"Ну все, думаю, мент, ты попал! Поднимаюсь, бью ему с ноги в пах и сумкой по голове". Что заставляет женщину любить российский футбол

• Эта статья в архиве

В среде спартаковских болельщиков она известнее некоторых игроков: болельщица Марина Хорина посещает все матчи красно-белых, их дублирующего состава, резерва, а также хоккейных собратьев.

Экскурсия на «Открытие Арену», поход на пивзавод вместе с командой или юбилей Андрея Тихонова – встретить Марину можно буквально везде. Еженедельник публикует монолог легендарной болельщицы, в котором кроется ответ на самый главный вопрос – зачем ей все это нужно.







Я родилась в год Лошади, но мне было суждено стать спартаковской болельщицей. 1973 год. Телевизор, футбол, папа. Мама тогда работала во вторую смену, а отцу, видимо, было скучно. Он попросил меня сесть рядышком и посмотреть игру. Папа рассказал про «Спартак», и после этого мы стали смотреть все матчи. Я начала интересоваться правилами, а в 1982-м, 2 сентября, втайне от родителей пошла на матч «Спартак» – «Кубань». Мы выиграли – 3:1, забили Гаврилов, Шавло и Сергей Родионов. Но долго скрывать эту свою любовь не смогла, призналась.



Советские болельщики были другими. Мат на трибунах присутствовал всегда, но не в такой грубой форме – «… коней» и так далее. Люди действительно переживали. Атрибутики тогда не было, мы сами вязали себе шарфы, шапочки, пампушки. Кому-то помогала бабушка, кому-то – мама. Но когда шли на матч, всю эту самодеятельность, конечно, прятали. У меня был дипломат со спартаковской наклейкой. И вот когда я шла на игру, приходилось разворачивать его другой стороной, чтобы милиция не увидела. Зато в метро показывала его всем.



На тот трагический матч с «Харлемом» я не попала, хотя могла. У меня было свидание, одно из первых. А девочка знакомая, которая предлагала билет, в тот день погибла… С тех пор каждое 20 октября мы собираемся в «Лужниках» и видим там родственников жертв. Каждый год к памятнику приезжает Сергей Шавло. Наверное, бог меня спас, недоболела я еще за свой «Спартак».



Один раз мне было страшно, но это уже в наше время. «Спартак» играл в Черкизове с «Локомотивом». Я попала не на «фанатку», а сюда, наверх, и видела, как начали жечь, как потом этот пожар тушили… Вот драться с кем-то никогда не боялась. Я человек боевой, в морду дать не проблема. Был у нас такой матч, «Спартак» – Нальчик. Играли первого или второго мая. Я пошла на футбол с друзьями, мы всегда ходили в один и тот же сектор. «Лужники» были неполные, но после игры нас не выпускали около часа. А с нами маленькие дети! Я подхожу к милиционеру, спрашиваю: «В чем дело? Весь стадион пустой!» А он отвечает: «Когда команду дадут, тогда и выпустим» – и отталкивает. Я оступилась и упала на коленку. Ну все, думаю, мент, ты попал! Поднимаюсь, бью ему с ноги в пах и сумкой по голове. Самое прикольное, что в этот момент людей стали выпускать. И вот, значит, они уходят, а меня ведут под руки! Тут мой друг спрашивает: «Ребят, вы чего в рапорте напишете – что эта козявка кого-то избила? Самим же стыдно будет». На B5 это видят и заряжают «Один за всех – и все за одного!» В общем, отбили меня от этих «товарищей».



В Ярославле был случай. На выездах я почти не бываю, а тут поехала. Подходим к стадиону, показываем билеты. А милиция говорит, что наш сектор не здесь. Короче говоря, организация ужасная! Потом началась вся эта катавасия с выбежавшими болельщиками, с оторванными креслами… Одно сиденье прилетело мне в голову. Повезло еще, что не ребром, а плашмя – отделалась шишкой. Сотрясения не было – видимо, спартаковская голова непробиваемая.







Девочки 17-25 лет любят ходить на дубль и на «Спартак-2». Они влюблены в футболистов, хотя у тех свои девушки есть. На основу чаще всего приходят с мужьями, а некоторые – просто потусоваться. Есть и те, кто ничего не понимает в футболе. Я бы, честно говоря, ввела для всех экзамены на знание матчасти. Не люблю, когда наши болельщики грубо отзываются о наших же игроках. Как-то раз мы пришли с подругой в «Лужники» и оказались возле таких «комментаторов». Это было просто невыносимо! Я была готова набить им морду!



Знаете, что мне больше всего нравится на футболе? Не голы даже, а когда кто-то из игроков выходит один на один, не реализует момент, и весь стадион в едином порыве выдыхает: «.ля!» [«ну и ну!»]. Вот это [«ну и ну!»] – то, ради чего стоит ходить на стадион.



Мой муж был болельщиком ЦСКА. Ничего, не дрались. А разошлись по бытовому вопросу.



Перед дерби я обычно не сплю – не могу. Помню, ехала как-то раз на игру с ЦСКА. Выхожу из электрички и встречаю полную платформу «коней». А у меня штаны красные, кофта белая, шарф, бейсболка, кроссовки тоже красно-белые. В общем, без вариантов. Но я решила, что буду себя не уважать, если обогну эту толпу. И пошла в самую гущу. «Кони» меня увидели и расступились. А у самих челюсти в пол! «Ну наглая, ну «мясная», – говорят. – А вообще молодец, уважаем». В тот день мы проиграли – 1:5.



Обычно мы собираемся за два часа до игры. По шашлыку, заряжаемся и идем на стадион. Кто это «мы»? Лет шесть назад я зашла на один сайт и создала там оффтоп «Красно-белое сердце». Публиковала информацию об истории «Спартака», клубные новости, вставляла видео. И вот как-то раз спросила у ребят-москвичей, которые там обитали, где они смотрят футбол. В основном по кабакам, ответили. Я решила, что это ненормально и подбила всех на покупку абонементов. Шутила, что без атрибутики никого на стадион не пущу – в этом плане я собой очень горжусь. Первоначально набралось человек тридцать, но потом кто-то рассосался по своим компаниям, стал привлекать друзей… Сейчас мы все сидим на «фанатке», но на разных секторах. На «Открытие Арене» это удобно: можно спокойно дойти с B208 на B201, встретиться с ребятами. А в «Лужниках» я сидела, кажется, везде – даже на VIP-трибуне и в пресс-ложе. После матчей ходила в микст-зону к игрокам. Аккредитации помогали доставать знакомые.



В данный момент я безработная, поэтому времени достаточно. Езжу на основу, дубль, «Спартак-2», а еще – на хоккей. Причем на хоккей я привожу семьи с детьми – им там интересно. Мне не нравится, когда малыши сидят в планшетах, пусть они лучше вживую посмотрят спорт. Потихоньку заманиваю ребят на футбол: на дубль вход бесплатный, а на «Спартак-2» – всего сто рублей. Внучку свою тоже беру – ей в декабре шесть лет исполнится. Ходила с ней перед сезоном на открытую тренировку «Спартака», так она там всю арену ушатала. Живчик, хулиганка – вся в бабушку. Она с детства спит на спартаковской подушке, знает, что такое ромбик, кричит «Спартак»-чемпион!» и «Дзюба-Дзюба!» Но последнее, надеюсь, уже забыла. Я точно забыла.



Я люблю «Спартак», живу им и не представляю, что кто-то заберет у меня футбол. В этом году было совсем плохо с деньгами. Разумом я понимала, что нужно сэкономить, а сердце мучилось: «Марин, как ты жить-то будешь без стадиона?» Для меня ведь болеть у телевизора – это ненормально. В общем, пошла я и отдала последние деньги на абонемент.



Зимой, когда нет футбола, у меня едет крыша, я схожу с ума. Ищу на YouTube какие-то матчи – стараюсь вернуть себе те эмоции, вспомнить, где я сидела, кого тогда побила или не побила. Если меня когда-нибудь будут вскрывать, то увидят красно-белое сердце и шрамы. После матча с «Легией» (с 2:0 на 2:3) чуть ли не микроинфаркт был. Ничего не помню, только как тренерская скамейка вскочила после третьего гола поляков.



Самая необычная игра, на которой я была, – реконструкция «Матча на руинах Сталинграда» в Останкино. Это даже не поддается объяснению! Когда ты видишь своих любимых футболистов, сделавших «Спартак» «Спартаком», кайфуешь от одной атмосферы. И вот начинается матч, Стогниенко комментирует, а мы сидим на трибуне с Парамоновым. Где-то рядышком – Гаврилов. Юрий Васильич – чудо-человек, я с ним на многих мероприятиях пересекалась. В тот день «Спартак» проигрывал, и кто-то из наших говорит Гаврилову: «Юр, хватит сидеть! Давай на поле». Тот спокойно отвечает: «Все нормально. Сейчас выйду, два паса отдам – и порядок». Надевает бутсы, кладет телефон в тренировочные штаны и говорит Шавло: «Дмитрич, ты вообще можешь уходить, я сам все сделаю». И тут Гаврилову кто-то звонит. Он останавливается в середине поля, а матч идет! «Да на футболе я, на футболе! Играю! Сейчас забить должны», – объясняет Юр Васильич в трубку. Потом отдает пас – и мы забиваем. Потом опять стоит, мяч как-то мимо него катится, Гаврилов делает движение – и мы еще раз забиваем. Как он все это видит? Потрясающе! После игры все фотографировались с Гавриловым, я тоже подошла и села рядышком. А он говорит: «Не так!» – и сажает меня на колени. Рядом с такими людьми чувствуешь душевное тепло.







Когда Гаврилов начинает травить байки – это нечто. Он человек простой, со своеобразной манерой общения. Недавно рассказал историю, как его пригласили играть с артистами. В команде Гаврилова был Пьер Нарцисс. Юр Васильич отдает ему пас – тот не бежит, не принимает и не забивает. Гаврилов возмущается: «Слышь, ты, черт, беги вперед – мяч тебя найдет». Потом история повторяется. Гаврилов закипает: «Станцию «Сокольники» знаешь?» – «Знаю». – «Следующая – «Красносельская». Едешь туда, выходишь из метро – мяч у тебя в ногах. Понял?» – «Понял». – «Давай беги». – «Куда? В метро?»



На похоронах Логофета мы сидели за одним столом. Вдова Геннадия Олеговича просила рассказывать какие-нибудь истории, чтобы не плакать. Все ее поддержали, было безумно интересно. Тогда меня еще вот что поразило: на кладбище, перед тем как опустить гроб, сын Логофета выцарапал ключами ромбик. А в яме лежал красно-белый стяг…



Автографы я не люблю – это же просто закорючки. Другое дело фотографии. Их у меня множество. Самые памятные – с Цымбаларем, Черенковым, Бояринцевым, Ковалевски и с 40-летия Андрея Тихонова. Это – «то самое», настоящее.



Потеря Цымбаларя и Черенкова – то, с чем нельзя смириться (глаза Марины наполняются слезами. – Ред.). В Илюшу, это лопоухое чудо с левой ногой, я была влюблена. Помню, как мне звонили друзья с Дальнего Востока: «Марин, это правда?» Когда я подтвердила, услышала в трубке такой страшный крик!.. Потом другие друзья писали: ночью ложишься спать – и закусываешь подушку, чтобы жена не слышала, как ты плачешь.



За два месяца до смерти Черенкова мы праздновали в «Лужниках» его 55-летие. Я тогда сделала фотографию, а у Федора Федоровича была сумка через плечо. Получилась черная полоса, которая меня почему-то смутила. Через какое-то время стало ясно, почему.



Я видела глаза Рейнгольда – они у него, честно говоря, полны слез. Потому что «Спартак» никак не станет чемпионом, а он все ждет. И где-то в глубине души боится не дождаться. Кто-то называет его старым маразматиком – нет, ребята, вы просто глаза не видели.



Рому Широкова как игрока я любила с самого начала. Это мозги. Некоторые сравнивают его с Гавриловым, в «Спартаке» таких людей сейчас не хватает. И еще мне кажется, что у нас с ним характеры похожи. Я Широкова на «Открытие Арене» троллила, когда фотографию делали: «Рома, епт, улыбайся хоть!»



Все боятся, что зимой из команды уйдет Квинси, это всеобщий любимец. Во время экскурсии на пивзавод он подкрался к Глушакову, выдернул у него наушники и убежал. 23 года – хулиган, хотя и семейный человек. Иностранцы вообще более открытые. Вот Рафаэля Кариоку называли Мистер Кислощеев. А я его только с улыбкой и видела.



2011 год. Карпин приехал в Академию «Спартака», чтобы открыть турнир в память о 20 октября. Быстренько открыл и пошел к машине. Тут подхожу я. А мы перед этим как раз проиграли «Рубину». «Спартак» в Казани поддерживали шесть тысяч человек, но игроки после матча даже не подошли к трибунам.



– Валерий Георгиевич, у меня вопрос, – начинаю. – Вы говорили, что лидерам команды досталось на орехи. Тогда объясните, кто у нас лидеры. Потому что я не знаю.



– И я не знаю, – отвечает Карпин.



– А защита почему такая тупая? – говорю, стуча по козырьку бейсболки.



– Ну не могу же я им свои мозги приделать! – отвечает Карпин и делает точно такой же жест.



Короче говоря, проговорили мы полчаса – о лимите, о молодежи, обо всем. Я достала зажигалку, закурила, Карпин тоже закурил. Он, наверное, видел, как я переживаю, что я на эмоциях. Поэтому говорили абсолютно на равных. В конце концов я сказала, что после таких проигрышей хочется просто подойти и посмотреть каждому футболисту в глаза. «У вас будет такая возможность», – спокойно ответил Карпин и позвал на открытую тренировку в Тарасовку.







На базу клуба я поехала, когда тренером был уже Эмери. Мы собрались группой из тридцати человек, нам выделили время, показали издалека тренировку. А потом дали понять, что нужно уходить. Но когда Эмери это увидел, он очень удивился и попросил нас оставить. Потом мы общались с игроками. В общем, уехали довольные и счастливые.



Смогла бы я поговорить с Аленичевым так, как с Карпиным? Нет, не думаю. Он другой человек. Валера – открытый, рубаха-парень, а Дмитрия Анатольевича в фанатских кругах называют интеллигентом, сенатором. Чтобы поговорить с ним, нужен кураж. Да и потом на «открывашке» (так Марина называет «Открытие Арену». – Ред.) к автобусу команды просто так не пройдешь. Это привилегия «випов». О чем бы хотелось спросить Аленичева? О молодежи. Все говорят в один голос, что ее нужно наигрывать. Вот когда Якин выпускал дублеров, нашей радости не было предела.



Фото: Сергей Дроняев