"Запомнил Pharaoh по "Локомотиву". Теперь слушаю его рэп". Еще один игрок "Динамо", которого хочет "Спартак"

• Эта статья в архиве

Александр Ташаев в интервью — о сильном Кокорине, детстве в Гольяново и своем возможном трансфере.

Он дебютировал во взрослом «Динамо» в Эйндховене в Лиге Европы, с уходом Зобнина и Ванкера прорвался в основы, пережил очищение в ФНЛ, а этот сезон начал с решающего гола в добавленное время дерби со «Спартаком» (2:2). Прежде, чем оказаться в «Динамо», Ташаев прошел еще через три клуба, а в детстве вообще занимался другим видом спорта.



«Отец сказал: «Не хочешь на гимнастику? Ну не ходи - мямлей будешь». Это задело»



— Ваш отец профессионально занимался боксом?



— Лет до 18-20. Потом, как он говорит, совершил глупость и ушел в армию. Надо было продолжать заниматься боксом, а его потянуло в другую сторону. Затем отучился и стал работать на железной дороге.



Сейчас как только идет какой-то бой, папа всегда смотрит. Он говорил, что Майк Тайсон и Рой Джонс — топ. Мне Джонс больше всех нравился. Сейчас не скажу, что пристально слежу за боксом. Но какое-то крупное раскрученное событие в боксе или ММА грех не посмотреть.



— Вас отвели не на бокс, а на гимнастику. По чьей инициативе?



— По-моему, по маминой. Мне было три года, я этого и не помню. Но у соседей ребенок занимался гимнастикой, и меня отдали туда же. И правильно сделали: мне это помогло.



— Вы даже стали чемпионом Москвы по гимнастике. Что это за трофей?



— Уже не помню, по какому разряду, — дома лежат грамоты, надо посмотреть. Успехи у меня были, но заниматься особенно не хотелось. Как-то раз совсем разозлился и сказал, что на тренировку не пойду. Папа ответил: «Не хочешь на гимнастику? Ну не иди, мямлей будешь». Меня это завело, и я все же пошел.



Но еще в семь лет серьезно влюбился в футбол. Благодаря Роналдиньо: в 2003-м он перешел в «Барсу», тогда и за нее начал болеть, и за Ронни. А мой друг, который жил в доме напротив, все время тянул играть во двор. Я и сам просил папу выбрать хоть какую-то футбольную секцию.



«Видел, как Кокорин забивает за основу «Динамо», и думал: «Да как?!»



— Почему он выбрал «Трудовые резервы»?



— Их школа находилась недалеко. Я пробыл там всего месяц, параллельно с гимнастикой. Папа предложил: «Посмотришь, что больше понравится».



Рядом с нашим домом на «Щелковской» — еще и стадион «Локомотив». Его только достроили, и мы проезжали как-то мимо с мамой, и я сказал, что хочу там играть. Заметно было, что я сильнее ребят в «Трудовых резервах», и я попросил папу узнать по поводу «Локомотива». Он сходил на тренировку, и там сказали: «Девять лет — поздновато. У нас с шести лет начинают». Меня все-таки взяли — и почему-то ставили в защиту. Мне это очень не нравилось: тянуло в атаки. В конце концов добился своего и из обороны ушел.



— В «Локомотиве» с вами работали дополнительно?



— Да, отец договорился с Дмитрием Борисовым — бывшим футболистом, он закончил из-за травмы, и, как я понял, Семин привел его в академию. Очень дотошный тренер! Видел во мне данные — скорость, резкость, бежал я быстрее всех, физически вообще был развит: сальто, фляки мог делать сколько угодно. Но по технике отставал сильно. Топором был в футболе, можно сказать. Нагнал остальных только года через полтора.



В итоге мой просмотр в «Локомотиве» растянулся, по сути, на полтора месяца, пока я работал с Борисовым. Помню, как он наконец принес мне сумку с формой — до этого я приходил в своей.



— Как покидали «Локомотив»?



— В клубе поменялось все руководство. Я получил какую-то нелепую травму, а когда вернулся - новый тренер набрал других ребят. А мне сказал: «Оставайся, если хочешь, но играть тут не будешь». Причин я не услышал. И перешел в «Москву».



— Кроме вас многие воспитанники «Локомотива» переходили в «Динамо». Например, Глеб Голубин.



— Который aka Pharaoh, да. Он на два года младше. Как Глеб играл в «Динамо», не видел, а вот по «Локо» запомнил. Маленький такой, блондин, опорный полузащитник. После «Динамо» он в судействе себя попробовал и уже потом рэпом занялся. Музыка Pharaoh мне нравится. Из русского рэпа еще слушаю ATL, Скриптонита.



— У Кокорина в «Локо» получалось лучше?



— Ну конечно. Видно было: футболист сумасшедший. Мы учились в одной школе (так же, как и с Димой Живоглядовым и Андреем Панюковым), каждые выходные была игра, приходили и спрашивали: «91-й год как сыграл? Кто забил?» Отвечали всегда так: «Кокорин. Три».



Вообще не понял, как Саша в «Динамо» ушел. Я пришел на игру взрослого «Локомотива», и Кокорин нам забил. Я поразился: «Да как?! Всего 17, а уже забивает за первую команду». Когда я сам перешел в «Динамо», он уже был одним из лидеров. Человек открытый, весельчак. В раздевалке «Динамо» что-то говорил по любой ситуации.



Я смотрел матч «Зенита» с «Лейпцигом» и сразу понял, что у Саши серьезная травма. Написал сообщение с поддержкой, он быстро ответил. Кокорин парень сильный, переживет и через полгода снова будет играть.



— Вас серьезные травмы миновали?



— У меня был симфизит — это когда в области паха расходятся две кости, болят приводящие мышцы. Ходишь, разминаешься — нормально, а вот ускорения — никак. Такое бывает, когда организм растет. А я еще играл за дубль на искусственном газоне, а с основой тренировался на натуральном. Это было при Черчесове. Полгода я промучился. Тренировался, даже немного играл, но все через боль. Пришлось ездить в Германию на реабилитацию.



«Бывало, рубился с чем-то во дворе»



— Кто кроме Кокорина подавал надежды в «Локомотиве»?



— Многого ждали от братьев Гатаговых, говорили про Алишера Джалилова. Недавно пересеклись с ним в аэропорту — из «Локо» он ушел в «Рубин», а сейчас в «Балтике». Всех талантливых ребят и не перечислю: Полоз, Чочиев, Камболов, Пилиев. Год в «Локомотиве» пробыли Ерохин и Юсупов.



— Панюков рос в Ясеневе и рассказывал мне: «Когда район застраивался, его поделили на штаты. Поиграем в футбол, штат на штат – и идем «дорабатывать» на кулаках». Как вам жилось в Гольянове?



— Бывало, зарубишься с кем-то. Но такие стычки — это нормально. Я чаще в футбол играл. Приходил домой, бросал сумку и бежал на поле. Очередь приходилось занимать: команд было много. С годами все поменялось. Лет в 17 я приезжал домой с тренировки, а никто не играет.



— Гольяново — не самое благополучное место.



– Мне в целом там все нравилось. За куртку «Локомотива» никогда не доставалось — наоборот, все спрашивали, интересовались. Недалеко был Черкизовский рынок, так что район был многонациональный. Но я со всеми дружил, и до сих пор со многими видимся, когда на выходные приезжаю к родителям.



«Всю первую зарплату потратил на бутсы»



— Вместе с Панюковым вы перешли из «Москвы» в «Динамо». Как узнали о закрытии «Москвы»?



— Оставался один год до выпуска, начали предлагать контракты. Мне тоже выдали бумаги, надо было просто подписать. И вдруг говорят: на следующий сезон команды, скорее всего, не будет. Отец позвонил директору школы «Динамо» Андрею Родионову (он меня запомнил по «Локомотиву», где тоже был директором) и попросил о просмотре. Там попал к тренеру Юрию Ментюкову, он в меня сразу поверил. Потом я перешел к Александру Васильевичу Новикову. Он сам когда-то играл центральным защитником и ничего не прощал игрока обороны. Так что мне как полузащитнику еще везло.



— Мячи подавали на матчах взрослого «Динамо»?



— И в «Локомотиве» тоже. А на «Динамо» запомнил, как подавал в игре со «Спартаком» в 2010-м — прощальной для Дмитрия Хохлова. Он тогда забил и сравнял счет. Я еще Кокорина к тому моменту давно не видел (он был уже в первой команде «Динамо») и попросил у него футболку.



— На что потратили первую зарплату?



— На бутсы. Из десяти тысяч вычли налоги, получилось 8 700 — ровно столько бутсы и стоили.



— За дубль «Динамо» вы поиграли с Моштагом Ягуби, афганцем с финским паспортом. Кто это вообще?



— Хороший парень, даже в инстаграме подписаны друг на друга. А полтора года назад я за молодежную сборную играл против Финляндии, так мы с Ягуби в одном отеле жили. Не знаю, насколько он был нужен тогда в «Динамо». Пробыл полгода, а сейчас он в ХИКе.



— Под руководством Хохлова «Динамо» дважды выигрывало молодежное первенство. Кто там был самым одаренным?



— Зобнин и Морозов приехали из академии Коноплева — и видно было, что растут большие личности. Еще за наш 94-й год играл Миша Жабкин. Одаренный технически игрок, в плане видения поля — тоже. Я был уверен, что он первым попадет в дубль, а потом в основу. Но это мало кому удалось: футболистов в «Динамо» было много. Жабкин решил уехать в «Волгарь». У меня тоже были варианты с арендой, но я перетерпел.



— Как со временем изменился Хохлов?



— Дмитрий Валерьевич сохранил принципы футбола, но доносит уже иначе. Когда человек играет в центре поля, он интеллектуально очень развит, многие ситуации на поле ему знакомы, он может дать совет футболисту любого амплуа. По Хохлову это чувствуется. После его прихода игра «Динамо» сбалансировалась и стала лучше.



«С Денисовым никаких проблем не возникало. Он был одним из старших»



— Дан Петреску в ярости метал бутылки и срывался даже на запасных. Вам доставалось?



— После хорошей игры Дан вел себя более-менее спокойно. А после плохой залетал в раздевалку, как огонь. Мало кто из тренеров вел себя так экспрессивно.



— Черчесов тоже?



— Станислав Саламович может ничего и не говорить. Достаточно одного взгляда, чтобы ты понял, чего он от тебя хочет и что ему не нравится. Перед одним сбором в Австрии мы ненадолго заехали в Новогорск. Черчесов взял нас пятерых молодых на тренировку и надел на всех датчики. На следующий день подходит: «Что у тебя за шутки такие? Руками быстро шевелишь — а датчики показывают, что не дорабатываешь».



— После матчей Кураньи часто выбивал премиальные: «Дабл, трибл, плиз!» Вы это застали?



— Видел, когда так Воронин просил. А Кевин — совершенно мировой человек. Не помню, чтобы хоть раз Кураньи кому-то не по делу напихал. В сложных ситуациях в коллективе он был первым, кто решал вопросы. Настоящий капитан. Я смотрел на Кевина и думал: «Человек столько поиграл, на таком уровне — и так с нами спокоен, никакой возвышенности». Когда он недавно приезжал в Москву, я передал ему в инстаграме привет.



— Молодым пихал Игорь Денисов. Как?



— Перестраиваешься как-то неправильно, а Гарик громким голосом подсказывает: «Надо заузить!» В обычном общении это прекрасный человек, никаких проблем в коллективе не возникало. Тем более он один из старших.



— Расскажите историю этой фотографии.



— Была очень сложная игра с «Тереком». Удалили Кокорина, и весь второй тайм мы бегали и оборонялись. А мне еще и зуб выбили. Прыгнул за мячом, и Маурисио заехал мне локтем. Не сразу понял даже, что случилось. Потом языком провожу, а зуба нет. Показываю судье: «Это не фол?» Нет, говорит, нормально, играем. Потом уже сидели в самолете, и Габулов мне говорит: ты как Джим Керри. Я сразу нашел фотку из фильма.



— РУСАДА включила вас (и еще четверых футболистов) в расширенный пул тестирования. Что это значит?



— Доктора «Динамо» предупредили: к тебе в любой момент могут прийти. Панченко рассказывал, что к нему приезжали и ждали около дома. В начале марта в шесть утра так же приехали ко мне в квартиру — снимаю недалеко от базы, в Химках. Постучали в дверь: «Здравствуйте, мы офицеры РУСАДА». Я за полчаса все сдал и лег обратно спать.



«Хочется играть в еврокубках на новом стадионе «Динамо»



«Спартак» так впечатлился Ташаевым, что собрался забрать его у «Динамо» — контракт Александра истекал летом 2018-го. Как сообщал Нобель Арустамян, Ташаев был не против остаться в «Динамо», но его агенты требовали миллион евро зарплаты и еще столько же — подъемных (агент Алан Агузаров опроверг эти цифры).



Хавбек и в самом деле никуда не ушел и в декабре заключил новый контракт. Правда, агент Алексей Сафонов уверен, что «Спартак» все равно перехватит Ташаева, просто теперь заплатив сумму отступных — два миллиона евро.



— Еще по ходу сезона я должен был продлить контракт с «Динамо». Но через своего агента я попросил, чтобы до конца года меня не отвлекали. У «Динамо» была сложная концовка: мы проигрывали, недобирали очки. Слава богу, в двух последних турах мы дважды победили, после чего оформили все бумаги.



— Как развивались события в декабре?



— Да обычные переговоры, мне кажется. Когда они идут, могут всплывать любые слухи. В конце концов все закончилось так, как я и хотел. А хотел я играть за «Динамо».



— Насколько был вероятен ваш трансфер в «Спартак»?



— Ни насколько. Мне никто оттуда не звонил, ничего не говорил.



— Видимо, звонили вашему представителю Алану Агузарову.



— В любом случае никакой конкретики не было. Я находился в отпуске и все узнавал из новостей. Агент сказал: «Ничего не читай, не открывай. Отдыхай, и все». И Дмитрий Хохлов во время переговоров дал верный совет: «Не переживай, все будет хорошо». Все так и получилось.



— Агузаров дважды летал в Европу по вашему поводу. Какие были варианты?



— В конце осени-начале зимы эта тема была актуальна. Но опять же, какой смысл говорить, если ничего внятного не было? Если бы было, думаю, агент пришел с какими-то бумагами и сказал: «Есть официальное предложение». Пока этого нет, есть только разговоры.



— Мечтаете попасть в европейский клуб?



— Такие амбиции есть. В любой из топ-лиг — Англия, Германия, Испания — с удовольствием себя бы попробовал. Но чтобы туда попасть, в первую очередь нужно играть за сборную. А кроме того — выйти со своим клубом в еврокубки. Без этих двух вещей сложно рассчитывать, что на тебя обратят внимание за границей.



— На юношеских турнирах в Европе вас отмечали селекционеры?



— Лет в 17-18 я с «Динамо» ездил на турнир в Германию. Хорошо выступили, заняли третье место, обыграли в том числе «Ювентус» - 4:0. После матча подходил их селекционер и спрашивал (не буду врать, про меня ли): «А у вас кто на контрактах?» Ответили, что все.



— Новичок «Динамо» Теттех в интервью признался, что хочет играть с «Динамо» в Лиге чемпионов. Вы тоже?



— Хотеть-то можно все что угодно. При правильном подходе, считаю, все достижимо. Мне, конечно, хочется поиграть в еврокубках на новом стадионе «Динамо».



— Обсуждалось, что в вашем новом контракте прописаны отступные, за которые летом выкупит «Спартак». Это так?



— Оставим это на совести прессы. Я счастлив быть его игроков, радуюсь, когда выхожу на поле в футболке с буквой «Д» на груди, и готов помогать команде по максимуму.