Интервью Алексея Блинова о работе в Зените, Аршавине, Фурсенко и Адвокате

• Эта статья в архиве

Знакомьтесь, это Алексей Блинов, вы 100% видели его по телевизору на эфирах «Что? Где? Когда?» (играл с 1991-го по 2011-й).

А ведь это еще и важный человек золотого «Зенита»: работал в клубе главным по медиа, называл Адвоката Дикулей и водил его по Эрмитажу, каждый день работал с Фурсенко и получал шутки от Аршавина.

Ранний «Зенит»: «Вираж» освистывает Фурсенко, картофельное поле «Петровского»

– 2007 год. Как вы попали в «Зенит»?
– Предельно просто – мы общались с Сергеем Фурсенко. В начале 2000-х в Питере проводили венчурную ярмарку – игровую площадку для привлечения инвесторов, где я вел роуд-шоу (до работы в «Зените» Блинов работал в крупных бизнес-структурах по продаже и маркетингу, был заместителем председателя Комитета по транспорту в администрации Петербурга), а Фурсенко выступал со стороны организаторов – Центра стратегических разработок.

Так у нас сложились какие-то отношения. Когда в конце 2005 года «Газпром» купил контрольный пакет акций «Зенита», Сергей Саныч собрал тех, с кем работал проектно (в том числе и меня). Он знал, что я болельщик, и спрашивал только об одном – как работать с фанатской средой. И я был одним из тех, кто открывал сезон 2006 года. Стадион «Петровский». Картофельное перепаханное поле, которое к футбольному никакого отношения не имеет. Небольшая группка фанатов на «Вираже», матч с «Сатурном».

Перед началом выступала группа «Чайф» (они спели «Какая боль, «Зенит» – «Спартак», 2:1»). Что-то сказал Сергей Саныч – фанаты по доброй традиции засвистели. Потом предоставили слово мне, представив как знатока и болельщика. Точную речь не помню, но там было про то, что мы все любим «Зенит», и какие-то дежурные фразы. Бушующая среда и «Вираж» к моим словам отнеслись очень тепло, встретили аплодисментами. Я реально был одним из самых старых болельщиков на тот момент – в 79-м году [когда я начал болеть за «Зенит»] все только начиналось.

– А вы были из фанатской среды?
– Я не фанат, а кузьмич, и никогда не входил вглубь движения: душой я весь с клубом, а гонять на выезда не готов. Поначалу с восторгом ходил на 33-й сектор стадиона Кирова, но мне не нравилось, что меня обыскивают, и я ушел. А нравились мне проходы, Шляпа и Очки (легендарные фанаты «Зенита») орали с флагами.

– Правда, что вы сами связали себе шарф?
– Я закончил текстильный институт, у нас была курсовая практика – освоить работу круглой трикотажной машины, которая может связать полотно и создать некий рисунок. Все рисовали цветочки и котиков, а я – логотип «Зенита». Такую своеобразную стрелочку (острой она стала потом), на тот момент скругленную и поэтому более простую для изготовления. Срисовывал ее с вымпела, разбил на квадратики, чтобы задать рисунок по механизмам. Помощник мастера был фанатом «Зенита» и стал мне помогать. Настраивали рисунок все две недели практики: там очень сложная и тонкая настройка, 24 механизма работают параллельно, и чтобы сделать идеально, мы копошились даже ночами. Проблема была только с одним – напряженка с пряжей, у нас была только белая и зеленая, поэтому шарф получился в цветах «Жальгириса» или «Карпат». На стадион я с ним не ходил, но логотипчик у нас получился.

– Кем вы были клубу в 2006-м, когда выступали на «Петровском»?
– Никем не был. Сергей Саныч пригласил и спросил: «Вот клуб, что нам делать?». Я пришел с целой пачкой машинописных страниц с планом (там было про работу с болельщиками и роль «Зенита» в городе). В клубе посмотрели и сказали: «Ой, как клево. Спасибо. Будем что-то делать дальше». Потом начали назначать ребят, на тот момент я был не нужен, смотрел футбол по телевизору. Вдруг через год звонок с неизвестного номера, голос Фурсенко: «Алексей, у нас есть вопросы по работе со СМИ и болельщиками. Тебе будет интересно?» – «О чем разговор? Это не интересно, а мечта всей жизни». На следующий день все проговорили и я включился в жизнь клуба, прожил пять самых счастливых лет в жизни.

– В «Зените» вы занимались пиаром и социальными проектами, работали с болельщиками, даже были пресс-атташе. Так много всего?
– Все было этапно. Когда я пришел, все информационное поле, выходящее из «Зенита», находилось в моих руках. То есть комментарии от лица «Зенита» за исключением микст-зоны или анализа игры – мои.

Дальше – социальные проекты, я лично ездил по школам, с зенитовским Дедом Морозом (им был диктор стадиона Костя Анисимов) в бело-голубом полушубке развозили подарки по детским домам и интернатам. Мы развернулись к городу. Если 2006 год – полупустой «Петрович», какие-то утлые болельщики на «Вираже», то проходит время, стадион переполнен, другое отношение, город живет и чувствует, что не только город для «Зенита», но и «Зенит» для города. Мы пошли во все школы, к бабушкам, глухим и слепым, ко всем.

– Кого из игроков задействовали больше всего?
– Толю Тимощука и Костю Зырянова. Дети на них вешались, они приезжали в школьный спортзал, играли в футбол. Я видел, как они разговаривают с детьми, дают автографы.

Аршавин был очень уважителен к детям, хотя такой отдаленный от ситуации. Но в 2008-м я поехал в его 18-ю школу на Васильевском острове. Сергеич своими руками прикрутил табличку «Школьный футбол» (так называлась программа «Зенита» по привлечению школьников – Sports.ru), увидел учительницу – а он был далеко не лучшим учеником – и разговаривал с ней ироничными фразами: «Вы говорили, что я ничего не могу? Вот я, Мари Ванна. Вы говорили, что хулиганом стану, а я лидер». Потом с пацанами на площадке устроили мини-матч, играл за все команды. Собрался весь район.

– Кстати, при вас Аршавин уходил в «Арсенал». Как казалось, долго и загадочно. Что там было на самом деле?
– Все факсы были вдалеке от меня, могу только сказать, что Андрей очень переживал. Юля (первая жена Аршавина) улетала с ребятишками через Москву, я их провожал в Пулково, помогал с вещами. Она все переживала, что что-то сорвется, их почему-то не пустят. Еще задерживался рейс до Москвы, Юля пыталась придумать конспирологическую теорию, что это кто-то делает специально.

На первых матчах «Зенита» Блинов все делал не так и раздражал Фурсенко. А в ночь перед финалом Кубка УЕФА закурил с Ирадой Зейналовой, о чем потом пожалел

– Вы еще были и пресс-атташе?
– У нас была сложная нарушенная иерархия. Сергей Саныч немного по-другому ориентировался: если Блинов отвечает за информационное поле, то отвечает вообще за все, в том числе за пресс-конференции. Это потом появилась должность пресс-атташе.

Я жил работой. Последний звонок от журналиста приходил в час ночи, а первый в районе восьми утра. Выходные – либо выезд, либо матч на «Петровском». Та ситуация, когда ты не чувствуешь границ и плывешь в этом поле. Я был постоянно в него погружен, и это самое счастливое ощущение. Сейчас с вами разговариваю и чувствую его.

Я ездил с командой везде до Суперкубка с Монако (об этом чуть позже).

– Помните первый выезд с «Зенитом»?
– Поехали на «Динамо» в Москву, я не знал, как себя вести, и сделал все не так.

***

Согласовано с модератором.