуть с ним чемпионами тогда не стали.

— Да. Попади Вадик Евсеев на 10 сантиметров ниже перекладины – и всё. Мы – чемпионы, а «Зенит» домой едет.

— Это Гьян попал, вроде.

— А я думал, что Евсеев. Просто этот день никогда не забуду. Я на игре не был даже, потому что у меня жена рожала. Это 11.11.2007, сын Даня появился на свет. Мы как раз посмотрели матч по телевизору – и поехали в роддом, сразу после второго места. Причём обыграли же «Динамо» в последнем туре.

— Всё-таки даже после ЦСКА вы остались спартаковцем.

— Да, конечно. Я же говорил: поколения меняются, а дух остаётся…

— Черчесов остаётся прежним или меняется?

— За последние 20 лет изменился. В нём остаётся вот этот авторитет, который игроки чувствовали в Романцеве. Но после «Спартака» Станислав Саламович стал более терпимым и рассудительным. Даже когда сыпятся провокации, он спокоен и уверен.


— Я просто говорю об изменениях: в «Спартаке» Черчесов отцеплял Титова и Моцарта.

— Да, потому что Черчесов — тот, кто решает. Вот все говорят: посмотрите, сколько футболисты зарабатывают, столько тренеры. Но родились все в одинаковых условиях. Ну идите, попробуйте достичь того же. Но для этого подходят люди, сильные характером, те, которые способны принимать решения. Черчесов – тренер сборной, и он способен.

— Вы сравнили его авторитет с романцевским. На тренировках Черчесов решает?

— А разве бывает иначе? Как только футболист начинает задумываться о чём-то лишнем, то для него всё заканчивается. Они могут что-то спросить после игры или тренировки, и ему всё спокойно тет-а-тет после работы объяснят. Но Саламович часто повторяет: «Вы не задумывайтесь, мы за вас думаем».

— Люди считают, что Черчесов тренирует «не так».

— В футболе у нас все разбираются, но хуже, когда слышишь это от профессионалов. Вот Александр Жулин заявляет, что если бы футболисты тренировались как фигуристы, то мы бы были чемпионами. Знаете, у меня просто жена фигуристка, Юлия Солдатова, была на пьедестале чемпионата мира, поэтому имею какое-то представление. И Жулину хочется ответить: «Александр, попробуйте взять потренировать, взять небольшую командочку и сделать её чемпионом России». Понятно у него свой вид спорта, но есть футбол, который зависит от конкуренции, от экономики, от науки, от климата. Это вид спорта, которым все занимаются и который везде развивается. Мы все в сборной стараемся. Я бы сказал, выжимаем максимум из ребят, по грани ходим.

— А грань в чём заключается?

— Когда ты хочешь добиться результата, нужно, чтобы ребята были максимально готовы. Именно максимально. Можно мучить их ежедневно, но до чемпионата мира не дойдёт половина состава. Можно давать лёгкие тренировки, тогда все точно к турниру будут здоровыми, но слабыми. Мы же балансируем на грани возможных повреждений.

********