Письмо Дриусси о четырех сезонах в «Зените»: бесился без голов и просит прощения у Семака

Слова последнего петербургского аргентинца.

Летом 2017-го на меня почти одновременно вышли «Зенит» и «Спартак», причем москвичи предлагали больше. Долго не думал – тогда в Петербург уже переехал Леандро Паредес, с которым мы знакомы с детства. Паредес рассказал, что «Зенит» – большой клуб, а Петербург – очень красивый город.

Спустя четыре года могу сказать, что Лео меня не обманул. Я ни о чем не жалею.

Тут родилась моя дочь. Наша семья уже навсегда связана с Петербургом.

В последнем сезоне перед переходом в «Зенит» я забил 17 голов за «Ривер Плейт», стал вторым бомбардиром чемпионата Аргентины. Понимаю, что сначала болельщики ориентировались на эту статистику, думали, что и в России я буду очень много забивать.

Но тут мы приходим к главной теме всей моей карьеры. Позиция. Тот сезон в «Ривер Плейте» я провел в атаке, а до этого часто выходил слева – конечно, там меньше возможностей отличиться.

Я не жалуюсь, но действительно могу провести параллели между историями в «Ривер Плейте» и в «Зените». В детстве всегда играл нападающего, неоднократно становился лучшим бомбардиром юношеских чемпионатов Аргентины, даже в молодежном составе. Перейдя в главную команду, наткнулся на высокую конкуренцию – было много опытных игроков.

***

Первая половина первого сезона в «Зените» – супер, тогда мы показывали чемпионский футбол. Я играл в атаке вместе с Сашей Кокориным – он очень много бегал и прессинговал, мы забили немало голов с передач друг друга. Но потом Роберто Манчини поменял схему – мы стали забивать гораздо меньше, результаты ухудшались.

Манчини – непростой человек. У него очень быстро менялось настроение. Сегодня все может быть хорошо, он улыбчив, а завтра может быть жутко раздраженным, не объясняя, что именно ему не нравится. Это не могло не влиять на игроков. Мне кажется, иногда он не очень красиво относился к футболистам. Но спустя столько лет не хочется вдаваться в детали.

Мы заняли пятое место – полный провал, весной 2018-го все развалилось. До нас доносилось, что в таком результате обвиняли не только Манчини, но и аргентинских игроков. За нас заплатили немаленькие деньги, а мы даже не попали в медали.

Паредес перешел в «ПСЖ», Ригони уехал в аренду сначала в «Аталанту», потом в «Сампдорию», Краневиттер улетел в Мексику, Маммана – в «Сочи». Так я остался последним зенитовским аргентинцем.

В команде я ни разу не чувствовал себя одиноким. С первого дня в «Зените» я стараюсь быть открытым. Много времени провожу с Дзюбой, Мостовым и Оздоевым, отличные отношения со всеми бразильцами: Малкомом, Дугласом и Венделом.

Осенью 2018-го Семак перевел меня налево. Знаю, что он объяснял это тем, что оттуда я делаю больше голевых передач. Думаю, в «Зените» на этой позиции я провел много неплохих матчей, но, как нападающему, мне очень хотелось забивать, а постоянно это делать не получалось. Потом пришел Сердар Азмун, у них с Дзюбой получилась отличная связка – никаких вопросов, что меня ставили на другую позицию.

Но с мыслью об отсутствии голов я так и не справился. Поэтому и случился тот самый стрим. Это был пик. Сказал, что у меня плохая позиция – и все такое. Да вы и сами все знаете.

Прошло несколько месяцев, а публично я еще не просил прощения у Семака. Кажется, сейчас лучший момент.

Я не должен был обсуждать позицию, тем более ругать ее. Это непрофессионально.

Знаю, что у Семака спрашивали об этом после игры с «Боруссией». Знаю, что Дзюба постоянно хвалил мою работу на команду. Это доказывает, что «Зенит» – семья. В том числе поэтому я не должен был говорить такое – ни тренеры, ни партнеры такого не заслужили. В команде ко мне всегда относились хорошо – этим нужно гордиться. После случившегося мы поговорили с Семаком – кажется, поняли друг друга, спасибо ему.

Я действительно всегда был счастлив в «Зените».

И этот клуб всегда будет в моем сердце.

Себастьян Дриусси.


Согласовано с модератором.