Футболист, которому запретили летать в космос

• Эта статья в архиве

Денис Романцов – о Стефане Шварце

В первые годы жизни Стефан двадцать два раза перенес ушную инфекцию. Каждая из них означала мучительную встречу с отоларингологом и укол в ухо. «Моя мать держала меня, а я орал, как резаная свинья, – вспоминал Шварц в своей книге. – Мои вопли были настолько душераздирающими, что мама не могла больше этого выносить, и к врачу меня стал водить дедушка Эрик». Из-за нарушения слуха Стефан говорил так неразборчиво, что его с трудом понимали даже родители, а свободно общаться он мог только с лучшим другом, Патриком Розенгреном, мальчиком из соседнего дома. Когда детей распределяли по классам, Патрик оказался в первом А, а Стефан – в Б. Узнав об этом, Патрик закатил истерику: «Стефан должен быть в моем классе. Только я понимаю, что он говорит».



В четырнадцать лет Шварц прильнул к «Мальме», а через два года, на сборе в португальском Алгарве, понравился тренерам юношеской команды «Байера» Михаэлю Решке и Юргену Гельсдорфу. Переехав в Леверкузен, Шварц столкнулся с трехразовыми тренировками: спросонья, после завтрака и после обеда. Впервые потренировавшись по-немецки, он еле двигался. Массажисты приводили его в чувство, но после новой тренировки он опять просил их о помощи. Вечерами Шварц падал в одежде на диван и вырубался. Он мнил себя страдальцем, гордился собой, но потом убедился: его муки – ерунда. Влившись в двусторонку, тренер Гельсдорф получил локтем в бровь от одного из игроков. «Пустяки, в твои годы я играл так же. Не извиняйся, продолжаем», – сказал тренер и доиграл матч с окровавленной бровью.



В 1986-м Шварц выиграл с «Байером» юношеский чемпионат Германии, а через год вернулся в «Мальме», тренируемый Роем Ходжсоном. Впервые он сыграл за основу «Мальме» летом 1988-го в испанской Гранаде. Матч благотворительный, среди соперников – Диего Марадона, с развязанными шнурками и без щитков. Шварц так лихо начал игру, что уже на десятой минуте услышал от Диего: «Эй, мальчик, исчезни».



Спустя три месяца Шварца впервые вызвали в молодежную сборную Швеции – на стадионе «Хайфилд Роуд» в Ковентри ее ждал матч с Англией. За несколько дней до игры шведы разместились в маленьком семейном отеле. На вторые сутки Шварцу стало плохо: пищевое отравление. Он скрыл это от тренеров и вышел на поле. В середине первого тайма шведы пропустили от Дэвида Уайта, а после перерыва живот скрутило так, что Шварц отпросился в туалет. Он пропустил не больше трех минут, но в это время его партнер по центру полузащиты Клас Ингессон сравнял счет.



Когда датский судья Курт Соренсен дал финальный свисток, радовались все шведы, кроме Шварца. Он швырял бутылки с водой и пинал скамейки. «Мы никогда не слышали такой ругани, – вспоминал в своей книге Клас Ингессон, – Большинство из нас даже не знало, как звучит голос Стефана – настолько он был застенчив». Истерика Шварца затянулась, и вратарь Лассе Эрикссон поинтересовался: «Что за хрень с этим пацаном?» Тренер Ниссе Андерссон выдвинул версию: «Это дух победителя! Он недоволен даже гостевой ничьей с Англией!» Слова тренера охладили Шварца: «Оу, а я думал, мы проиграли».



Следующей осенью «Мальме» поборол в Лиге чемпионов «Интер», начиненный немцами Бреме, Маттеусом и Клинсманом. После той победы Шварца позвала «Бавария». Он планировал спокойно доплыть до Копенгагена и вылететь оттуда в Мюнхен, но, зайдя на паром, начал в панике хлопать себя по карманам. В Копенгагене ринулся к телефонному автомату: «Алло, папа. Я оставил дома паспорт! Ты успеешь в аэропорт?» Герберт Шварц понесся с такой скоростью, что услышал полицейскую сирену. «В морг опаздываете?» – «У моего сына сегодня переговоры с «Баварией», а он забыл документы». – «Отпускаем с условием – вечером вы позвоните и расскажете, чем закончилась встреча».



Встреча закончилась тем, что директор «Баварии» Ули Хенесс предложил Стефану сменить гражданство: «Почему бы тебе не стать немцем? Так тебе будет проще попасть в состав». В 1990 году нельзя было выпускать больше трех зарубежных игроков, но Шварц ответил, что от шведского гражданства не откажется и пробьется в основу как иностранец. Назавтра Хенесс передал Стефану через его швейцарского агента, что «Бавария» отказывается от трансфера.



Отец Шварца Герберт – немец. Во время второй мировой его отчим вынужден был воевать в северной Африке под командованием генерала Роммеля. Там он попал в плен, его депортировали в Нью-Йорк, а потом обменяли на американских солдат, захваченных немцами. Вернувшись в западногерманский Крефельд, он встретил женщину, чей муж погиб под бомбами около Версальского дворца, а сын Герберт остался со своим дедушкой в Тюрингии, в советской зоне оккупации, и ей не давали с ними воссоединиться. Когда семилетний Герберт с дедушкой попытались прорваться через лес, солдаты окружили их и задержали на три недели. Герберта в итоге пустили к матери в Западную Германию, а в 1963-м он, скрываясь от армейской службы, рванул в Швецию. Он устроился в один из ресторанов Мальме, влюбился в шведку Лену, а в 1969-м родился Стефан Шварц.



В 1990-м Стефан махнул в «Бенфику», к шведскому тренеру Свен-Йорану Эрикссону. Тот обязывал игроков накануне матча приезжать в отель в строгих костюмах. Встречая команду, Эрикссон поправлял некоторым игрокам галстуки и одергивал пиджаки. Так футболисты понимали, что не попали в состав и будут смотреть игру с трибуны. Партнерами Шварца по «Бенфике» были не только Кульков с Юраном, но и Юнас Терн. Шварц с Терном так здорово сыгрались, что стали основной парой центральных полузащитников сборной Швеции на чемпионате мира 1994 года.



К тому турниру сборная готовилась в Варберге, на юго-западе Швеции. Когда хлынул дождь, и игроки разбежались по номерам, Шварц попросил у персонала отеля мячик и клюшку для гольфа: «Сотрудники переглянулись и рассмеялись, но все же дали мне то, что я просил, – вспоминал Шварц в своей книге. – Нормальный человек не станет играть в гольф под проливным дождем, но в тот день мне хотелось побыть одному». Он оставался на своей волне и на чемпионате мира. Его партнеры жаловались на жару в Техасе, где базировалась сборная Швеции, а он ворчал: «Мы сюда не погоду приехали обсуждать». Играли при сорока градусах тепла, теряли по пять килограммов, и почти после каждого матча на допинг-контроль звали именно Шварца – в итоге он торчал на стадионе лишние полтора – два часа.



В четвертьфинале с Румынией он снова отделился от команды: получил вторую желтую карточку на одиннадцатой минуте овертайма и серию пенальти смотрел среди полицейских, продавцов попкорна и волонтеров. Шварц прорвался на поле сквозь шеренгу охранников, когда вратарь Равелли отразил удары Петреску и Белодедичи, но из-за удаления пропустил полуфинал с Бразилией, и Швеция проиграла – впервые на том турнире. Он вернулся к матчу за третье место и за пять минут до перерыва отдал голевую передачу Кеннету Андерссону.



«Когда Эрик Клэптон прославился в шестидесятые, в метро, на стенах домов и телефонных будках Лондона писали: «Клэптон – бог», – вспоминал журналист Expressen Матс Ульссон. – После матча за третье место я предложил: «А теперь идите и напишите: «Шварц – бог». Я не верил, что кто-то это сделает, но, возвращаясь домой из аэропорта, я увидел такую надпись в двух местах».



Еще до чемпионата мира Шварц подписал контракт с «Арсеналом». Их вице-президент Дэвид Дин признался: скаут клуба заметил Шварца в Ковентри, на матче молодежных сборных, где Шварц запальчиво рубился в центре поля , а во втором тайме куда-то исчез на несколько минут. «Что, правда? Именно в тот день?» – «Да, а что?» – «Нет, ничего, извините». Дин добавил, что окончательно Шварц очаровал тренера Джорджа Грэма, когда «Бенфика» выбила «Арсенал» из Кубка чемпионов-91/92.



В октябре 1994-го Стефан забил красивый гол «Эвертону», и фанаты «Арсенала» запели: «Острый, как дартс – наш Стефан Шварц».



Джордж Грэм почти три года ждал прихода Шварца, но поработал с ним всего восемь месяцев. В феврале 1995-го Грэма уволили за взятку (425 тысяч фунтов) от норвежского агента Руне Хауге. В апреле гол Шварца «Сампдории» Эрикссона помог «Арсеналу» выйти в финал Кубка Кубков, но после поражения там Шварц перешел в «Фиорентину».



«После комбинационного футбола «Бенфики» стиль «Арсенала» показался мне слишком прямолинейным. Я хотел играть в другой футбол и чаще соприкасаться с мячом, поэтому и уехал в Италию, – объяснил Шварц в своей книге, – Когда я приземлился в аэропорту «Америго Веспуччи», болельщики «Фиорентины» встретили меня, как рок-звезду».



Во Флоренции Шварца встретил и Руй Кошта, с которым они годом ранее выиграли чемпионат Португалии. В «Фиорентине» же, с тренером Раньери, вратарем Тольдо и форвардом Батистутой, они сломили в полуфинале Кубка Италии «Интер» Ходжсона, а в финале – «Аталанту» с суровым уругвайцем Монтеро в центре защиты. На излете августа они вышли на «Сан-Сиро» – биться с «Миланом» за Суперкубок Италии. Товарищеский, по сути, матч был немыслимо важен для владельца «Фиорентины» Витторио Чекки Гори, чья Народная партия грызлась с правоцентристской коалицией Сильвио Берлускони. Как и на выборах в Сенат 1996 года, победила команда Чекки Гори. После матча, украшенного двумя выдающимися голами Батистуты, Чекки Гори ворвался в раздевалку и закричал: «Вы сделали мой день! Вы сделали мой год! Что я могу сделать для вас, мои братья, мои воины?!» – «По – да – рок! По – да – рок!». Наутро Шварц (как и другие игроки «Фиорентины») увидел на своем кресле в раздевалке ключи от новой Audi.



Через полтора месяца Шварц забил пражской «Спарте» один из самых красивых голов осени 1996-го.



Следующей весной Шварц столкнулся с Гари Маккалистером в отборочном матче против Шотландии, отыграл еще десять минут, а после матча узнал, что у него сломана голень. Еще через год Раньери увлек Стефана в «Валенсию», и они в первый же год выиграли Кубок Испании, забив по пути «Барсе» и «Реалу» по семь мячей. Причем Шварц был хорош не только в Мадриде и Барселоне, но и в дождливый вечер в Ярославле.



В августе 1999-го «Сандерленд» купил Шварца за четыре миллиона фунтов, а в его четырехлетний контракт включил пункт о запрете на полеты в космос. «Мы всего лишь защищаем клуб, – сказал в интервью BBC Radio 5 исполнительный директор «Сандерленда» Джон Фиклинг, – Один из агентов Шварца собирается лететь в космос в качестве туриста, и мы были обеспокоены тем, что он захочет взять Стефана с собой».



Весной 2000-го Шварц вышел с поврежденным ахиллом на матч с Австрией и усугубил травму, но тренеры сборной Швеции все равно взяли его на Евро – помощником. 20 июня Стефана разбудил звонок его жены Сеу, с которой он познакомился в Португалии: «Стефан, мы получили заключение врачей. У нашего сына нарушение развития мозга». Выслушав жену, Стефан положил трубку, зашел в душевую и включил холодную воду. Перед завтраком он обратился к главному тренеру Томми Седербергу: «Наконец выяснилось, что с Юргеном – аутизм». – «Ты должен срочно ехать домой». Полузащитник Фредди Юнгберг помог Шварцу собрать вещи. Посидели пару минут молча, ожидая такси, а потом Стефан вернулся в Англию, к семье.



Его сын Юрген родился во Флоренции. Через год ему ввели вакцину, вызвавшую побочный эффект: Юрген затрясся, у него подскочила температура. К четырем годам он почти не говорил. Врач «Сандерленда» Дэвид Гауф помогал с лечением, но Юрген оставался замкнутым, сторонился родителей, сестры Хлои и тем более незнакомых людей. Он сменил четыре английские школы, но ни в одной не прижился. «И жена, и я поняли, что остался последний шанс – я должен был стать настоящим папой». В тридцать четыре года Стефан завязал с футболом и осел с семьей в португальском Кашкайше.



Средиземноморский климат хорошо влиял на Юргена: в Португалии жилось уютней, чем на северо-востоке Англии. Лучше всего ему было у бабушки, где он становился улыбчивым и относительно раскрепощенным. Отвезли его к бабушке и в первую сентябрьскую субботу 2010 года. Сами остаться не смогли – Хлое улетала в Лондон на учебу, предстоял сбор чемоданов, – поэтому, доверив Юргена бабушке, Стефан с женой и двумя дочерьми (младшая, Шанель, родилась вскоре после переезда в Кашкайш) поехали домой. Хлоя болтала без умолку, предвкушая новый учебный год, Шанель хохотала, Сеу пыталась перекричать старшую дочь, а сидевший за рулем Стефан едва заметно улыбался – за этим счастливым спокойствием он и ехал в Португалию.



Загнав машину в гараж, он достал из багажника пакеты с продуктами и пошел по коридору в кухню. Он сделал несколько шагов и услышал крик жены. Что там? Мышь? Таракан? Он обернулся. В метре от него стояли два парня в черных масках. Один из них держал в руках топор и отвертку. Того, что был без оружия, Стефан ударил в нос, но получил от второго обухом топора. Стефана оттащили в подвал и продолжили бить – по рукам, животу и груди. Подняв голову, он увидел, что к горлу его жены приставили нож.



Стефан остался в сознании и заметил, что грабителей не двое, а четверо или пятеро, и они здорово подготовленны: у них не только топор, нож, отвертка, бейсбольная бита, но и рации. Чтобы успокоить дочерей, Стефан попытался заговорить с ними по-шведски, но подошел один из грабителей и дважды ударил его бейсбольной битой. «Чего вы хотите?» – спросила Сеу. – «Деньги, драгоценности, картины». Драгоценностей, отданных Шварцем, грабителям было мало. Они обыскали дом, а потом вернулись в подвал: «Где остальное?» – «Я отдал вам все. Возьмите машину, мотоцикл, что хотите». После этих слов Шварц получил битой по руке и кулаком по лицу.



«Деньги? Вам нужны деньги? Я вам дам!» – закричала Шанель. Стефан и Сеу тревожно переглянулись: меньше всего хотелось, чтобы младшая дочь уходила куда-то с грабителями. Но она ушла, а через две минуты раздался смех. Двое грабителей вернулись в подвал, а впереди бежала Шанель – со своей копилкой. На Стефана снова замахнулись битой: «У тебя последний шанс. Где деньги и драгоценности?» Сеу бросилась на грабителя, и ее ударили по лицу. Она схватила Библию: «У вас есть семьи и дети?» Один из грабителей выхватил Библию и бросил на пол, но через секунду поднял и вернул ее Сеу.



Грабители снова кинулись обыскивать дом. Вскоре все стихло. Хромая, Стефан обошел все комнаты и убедился, что кошмар закончился. Он длился два часа. Наутро Хлою проводили в Лондон. Одного из преступников поймали, а Стефан еще три месяца проходил с гипсом на руке.



В апреле 2013-го Стефан и Сеу провели неделю в Бостоне – на семинаре по альтернативному лечению аутизма. «Оно основано на том, что ребенок пускает нас в свой мир, а не мы насильно тащим его в свой. В некоторых случаях это приводит к полному выздоровлению. Такое лечение – длительный процесс, но мы уже добились того, что Юрген больше не изолируется от нас», – говорил Стефан прошлой осенью репортеру Expressen Матиасу Люру.



Прочитав три книги про Майкла Джордана, Юрген увлекся баскетболом и попросил отца отвести его в местную команду. Стефан радовался сильнее, чем после победы в Суперкубке Италии и матче за бронзу ЧМ-94, но через год тренер объявил: команде скоро играть в старшей юношеской категории, и Юргену там места нет. «Но он может хотя бы сидеть на скамейке, оставаться частью команды, просто тренироваться три раза в неделю вместе со всеми?» – «Боюсь, что нет».



Дома Стефан сказал сыну: «В команде перебор игроков. Им нужно немного сократить состав, и ты просто не поместишься там в следующем сезоне». – «Папа, но почему я не могу быть в команде?» – «Дело не в тебе, а в количестве игроков, в заявке…» – Стефан понял, что не придумал ничего успокаивающего. Юрген ушел в свою комнату.



Следующим вечером Стефан узнал от жены, что Юрген покинул дом после обеда. Никто из соседей его не видел. «Не волнуйся. Кажется, я знаю, где он». Подъехав к спортзалу и войдя туда через заднюю дверь, Стефан увидел, что его сын в одиночестве отрабатывает трехочковые броски.