Обыкновенный подвиг

• Эта статья в архиве

Сказ о том, как журналист "Зенит" на чистую воду выводил и что из этого вышло...

Проклиная праздничную суету, питерскую зиму и нежданные встречи, Егор Сергеев, журналист крупного московского спортивного издания, брёл по щиколотку в рыхлой снежной грязи и отчаянно старался не упустить свою цель, а точнее цели…



***



Не то, чтобы он очень удивился, практически столкнувшись с этим человеком на питерской улице в первый день после Рождества, он и сам здесь гость, приехавший на день рождения любимой тётушки, а сейчас лихорадочно рыщущий в поисках хоть каких-нибудь гостинцев для жены и детей. Но что здесь делает функционер из Самары? День рождения тётушки и поиск подарков для членов семьи? Невероятно! Егор оперся о фонарный столб, делая вид, что вытряхивает кристаллик соли из ботинка, наблюдая, тем временем за тёмной фигурой удаляющейся в вечернем потоке горожан. Секунду спустя Сергеев замер, забыв о воображаемом камешке, опомнился и торопливо обувшись, поспешил в направлении, противоположном намеченному…



***



Совпадением или случайностью здесь и не пахло. Пахло футбольным заговором! Самарский функционер и, вышедший ему навстречу из роскошного авто, видный медийный деятель главного петербургского клуба торопливо сбегали в подземный переход. Пару мгновений назад Егор обеспокоился, что заговорщики исчезнут за дверьми дорогущего с виду ресторана, но нет – уже на другой стороне улицы им добродушно улыбнулся седой дедушка в очках и фартуке, впуская гостей под сень заведения, увенчанного трёхбуквенной аббревиатурой. Егора беспокоили ещё двое, нырнувшие следом: крепкие, в серых меховых шапках и в серых же полушубках, с тёмной щетиной на тяжёлых подбородках, с глазами, тёмными и колючими, непрерывно обшаривающими всё вокруг (вспомнились рассказы старших товарищей о легендарных “тамбовских” на службе у “Газпрома”. Сказки оборачивались былью). Но журналистский азарт уже владел Сергеевым, он вдохнул напоследок морозный, с привкусом йода, воздух и окунулся в ароматы картошки по-деревенски и острых крылышек…



***



- Максим Льво… - тяжёлая холёная кисть мягко, но плотно накрыла рот гостя северной Столицы. Егор, с отсутствующим видом потягивающий за соседним столиком кофе из стаканчика, обратился в слух.



- Друг мой волжский, имена, а тем более фамилии, совсем ни к чему. Вы забыли – зачем мы здесь? – говоривший по-отечески блеснул очками, а затем закрепил сказанное хрустом куриных костей, попавшими между крепкими, ухоженными и отбеленными зубами. – Схема стандартная. Ноль пять на бумаге. Два с полтиной на карман. Договорились?



“Так, Цаллагов уже перешёл… Кто там ещё?” Мозг Сергеева работал с поразительной быстротой и чёткостью. “Качай, Егор, качай! Корниленко? Был уже… Родич, Зинков? Так свои же, не возьмут… Мбакогу? Нет, по гамме не проходит… То же и с Надсоном, и с Бато… Качай, Сергеев – от тебя всё зависит… Башкиров? Три миллиона? Нет, не похоже… Паскуато? А что, он же говорил про две столичные команды. Почему нет? Или всё же Башкиров? Молло? Молло!” Сергеев чуть не подпрыгнул у своего столика: он смог, прокачал Молло!



- Там с французами могут быть проблемы… - самарец явно нервничал и хотел оказаться где-нибудь подальше отсюда. – Им половина причитается… А как пронюхают про три?..



- Ну откуда ж им пронюхать? – господина из Питера эта мысль явно забавляла. – Всё будет чики-пуки. Не менжуйся, братан!



- Так ведь… - гость явно искал повод для обоснования своего беспокойства. Его взгляд скользнул по быстро заполняющемуся залу, по группе хипстеров, терзающих красно-белое ведёрко, по раскосой официантке, по Егору, торопливо тапающему по экрану смартфона… Сергеев почувствовал на себе пристальный взгляд и лениво начал распаковывать зубочистку. Бросив быстрый взгляд в сторону переговорщиков, он увидел, как самарец что-то быстро шепчет на ухо своему коллеге. Было шумно, до Егора донеслось лишь обрывки: “…в двенадцатом… летние сборы… аккредитация…”



- Пустяки, не переживай, - по-пионерски задорный голос питерца обнадёжил не только гостя, но и Егора, - Эта проблема – совсем не проблема. Лучше запиши, куда подъезжать. Ты на машине? Так. Завтра в семь…



***



- …в семь сорок, проспект Обуховской обороны, против парка имени Бабушкина. – рот Егора неслышно повторяет эти заветные слова, а глаза подтверждают сказанное: два джипа прильнули к поребрику у набережной, несколько человек сноровисто перегружают тяжёлые чёрные дипломаты из одного багажника в другой. Один тамбовский и питерский функционер чуть в стороне, тамбовский нервно зыркает по сторонам, функционер, напротив, расслаблен – видно, что ему скучно и подобные утренние погрузочные работы для него не в новинку. Егор сделал ещё глоток. “Алко” из полторашки – такого с ним давно не случалось… Конспирация не оставляла большого выбора: неплохое и совсем не старое пальто пришлось прилично извалять в грязном снегу, а после ещё и потоптаться ногами; волосы обильно смазаны маслом и присыпаны мукой; на скуле правдоподобно изображён синяк; джинсы… Про это даже думать не хотелось, но стремление к правдоподобности требовало самых экстремальных жертв. Сергеев сидел, привалившись к парапету, полторашка почти опустела, в голове было пусто и радостно. Радость была ещё и оттого, что он, простой журналист, прямо сейчас выводит на чистую воду теневых дельцов российского футбола. Если эту опухоль не резать сейчас, она… Егор вернулся к реальности. Люди у машин закончили своё грязное дело, обменялись рукопожатиями и неспешно курили. Пора и ему заканчивать. Сейчас он отправит в редакцию несколько смс, пару фотографий, а после, уже вернувшись в Столицу, составит полный отчёт…



***



Это даже не паника – это абсолютное отчаяние. С сетью творится что-то непонятное, материалы и смс не желают доходить до адресата, а тот самый питерский хлыщ пристально смотрит на Сергеева и, кажется, даже улыбается… Егор попытался встать, но выпитое и страх вернули его на исходный рубеж. Хотелось кричать матом и даже петь – стресс, не иначе… Но что же делать? Идея, как всегда бывает, вылетела из ниоткуда и озарила всё вокруг тёплым розовым светом. Рука нырнула во внутренний карман пальто – хоть что-нибудь, на чём можно писать… Обратный билет? Сейчас всё равно. Плохо очиненный огрызок карандаша? Сойдёт…



***



Он не помнил ничего. Почти. Помнил, что успел бросить пустую (нет, не совсем пустую!) полторашку в Неву и почти сразу же откуда-то сбоку что-то рванулось к нему, вспышка в голове, потом ничего…



Но он жив – это уже неплохо. Сидит на куче тряпья в каком-то тёмном и сыром подвале, руки и ноги прикованы к мощным кольцам, вмурованным в стену. Болела голова, думать о будущем не хотелось. Согревала лишь надежда, едва теплилась, но согревала…



***



Он уже, кажется, в сотый раз слышал одни и те же вопросы. Иногда это был тот самый холёный тип, но чаще – тамбовские. Тип спрашивал мягким, приятным, располагающим к себе голосом. Предлагал разные блага и даже должность в структуре клуба. Тамбовские спрашивали на плохом русском, грубыми, лающими голосами. Они ничего не предлагали – только били…



И каждый раз ответом была тишина. Сергеев умел хранить тайны.



***



Снова вошёл функционер. Он устало опустился на стул и в упор посмотрел на Сергеева. Егор понял что этот раз – последний.



- Вот чего ты добился, дурак? – жалость, но и уважение были в этом вопросе. – Всё, время вышло. Тайну свою ты унесёшь на дно Невы, ну да и хрен с ней, с тайной твоей. Никто ничего не узнает, память о тебе исчезнет, а мы продолжим обделывать свои делишки. Руки у вас коротки – не дотянетесь!



Он нервно вскочил, отбросив стул, и быстро вышел из помещения. В дверях возник силуэт одного из тамбовских. Теперь точно – всё…



***



Сергеев, дрожа от холода, стоял точь-в-точь на том самом месте, где совсем недавно пил “Алко” и наблюдал за проворачивающейся афёрой. Руки скованы за спиной, ноги покоятся в тазу, который неторопливо наполняется цементным раствором. Мастерок за мастерком – похоже, его палачам это доставляет определённое удовольствие. Питерский функционер смотрел куда-то вдаль, за реку. Отражение фонарей на поверхности воды бросало блики на золотую оправу и стёкла очков, отчего казалось, что-то мутное двигается за этими стёклами, древнее мировое зло, угнездившееся в этом мрачном и холодном городе…



***



Работа подходила к концу. Где-то за спиной негромко прошелестел вертолёт, за ним ещё один. Начинался рабочий день…



***



Наконец, подхватив подмышки, Сергеева вздёрнули на перила. Ветер задул ещё сильнее, но мучители до поры придерживали Егора, не давая соскользнуть в темень вод. Они ждали команды…



Функционер покосился на дрожащего, и извивающегося под порывами ветра, Сергеева, зябко поёжился, развернулся и медленно пошёл к ожидавшему чёрному джипу. Егор понял, что команда поступила и закрыл глаза. За мгновение до того, как это поняли тамбовские, с разных сторон посыпались звуки хлопков, падающих тел, негромкие вскрики и проклятия. Хватка, удерживавшая его в относительном равновесии, отпустила. Егор широко распахнул глаза, готовясь к неизбежному, его повело назад, навстречу Неве…



***



Кто-то схватил его за руку, когда он, теряя сознанье, уже падал в чёрное никуда. То был генеральный инспектор ФИФА. Международная футбольная антикоррупционная комиссия вступила в Питер. “Зенит” был во власти своих врагов.