Себастьян Дриусси: «У меня теперь есть доверие тренера. При Манчини такого не было»

• Эта статья в архиве

Прошлым летом Дриусси стал важной частью грандиозного проекта, который затеяли в «Зените». Питерский клуб подписал пятерых аргентинцев, а 21-летнего на тот момент нападающего специалисты называли одним из самых перспективных игроков своей страны.

Оправдывать авансы он взялся сразу: уже во втором туре дважды забил «Рубину». Победный мяч с резким выбрасыванием ноги для удара с лету и вовсе стал торжеством эстетики и акробатики. Но оптимистичным в Петербурге у нападающего получилось только начало. Завершал же тот провальный для «Зенита» сезон Дриусси под обидные реплики Роберто Манчини. Но сейчас, похоже, у Себастьяна новый шанс.

Манчини

— Как и год назад, этот сезон для вас начался результативно. Какой голевой ориентир установили для себя по его итогам?

— Никакого ориентира я не ставил. На количестве голов и голевых передач не зацикливаюсь. Думаю лишь о том, чтобы максимально помогать команде добиваться результата. Это самое главное.

— Ваша роль по сравнению с прошлым сезоном изменилась?

— Да. Тогда мне приходилось играть на разных позициях. С тех пор многое в «Зените» поменялось. Притом что я постоянно учусь новому, играю все же на своей основной позиции.

— А футбольные специалисты считают, что вы можете одинаково хорошо играть на разных.

— И все же наиболее комфортно для меня – исполнять «девятку». Думаю, там я способен принести максимум пользы.

— Вы сказали, что в «Зените» с прошлого сезона изменилось многое. Что именно?

— Для меня в первую очередь – это тренерское доверие. Я вижу и чувствую поддержку Сергея Семака, что мне очень помогает на поле. Раньше такого не было.

— Насколько знаю, у Роберто Манчини вообще контакта с командой не было. Это правда, что он с футболистами не разговаривал?

— Давайте не будем возвращаться в прошлое. С приходом Семака все стало другим: тренировки, упражнения, общение и атмосфера. А сравнивать не возьмусь. Проиcходившее в прошлом сезоне пусть там и останется. Важно, что сейчас у «Зенита» очень хорошая команда, и есть повод говорить именно о происходящем сегодня.

Русский язык

— Летом состав команды в очередной раз сильно изменился. Это добавило сложностей?

— Вовсе нет. Ведь я до этого не пересекался лишь с несколькими ребятами — с теми, кто ушел в аренду до моего появления в «Зените». А с большинством вернувшихся мы уже играли вместе, поэтому долго восстанавливать игровые связи не пришлось.

— А как вы общаетесь с партнерами по атаке — Дзюбой, Заболотным, Кокориным?

— На поле мы всегда друг друга понимаем. Если требуется что-то подсказать или спросить, используем английский. Я основные термины на нем знаю, ребята им тоже владеют.

— Каковы ваши успехи в изучении русского?

— Здесь нет успехов.

— Вы русский учить не собираетесь?

— Не знаю. Если решу его освоить, думаю, смогу говорить.

— Вы в курсе, что в прошлом сезоне ваши партнеры выражали недовольство обособленностью аргентинцев? По их словам, вы общались в основном только в своей компании и на своем языке, что мешало находить взаимопонимание на поле.

— Сейчас у нас никаких сложностей с общением точно нет. Мы хорошо контактируем со всеми партнерами и на поле, и за его пределами. После матчей собираемся всей командой в ресторане, где поговорить можно со всеми. Да и в прошлом году больших сложностей с этим не возникало. А истории о проблемах с коммуникациями придумывала пресса.

— Стоп-стоп! О невозможности с вами поговорить хотя бы на английском публично говорили двое ваших партнеров. Один из них заметил, что не они в команде иностранцы, поэтому для установления контакта не они должны учить испанский.

— Согласен. Конечно, если мы приехали в Россию, ребята не должны учить испанский, чтобы разговаривать с нами. Но заверяю вас, что никакого недовольства и недопонимания сейчас нет. Мы все прекрасно контактируем.



— А как обходитесь без знания русского за пределами базы и стадиона?

— В «Зените» есть девушка-переводчик. Если надо, я могу позвонить ей и попросить что-то подсказать мне или объяснить. А еще моя жена хорошо владеет английским.

Аргентинская пресса

— У вас есть в Петербурге любимые места для досуга?

— Нет. Обычно хожу в ресторан – пообедать, поужинать или посидеть пообщаться с партнерами по команде. По историческим местам специально не хожу.

— Почему?

— Музеи – это не для меня. Конечно, я знаю, что Петербург известен знаменитым Эрмитажем и разводными мостами. Могу прогуляться, но специально идти в музеи – не мое занятие.

— За чемпионатом мира внимательно следили?

— В первую очередь, за сборной Аргентины. Смотрели с партнерами все матчи. График тренировок позволял нам заставать прямые трансляции. Собирались с аргентинскими партнерами у кого-нибудь в номере и болели за нашу команду.

— Сосед по купе во время ЧМ-2018 мне рассказывал, что его впечатлил просмотр матча вашей сборной в компании аргентинцев. Во время проигранной ею встречи он познакомился с изобилием выражений, а после финального свистка один из болельщиков со слезами на глазах закрылся у себя в купе и больше ни с кем не разговаривал. У вас подобное случалось?

— Мы тоже расстраивались, конечно. Хотя до такого, чтобы спрятаться от всех и в одиночестве переживать вылет Аргентины, не доходило. (Улыбается.) Например, после матча с Францией утешал хороший футбол, показанный нашей сборной. На мой взгляд, в той встрече мы выглядели очень достойно на фоне будущих чемпионов мира – забили им три мяча. И в большей степени у нас тогда было невезение, а не превосходство соперника.

— И все-таки что команде Хорхе Сампаоло помешало достичь большего? В частности, сильнее выступить на групповом турнире?

— Как мне показалось, на игру сборной повлиял негативный фон, созданный прессой. СМИ активно критиковали решения тренера и команду еще до чемпионата. А когда он стартовал, прессинг со стороны журналистов значительно усилился. Нехватка удачи – вот, по моему мнению, основная причина такого результата.

— До какого момента вы надеялись оказаться в заявке?

— Особо и не надеялся. Понимал заранее, что меня, скорее всего, не позовут. Конкуренция-то в атаке Аргентины высочайшая! Но сейчас я на свои перспективы в сборной смотрю с оптимизмом. После чемпионата мира многое изменилось. У команды новый тренер, формируется новая команда – надеюсь, меня заметят. Но для этого я обязан хорошо играть каждый матч.

Отказ «Сампдории»

— Отъезд Эмилиано Ригони в «Аталанту» после старта сезона удивил?

— Нет. Я знал ситуацию Ригони. Он уже вызывался в сборную, был кандидатом на участие в чемпионате мира. И нынешней осенью рассчитывает закрепиться в составе Аргентины. Для этого ему нужно быть на виду постоянно. В «Аталанте» у него такая возможность есть: он там много играет. В «Зените» же Эмилиано таких перспектив для себя не видел.

— У вас ведь была возможность выбрать итальянскую сборную. Когда в этом вопросе вы поставили точку?

— Еще не поставил. Сборная Аргентины для меня приоритет – это моя родная страна, там я вырос. Но если оттуда вызова так и не придет, а в Италию позовут, я, возможно, соглашусь.

— Из Италии вам уже звонили?

— Нет. Я ни с кем не разговаривал – ни с представителями федерации футбола, ни с кем. Из аргентинской сборной тоже еще не звонили. Пока это лишь предположения.

— Когда намерены определиться?

— Думаю, в течение осени ясность в этом вопросе наступит.

— У вас ведь итальянская фамилия.

— О своих апеннинских корнях знаю только, что один прапрадедушка был из Италии. Больше никого.

— Вы ведь могли летом перейти в «Сампдорию».

— Да. Клуб приглашал меня в аренду, и я этот вариант всерьез рассматривал. Но все-таки решил остаться в «Зените». И случилось это задолго до закрытия трансферного окна.

— Что заставило вас передумать уезжать из Петербурга?

— Несколько причин. Для меня важно принести пользу именно «Зениту». Отблагодарить клуб за доверие, за хорошее отношение и готовность помочь в любой ситуации. Хочу доказать, что «Зенит» поступил правильно, пригласив меня сюда в прошлом году. А вторая причина – семейная. Моя жена в августе готовилась рожать.

— В Петербурге?

— Да. Мы заранее решили, что дочка появится на свет здесь. Конечно, жена могла поехать на родину, но когда бы я в этом случае увиделся с дочкой? Ведь с грудным ребенком она из Аргентины сразу бы прилететь не смогла. Поэтому решили, что будем все вместе – в Питер еще и наши родители приехали.

— Как назвали дочку?

— Франческа. Имя выбрали заранее. Еще за пару недель до рождения знали, что так назовем.

«Спартак» и ультрас

— Вернемся на футбольное поле. Лично для вас какой соперник в чемпионате России особенно принципиальный?

— Как и для всей команды – «Спартак». Я сыграл с ними уже трижды. От психологического накала, который сопровождает наши матчи с красно-белыми, невозможно оказаться в стороне. Сразу после прихода в «Зенит» я узнал, что встречи нашего клуба со «Спартаком» — главное дерби в России. А уже в начале прошлого сезона мы с москвичами встретились.

— Как вы прочувствовали особый статус этого дерби?

— Специально мне никто не разъяснял. Этого и не требовалось. Я понял, что нас ждет исключительный матч, уже по настрою партнеров на тренировках, по тому, как часто звучало слово «Спартак». Ну а когда оказался на стадионе, увидел перфоманс, окунулся в атмосферу кипящего стадиона… Тогда и думать уже было не о чем – понятно, что в столь особенной атмосфере играют самые принципиальные соперники.

— Вы в таких дерби участвовали в Аргентине?

— Конечно. Ведь у меня на родине самое статусное футбольное противостояние – «Ривер-Плейт» — «Бока Хуниорс».

— В чем его главный атрибут?

— Во всем! Эмоции, антураж. Запредельная важность матча для футболистов. Но вообще о значимости этого дерби для Аргентины я вам рассказать не смогу.

— Почему?

— А это невозможно передать на словах. Ни рассказать, ни показать на фотографиях, даже по видео представление о градусе противостояния вы получите лишь отдаленное. Это все не то. Если хотите понять, что такое для страны «Ривер-Плейт» — «Бока Хуниорс», вам нужно приехать в Аргентину и оказаться на стадионе. Тогда и убедитесь, что эмоции главного футбольного сражения невозможно понять со слов. Их можно только прочувствовать.

— В форме «Боки» рядом с болельщиками «Ривера» пройтись можно?

— Сомневаюсь, что найдутся желающие сделать это специально. Но я бы категорически предостерег от таких экспериментов. Нрав у фанатов этих команд очень буйный, на цвета соперника они реагируют всегда остро. Поэтому потасовка – самое банальное, что может произойти в этом случае. Фанаты главного врага могут очень серьезно поколотить, а могут и убить. Такое в Аргентине тоже случалось.

— На чемпионате мира я был на двух матчах Аргентины. И оба раза ее болельщики мне казались хоть и шумными, но предельно доброжелательными.

— Вы видели обычных болельщиков, а не фанатов. Ультрас — это совсем другое дело. Даже не представляете, сколь велика разница между теми, кто просто приходит поддержать команду на стадион, и фанатами. Если в Аргентину приедете, поймете. (Смеется.)

— Это накладывает отпечаток на главное дерби у вас в стране?

— Да. Даже в регламенте. Горячие поклонники «Боки» и «Ривера» могут в матчах между их командами посещать только домашние стадионы. Это касается не только главного дерби Аргентины. Такие же правила и на других играх. Требования безопасности.

— Между футболистами команд такой же антагонизм, как и между фанатами?

— Необязательно. Например, у меня за пределами поля были хорошие отношения с ребятами из «Боки».

— А если бы вас увидели в их компании на улице?

— Точно бы ничего хорошего не сказали. И не подумали бы. Поэтому таких экспериментов мы избегали. Договаривались о встречах с ребятами-соперниками заранее: или я принимал их у себя дома, или ездил к ним гости. В публичных местах вместе никогда не показывались.

Бразилия и ЧМ-2030

— От клубных противостояний перейдем к национальным. Для Аргентины ведь главный футбольный раздражитель – Бразилия?

— Конечно. У нашего противостояния с бразильцами давние исторические корни. И принципиальность выражается не только в матчах между собой. Неприемлемо, если главный соперник вдруг одержит большую победу на твоей территории. Такого пока в противостоянии с Бразилией не случалось, но четыре года назад Аргентина вплотную подошла к тому, чтобы Бразилию опозорить.

— В финале чемпионата мира 2014 года симпатии хозяев турнира определились по умолчанию?

— Однозначно! Желание поражения нашей сборной в решающей встрече стало для бразильцев чем-то вроде национальной идеи. Вы представьте: Аргентина выиграла бы чемпионат мира на полях Бразилии — более дерзкого унижения в футболе и не придумаешь! Для бразильцев это стало бы несмываемым позором. Впрочем, как и для нас победа в чемпионате соседей — соперников на аргентинских стадионах.

— Есть для Аргентины еще столь же принципиальные соперники?

— В Европе нет. Ну чтобы до такого градуса, как с Бразилией, — точно. А в Южной Америке – это Чили. С ними тоже матчи особенные, им также в Аргентине побед не желают.

— Почему?

— Причиной стал военный конфликт Аргентины с Англией за Фолклендские острова. Тогда соседи нас предали. Чилийские власти предоставили англичанам базу для посадки военных самолетов. С тех пор и на футбольном поле отношение к этой команде принципиальное.

— Кстати, верите, что Аргентина в обозримом будущем примет чемпионат мира?

— Вполне. Думаю, уже в 2030 году наша страна может стать хозяйкой мундиаля. После бразильского чемпионата турнир трижды пройдет на других континентах, потом, надеюсь, опять наступит очередь Южной Америки.

— Кроме футбола в вашей стране известны достижениями баскетбол и волейбол. А почему другие виды спорта далеко не так успешны?

— Ну и теннис еще. Теннис — очень популярный в Аргентине вид спорта и очень даже успешный. Его много и часто показывают по телевидению, о нем говорят. Футбол, баскетбол, волейбол, теннис – спорт Аргентины ассоциируется именно с этими видами. Другие находятся в глубокой тени. Не знаю почему. Так уж исторически сложилось.