Нойштедтер: немцы жаловались на меня Клоппу: "Русские обнаглели"

• Эта статья в архиве

Пётр Нойштедтер — о футболе с Бердыевым, Канном и Клоппом, а также о том, почему его сын Роман соглашался играть за сборную Украины.

Петра Нойштедтера вспоминают лишь как отца Романа – опорного полузащитника «Шальке», который по просьбе Леонида Слуцкого собирается получить российское гражданство и сыграть за сборную на Евро-2016. Мы же выходим на Нойштедтера-старшего не за новостями о паспорте, а за историей семьи советских немцев.



Пётр Нойштедтер (Нейштетер)



Родился 16 февраля 1966 года в Калининском (Чуйская область, Киргизская ССР).

Играл защитником и полузащитником за «Зенит» Ленинград (1984, дублёры), «Кайрат» Алма-Ата (1985, 1989-1990), ЦСКА-2 Москва (1986), «Искра» Смоленск (1986-1987), «Днепр» Днепропетровск (1988), «Таврию» Симферополь (1988), «Спартак» Владикавказ (1991), «Карлсруэ» Германия (1991-1993), «Хемницер» Германия (1994), «Майнц-05» Германия (1994-2003), «Майнц-05-2» Германия (2004-2005).

В высшей лиге чемпионата СССР сыграл 44 матча, в первой лиге – 113 матчей (забил 6 мячей), во второй лиге – 42 матча (забил 3 мяча).

В первой бундеслиге чемпионата Германии сыграл 16 матчей, во второй бундеслиге – 257 матчей (забил 13 мячей).

В 1996 году сыграл 3 матча за сборную Казахстана.

По окончании карьеры работал главным тренером в немецких клубах «Майнц-05-любители» (2005-2010), «Кобленц» (2012-2013). С апреля 2014 года – спортивный директор азербайджанского клуба ФК «Баку».

— Когда говорят, что Ромка не русский, не заслуживает играть в сборной, мне смешно становится, — Пётр начинает с протеста. — А какая тогда наша семья? Предки да — немцы, но они приехали в Российскую империю ещё во времена Петра I и Екатерины. Корабли строили, заводы. Осели в Запорожье и Поволжье, нормально жили до Великой отечественной войны. А там, в 41-м, вы же знаете, вышел указ — считалось, что этнические немцы могут покрывать гитлеровских шпионов – и родственников погнали через весь Союз. Так оказались в Киргизии. Мама работала швеёй, папа – на автобазе. Но у нас всё хорошо было: дача, машина, квартира…



— Неплохо для семьи швеи и слесаря.

— Это кто-то придумал, что в СССР ничего не было, что люди бедствовали. Если ты работаешь хорошо, то и живёшь счастливо. А в Киргизии ещё и климат идеальный. Овощи, фрукты — всё своё, школа, медицина – бесплатно. Я на Иссык-Куль ездил в пионерские лагеря каждое лето. Плохо разве? Мой городок в 60 километрах от Бишкека, маленький такой, но я ходил лёгкой атлетикой заниматься, другими видами спорта. Всё было доступно. Видел, как у тренеров обычных глаза горели. Нет, счастливое время было в СССР – это я вам говорю как человек, живущий в Германии уже 25 лет.



— Вы уехали из Киргизии – и сразу в чемпионский «Зенит».

— Это чудом было. Я в футбол начал играть вообще в 12 лет. Ни базы технической, ни понимания – за счёт скорости, удара, природных данных вылезал. В 15 меня вызвали в юношескую сборную. Тогда Борис Петрович Игнатьев тренировал: «Петя, ты либо уезжай, либо всё, заканчивай, в Киргизии никаких перспектив не будет». Был вариант из Москвы, но я выбрал Ленинград. Помню, прихожу в манеж «Смена» — а там жесть. Обычные ребята, сверстники со мной такое по-футбольному сделали, что стыдно вспоминать. Я подошёл к тренеру: «Это не меня надо в юношескую сборную вызывать, а их». Опять слышу: «Петь, езжай домой тогда». И тут меня стукнуло: нет, только не домой. Купил себе скакалочку, каждое утро прыгал, отжимался, подтягивался втайне от всех — и за полгода набрал форму, физически хотя бы нагнал. Я ведь не пил, не курил, не гулял. Это такое немецкое воспитание, дисциплина. Максимум мог всю ночь на велосипедах кататься в белые ночи.



— К основе вас подвинули довольно быстро.

— В 16 лет уже с первой командой тренировался, под руководством Павла Фёдоровича Садырина. К сожалению, мало что помню. Все с раскрытым ртом ходил – чемпионская же команда. Помню только, что Валера Брошин и Гена Тимофеев пропали вместе с кубком. Долго их искали, чуть ли не больше дня. Напугались все тогда. А они просто загудели хорошо. Хорошая была команда, жаль, из «Зенита» пришлось уйти. В армию.



— Служили по-настоящему?

— Да, распределили в Усть-Каменогорск. Том должен был трубить, но до службы успел матчей 20 сыграть за «Кайрат».



— Там ещё с одним большим тренером встретились.

— С Бердыевым, да. Очень рад, что Курбан с «Ростовом» так идёт. Думаю, он и в Европе мог бы поработать. Пора уже.



— Каким был Бердыев 30 лет назад?

— Да таким же, наверное. Мудрым, спокойным, умел раскрывать людей, себя. Ещё очень техничным. У него свой, неповторимый финт был, «улитка». Как клюшкой работал: подбегал к защитнику, делал вид что обыгрывает в правую сторону, а сам заворачивал стопу в левую.





— Чему он вас научил?

— Да много чему, на самом деле. Я благодаря Курбану тренерскую лицензию «А» получил.



— Это как?

— Я ж был молодым совсем тогда в «Кайрате», а Бердыев был форвардом и объяснял: «Никогда не давай вперёд по первому рывку нападающего. Жди второго». И мне в Германии на экзамене попалась как раз такая ситуация. Отрабатывалась игра в два форварда против обороны. Ребята что-то делали, атаковали, бегали, а я должен был им это объяснить. Хаос такой был, но мне в голову пришли как раз слова Курбана. Я остановил занятие, говорю: «Вот вы всё бегаете, отдаёте, но продвижения нет. А почему? Потому что всё предсказуемо. Пас форварду надо давать не на первое, а на второе движение». Экзамен сразу закончился, я получил лицензию.

«Газзаев был сумасшедшим. По-футбольному»

— Перед Германией вы успели поработать с Валерием Газзаевым.

— Он пригласил в «Спартак» владикавказский после одного из матчей. Жаль, поработали мало. Чуть ли не сразу после сборов он ушёл в московское «Динамо». Тогда уже его тренерские амбиции были понятны. Помню, я как-то уехал в Киргизию на праздники и опоздал на три дня из-за снегопада. Так меня Газзаев всю трёхдневную работу за день выполнить заставил. Он по-футбольному просто сумасшедший, злой. Всё ради победы сделает. В этом плане могу его разве что с Клоппом сравнить.

«Мы выходили из бани и слышали пыхтение Кана»

— Как вы оказались в Германии?

— Так почти все немцы вернулись ближе к перестройке. Отец чуть ли не последним переехал в Билефельд. Я остался, но Антон Феч, бывший администратор «Кайрата», оказался в Карлсруэ и устроил мне просмотр во второй команде. Там сразу сказали: «Парень, жди основу». Они вернулись со сборов в Испании, дали разок потренироваться, но тренер Винни Шефер честно сказал: «Мне защитники не нужны». Но узнал мою ситуацию, подозвал опять: «Пётр, мы с тобой заключим контракт любительский, но на хороших условиях. Подожди полгодика до лета». Вот и ждал. Мучительно. Жена с Ромкой всё ещё оставались в Алма-Ате, а я чуть почек не лишился.



— Алкоголь?

— Нет, что вы! В Германии многое казалось пустым, никаким. В первое время поразил порядок, чистые улицы, люди улыбающиеся. Но чего-то не хватало. Вот еду пробовал: сосиски, фрукты, да что угодно – и не чувствовал вкуса. Ощущение было, что пихаю в себя пластмассу. Подсел на одни бананы. Дошло до того, что ослаб, пошёл к врачу – там они меня и раскрыли. Передоз калия был таким серьёзным, что пришлось чистить организм. Слава богу, потом жена приехала с детьми. Питаться стало легче.



— Сейчас вкус чувствуете?

— Вот взял на днях клубнику. Красивая, яркая, блестит. А ешь – пластмасса та же. Это вам не Киргизия.



— В «Карлсруэ» вы играли с молодым Оливером Каном.

— Оли 23 было. Человек-машина на поле, но самый весёлый парень в раздевалке. Он надо мной, Валерой Шмаровым и Серегой Кирьяковым постоянно шутил. Больше всего ему нравилась русская манера одеваться. Немцы ведь все такие франты — на тренировки в пиджаках да галстуках, а мы кроме спорткостюмов ничего не носили. Смеялись они, смеялись, а в итоге сами на такую одежду перешли. Удобно: спортивки надел, барсетку взял – и вперёд. По-моему, только Кан продолжал ходить в парадной одежде.





— Вы сказали, что на поле он был машиной. Почему?

— Да потому что на него словно шоры надевали. Однажды на тренировке играли двусторонку. Серега Кирьяков прошёл по флангу, сделал вид, что навешивает, а сам шведой всадил мяч в ближний с нулевого угла. Вот что обычный вратарь в такой ситуации сделает?



— Расстроится, сядет на землю.

— А этот как начал на Кирьякова орать, ругался, готов был съесть Серегу за это маленькое унижение. Вот это самолюбие! Зато как тренировался: три раза в неделю показывал на кого-то из нас и заставлял после занятия дополнительно остаться. Били ему по воротам, вешали – и так больше часа. После продлёнки этой мы успевали в бане попариться и поесть, но когда выходились стадиона, слышали пыхтение Олли в тренажёрке. У него ведь тоже непростое детство было — не верили в парня. Но он придумал себе мечту — «хочу ездить на «Феррари» — и к ней шёл. Сейчас у Кана два «Феррари».



— А у вас?

— У меня была обычная командная машина. Цели стать великим футболистом не было. Мне просто нравилось жить, играть в футбол на том уровне. Это и так было чудом для обычного киргизского мальчика без базы. Вот Кирьякову и Шмарову было легче, они играли, их брали, покупали специально – у меня было шансов меньше.

«Сказали: «Вашим тренером будет Клопп»

— Как вы оказались в «Майнце?»

— В «Карлсруэ» опять сказали, что защитники не нужны. Я вообще 16 матчей сыграл в полузащите. Так и ушёл во вторую Бундеслигу в «Кемницер». Там как-то попёрло, в половине матчей признали лучшим игроком. Были предложения из Ганновера, других городов, но жена уже была беременна Данькой, я не хотел уезжать далеко. Выбрал «Майнц». А оттуда меня даже в «Боруссию» из Дортмунда звали в 1997-м.



— Это ведь за год до того, как они Лигу чемпионов выиграли.

— Именно. У них были проблемы в центре обороны. Скаут Райнхард Сафтиг позвонил: «Пётр, мы тебя ждём». «Ага, — говорю. – У меня как раз травма колена». Хрящик разрушался. Думал: ну какая «Боруссия» в 30 лет, ещё и с травмой?! Тогда ведь ещё не знал, что до 40 доиграю. Переход не состоялся, они выиграли ЛЧ… но чего уже изменить. На судьбу не жалуюсь. Не факт, что там бы играл.



— В Майнце вы играли не только с Юргеном Клоппом, но и у Юргена Клоппа.

— О нём как игроке помню не так много уже. Приехал паренёк. Быстрый, с длинными ногами-шарнирами, боролся впереди, забивал, злой был. Работяга, но без прикрас. Но на наше общее счастье тренером стал Вольфганг Франк.







— После ухода Франка результаты стали хуже, и тогда Клопп, похоже, пробил себе тренерское место.

— Новые тренеры вернули старую схему с либеро, перевернули позиции. Юрген был как раз тем, кто вступал в конфликт и просил вернуть план Франка. Думаю, он вёл какую-то более серьёзную работу в этом направлении и с президентом, раз после серии неудач нам объявили: «Тренировать будет Клопп». Можно сказать, его прямо в бутсах посадили на скамейку.



— Как вы к этому отнеслись?

— Те, кто играл в команде Франка, были семьёй. Лучше уж неравнодушный Клопп, чем кто-то ещё.







— Как проходили тренировки?

— Приятно, свободно, но с хрустом. Утром мы бегали кроссы, а вечером устраивали турниры – матчи 4 на 4, 5 на 5. Рубки были такими, что чуть до драк не доходило из-за грубой игры. Немцы, кстати, Юргену на нас с Андрюхой Ворониным жаловались. Мы ведь, по сути, впереди времени шли. Сейчас никто в футболе по ходу сезона кроссы не бегает, а мы уже тогда не хотели. В общем, немцы несутся по лесу, мучаются, а мы спрячемся за деревом – и срезаем. Они к Клоппу: «Русские обнаглели». А я ведь ветеран уже, 35 лет почти: «Юрген, — говорю. – Дай нам с Андрюхой в команду вечером на турнир кого угодно. Порвём всех и докажем, кто тут в порядке». Вот он смеялся, когда вечером мы у всех выиграли. После этого вопрос о лесных пробежках не возникал.

— Воронин и в 20 был талантливым разгильдяем?

— Андрюха был парнем со двора. Ненавидел тренироваться, бегать, но так любил футбол, что в матчах всё решал, тянул даже в молодости за собой команду.





— Вы всё ещё хотите тренировать?

— Сейчас я делаю серьёзный проект. Работаю спортивным директором ФК «Баку». Меня интересует вся система: от детского спорта до Лиги чемпионов. Хочу, чтобы ребята получали то, чего не хватало мне. База, система! Я привлекаю специалистов, технологии. Вот сейчас есть миф, будто у немцев всё идеально. Ребята, я недавно встречался с очень серьёзными людьми из федерации футбола Германии — они очень озабочены! Понимают, что если задержаться на прорывных технологиях середины 2000-х, то последует спад. Нужно внедрять новые технологии, чтобы укреплять своё лидерство. Надеюсь, что благодаря всем этим знаниям мне удастся построить проект европейского уровня в Баку.



— Вы понимаете проблемы российского футбола?

— Честно? Нет. За ним не слежу. В данный момент я как специалист полностью продукт немецкой футбольной системы.

«Рома просто хочет играть за сборную»



— Как дела у Романа? Есть ли подвижки с получением паспорта?

— Шанс есть. Мы недавно общались. Он говорит: «Папа, мне кажется, всё получится».

»



— Помните, как Роман стал играть в футбол?

— Это было в академии «Майнца», на маленьком гаревом поле, с тремя порванными мячами на команду… А вы что думали: все эти чемпионы мира на идеальных газонах начинали?! Нет-нет. Да мы в «Майнце» на гарюхе тренировались и ездили по соседним деревням, газоны зелёные искали. Это сейчас академии, поля на каждом шагу. А Ромка действительно играл рваным мячом.



— В чём его сильные стороны?

— Рома умный. Он вместе с пасом даёт свою идею атаке. Не все этой идеей могут пользоваться. Рома в юности нарасхват был. Кто только его не хотел?! А «Гладбах» забрал.







— Рома родился в Днепропетровске. Поэтому он хотел играть за сборную Украины?

— А разве он хотел?



— Есть видео с его словами.

— Тогда на нас вышла федерация. Да, Рома хотел играть за родную сборную. Я попробую объяснить, надеюсь, вы поймёте. Он родился в стране под названием Советский Союз. Там говорили по-русски, все были едины. Для него родина и Днепропетровск, и Алма-Ата, и Москва – как столица всей страны. Мы русские, советские немцы, которые знают свои корни, уважают их. И если сейчас есть предметный интерес из России, то Рома с удовольствием на него откликнется. Играть за сборную – его мечта.