Тетрадзе: поехал лечиться в Москву. И узнаю из прессы, что меня отчислили из тбилисского «Динамо»

Главный тренер «Уфы» и бывший футболист сборной России Омари Тетрадзе рассказал, как чуть не закончил карьеру из-за болей в суставах, и как его хотели любыми способами вернуть в Грузию из Москвы.

— Когда вы тренировали в Грузии, вас это мысленно хоть немного отнесло в прошлое — во времена игры за тбилисское «Динамо»?

— Когда после стольких лет работы и жизни в России возвращаешься на родину, это точно вдохновляет. Вспоминаешь все, пребывая там. Тем более много лет я приезжал туда на недельку или на 10 дней, а когда уже ты там находишься долго, да еще и окунаешься в тренировочный процесс… Это того стоило. Но если сравнивать, все-таки «Сабуртало» в той же Европе никто не знает, а когда говоришь о «Динамо» (Тбилиси) — это бренд, который знают все.

— Когда вы играли за тбилисское «Динамо», вас каждый в городе узнавал?

— Да. Вся республика работала на команду! Это то время, когда футбол — не просто переполненная трибуна. В 80-е годы что ни игра — полный стадион. Если не ошибаюсь, 84 тысячи вмещала арена. И всех футболистов знали.

Уважение было к каждому футболисту «Динамо», которые играли тогда: Кипиани, Дараселия, Шенгелия, Гуцаев, Чивадзе и так далее. Всех можно перечислять. Всё тбилисское «Динамо» 80-х годов — это личности! Народ ходил за личностями смотреть, болели за них. Естественно, каждому в республике хотелось, чтобы за их столом сидели эти футболисты. Люди гордились этим.

— Насколько тяжело было в ту команду попасть?

— Легко ничего не давалось. Я в 1987 году попал «Динамо». Тогда система детско-юношеской школы хорошо работала, а также Первая и Вторая лига в Грузии были сильными. И тренер «Динамо» в тот период мог с закрытыми глазами любого убрать из команды и взять на его место игрока из Второй лиги — не потерял бы в качестве. Все были готовы играть в Высшей лиге. Футбол был на высоком уровне. Конкуренция была сумасшедшей.

— На ваш взгляд, уровень сильно был выше, чем сейчас?

— О чем тут говорить? Даже не футбол, а самоподготовка была мощнее. Сколько личностей было в то время! Не было дефицита игроков вообще. Лучшие из лучших везде. И еще из этих лучших надо было 11 человек выбрать. На одно место было по 10 футболистов. И уровень каждого соответствовал Высшей лиге.

— Какой для вас самый памятный момент времен игры за тбилисское «Динамо»?

— Первое, что сразу вспоминается, — как я туда попал. Это была моя мечта, когда я ребенком был. И как только она исполнилась, я стал самым счастливым человеком. А потом первый матч… Против киевского «Динамо» вышел на поле — 2:2. То есть в таком матче 18-летний пацан вышел на позицию правого защитника!

— Вы говорили, что вы бы закончили с футболом в тот период, если бы не отец. Что было?

— У меня очень сильно суставы болели. Поехал лечиться в Москву. И узнаю из прессы, что меня отчислили из тбилисского «Динамо».

Естественно, для меня это больно вдвойне было. Параллельно лечусь и никак не могу долечиться. Колени болят, суставы. Даже ходить было тяжело. Приезжаю в Грузию без команды, и отец мне говорит: «Слушай, давай пойдем гланды проверим». Не знаю, почему он это сказал, но проверили. Оказалось, у меня гнойные гланды. Врачи мне сразу вырезали миндалины. И через две недели я уже чувствовал себя совершенно другим человеком.

Через месяц уже бегал по полю, и меня пригласили в «Мерцхали» из Озургети. Я предложение принял, так как мне нужно было начинать играть. И тут тбилисское «Динамо» начинает препятствовать: «Нет, это наш футболист». Хотели вернуть. Но я уже не вернулся. Да, я мечтал играть за эту команду. Но в трудный момент меня позвали люди из «Мерцхали», я был им благодарен. И я уже не мог просто взять вещи и уйти.

— В Россию вы уехали потом благодаря Борису Игнатьеву.

— Да. Я уже успел поиграть полгода в первом грузинском чемпионате. Потом уже позвонил Борису Петровичу, который меня знал по молодежной сборной. Мы вместе стали чемпионами Европы как раз. Обозначил ему, что хочу попробовать свои силы в России. И Борис Петрович договорился. Так меня пригласили в московское «Динамо», главным тренером был Альтман тогда.

С Игнатьевым же у меня до сих пор хорошая связь. Можно сказать, это мой футбольный папа. Я с уважением к нему отношусь.

— По работе и сейчас можете совета попросить у него?

— Да, я всегда советуюсь с Борисом Петровичем. Также регулярно общаюсь и советуюсь с Михаилом Даниловичем Гершковичем и Юрием Павловичем Семиным, если есть возможность. Это умные люди, которые все прошли.

— Когда вы переехали в Москву, то вспоминали, что за вами посылали человека из Грузии, чтобы он вас привез обратно в страну. Звучит как кино.

— Так и было. Тогда начальником милиции Озургетского района был Сьюридзе. Хороший мужик. Он фактически был президентом команды, курировал наш клуб. Очень сильно любил футбол.

И когда я уехал в Москву, начальник милиции вызвал ребят, которым сказал, чтобы без меня обратно не возвращались. Я же уже начинаю потихоньку адаптироваться в московском «Динамо» — свет увидел!

В итоге человек приехал за мной на базу. Как увидел его — у меня цвет лица аж поменялся. Я же понимал, что это за люди. Он пришел ко мне и сказал: «Надо поехать со мной, сказали без тебя не приезжать». А это 1991 год. Нигде и правда света не было, из-за чего я ему ответил: «Слушай, ну посмотри, здесь есть свет! Я комфортно чувствую себя, хочу играть, попробовать свои силы здесь». И по его взгляду стало ясно, что он все понимает, а своими словами он только подтвердил мои догадки: «Я все прекрасно понимаю, я могу пожелать тебе только удачи — будем болеть за тебя». Так он поехал обратно объяснять, что это моя футбольная карьера, мне и решать. И я остался в Москве! Ситуация разрешилась.

— Вы как-то упоминали, что оппозиционные политики в Грузии вас критиковали за тот переход.

— Критиковали. Но я даже внимания не обращал. Кому надо, тот все понял и принял. Времена тяжелые были. У меня же родители там остались. Но мне отец сказал: «Езжай, а за нас не переживай. Все будет нормально». Я и поехал. У родителей сперва денег не было, чтобы вместе приехать. Но потом забрал их к себе. Вообще, страшное время.