Денис Бушуев: «За год в «Ленинградце» так и не смог достучаться, что кетчуп, майонез и картошка фри в рационе футболистов — плохо»

— Расставшись с Кержаковым, вы отправились в «Ленинградец», команду ПФЛ.
Не слишком низкая планка?
— Зато родной город и, по сути, родная команда — она составлена из воспитанников школы «Зенита». Мне хотелось отдать дань уважения.

— Работа складывалась хорошо — рекордная победная серия, выход в элитный раунд Кубка. Но посреди сезона вы довольно неожиданно ушли. Что случилось?
— Когда ты хочешь чего-то достичь, нельзя сидеть на месте. Нужно развиваться. И не только на футбольном поле. Но некоторые люди за его пределами нам в этом мешали. Или даже откровенно вредили. Возможно, кому-то не хотелось работать именно со мной — я довольно требовательный человек.

— А можно конкретнее? Ваша цитата: «Для меня, тренера, нарушение дисциплины — как красная тряпка для быка. Один-два раза — можно простить, но когда это происходит периодически, возникают вопросы». Что вы вообще имели в виду?
— Много моментов. Допустим, такой. Первую игру после перерыва играем с командой, которая за зиму обновилась на 40% и никому не проиграла на сборах. Перед матчем на нашем сайте выходит статья: «к нам приезжает самый удобный соперник». То есть мы и так готовимся к серьезной рубке, а наш же сайт успешно справляется с дополнительным мотивированием соперника. Или в превью к какой-то другой игре было написано: «Ленинградец» крайне силен на стандартных положениях. Мы действительно их отрабатывали — зачем на этом заострять внимание на наших козырях? Так можно дойти и до того, что все тактические моменты прописывать заранее.

— Что еще было не так?
— Нескольким игрокам очень долго не могли поставить диагноз — несколько месяцев никто не понимал, что происходит с ребятами. Потеряли кучу времени. Или, например, я за почти год так и не смог достучаться, что кетчуп, майонез и картошка фри в рационе футболистов — это плохо. Это вроде бы мелочи, но на самом деле — отсутствие дисциплины. В футбол играют не только на футбольном поле. И эти мелочи нам мешали. Они складывались в мозаику — получалась дезорганизованность, в которой нельзя развиваться.

— А просто поговорить с людьми, которые мешали, вы не пытались?
— Меня не слышали и даже не пытались что-то исправить. Это ведь показательно — клуб все пять лет существования хочет подняться выше, когда не выходит — меняет тренеров, но при этом административный состав остается в полном составе. Хотя здесь стоило бы задать вопросы и им.

— А что руководство?
— Я каждую неделю поднимал вопросы. Мне говорили: да-да, все поменяем. Но за полгода ничего не изменилось. В команде начались брожения — те же футболисты, которым так и не могли поставить диагноз, закономерно начали возмущаться. Это отражалось на атмосфере. Все это копилось, и в какой-то момент я понял — чтобы не вызвать открытый конфликт, лучше уйти.

— К тому же, я так понимаю, на фоне слухов о том, что клуб ищет другого тренера.
— Да, это было некрасиво. Тем более, мой контракт действовал и на следующий сезон. Но в глаза мне говорили, что довольны работой, а за спиной искали альтернативу. При том, что на тот мы показывали лучший результат в истории клуба.

— После вашего ухода в одном питерском СМИ вышла статья, где вас сильно приложили. Избранные цитаты: «устроил несколько сцен», «часто вел себя неадекватно», «жесткая дисциплина в команде, которая давила на футболистов и влияла на результаты». Как это восприняли?
— Как месть, а как еще? Месть людей, которые со мной не сработались. Кого конкретно — не знаю. Да мне и все равно.

— За этими словами хоть что-то реальное стоит?
— Был один момент: после кубковой игры с «Уфой» я очень жестко поговорил с футболистами, на очень повышенных тонах. Эту речь я планировал заранее — как элемент мотивации. Команду нужно было встряхнуть — мы проиграли третью игру подряд, причем в игре с «Уфой» привезли решающий гол себе сами. Это был мой монолог — я его продумал еще за неделю до той игры. Это не была речь против кого-то — я, наоборот, хотел донести, что мы можем обыгрывать команды уровня «Уфы». Считаю, что все сделал правильно — после той речи в следующих 14 играх мы проиграли всего дважды.

А все остальное, что написано в статье — чистой воды фантазии. Но я вообще не хочу влезать в эти дрязги, которые возникали в «Ленинградце», а потом и в «Велесе». Я — тренер, хочу заниматься любимым делом.

— Что дальше?
— Пока отдыхаю, тем более сезон в ФНЛ только закончился — буду ждать предложений. Хочу войти в следующий сезон, уже приняв новую команду.

— В России?
— Не так важно. Где мои качества будут востребованы, там я и буду работать. Россия — одно из главных направлений, но у меня есть люди, которые ищут варианты в Европе. Я готов к экспериментам — нужно развивать себя и клуб, в котором я буду работать.

— В одном интервью вы сказали: «Я в глубине души русский, но по менталитету, наверное, уже европеец». За 4 года работы в России ощущение поменялось?
— Скорее, нет. Я большую часть жизни прожил в Европе, здесь же получил футбольное образование. С другой стороны, в России на многие вещи, футбольные и не очень, стал смотреть чуть иначе. Поэтому… как это разделить? Обе страны — Россия и Германия — как родные. Значит, то, что они мне дали, может как-то сочетаться вместе.