Андрей Сметанин: "Робсон отвечает: "Нет, это я черный!". Олег Романцев чуть сигарету не съел"

• Эта статья в архиве

Известный вратарь рассказал об отношениях с Толстых, травме Юрия Тишкова и итальянской парфюмерии.

– Андрей, мы случайно встретились у метро и доехали до места интервью на автобусе. Вы всегда пользуетесь общественным транспортом?

– Да, мне так комфортнее. Садясь в подземку, я знаю, где и во сколько из нее выйду. А бултыхаться по пробкам на машине – не мое. Был период, когда я передвигался по городу с собственным водителем. Сейчас уже нет, как видишь. Погода отличная. Давай на трибуне поболтаем?

– Вы работаете тренером вратарей в футбольной школе «Юность Москвы». Кто самый известный воспитанник вашей академии?

– Саня Коломейцев. Сегодня он против «Спортинга» выйдет – это пример для наших ребят (беседа состоялась накануне старта «Локомотива» в Лиге Европы. В матче против португальцев Коломейцев сыграл 10 минут – прим. Eurosport.ru). А вообще, главная задача школы – готовить кадры для «Соляриса» (клуб ПФЛ, зона «Запад»).

– Вы начинали карьеру в «Звезде». Конец 80-х, Пермь, Вторая лига СССР. Это была жесть?

– На словах звучит страшнее, чем было на самом деле. Некоторые клубы из того чемпионата дадут фору многим командам нынешней Премьер-лиги. Там играли не привозные футболисты, а свои в доску ребята. Каждый продирался сквозь дворы в спортивные школы, бодался за место в составе из года в год. К дебютным матчам это были настоящие матерые мужики.

– Помните свою первую игру?

– Мы легко вели 3:0, и меня выпустили на замену минут за 10 до конца. Я умудрился дважды пропустить за это время. Было неприятно, конечно, но хоть победу не упустили.

– Старики напихали?

– Нет, за что я до сих пор благодарен. Переживал порядочно, но команда подошла: «Ничего страшного, главное – выиграли, а дальше покатит».

– Докатило до столичного «Динамо». Как вы оказались в Москве?

– «Звезда» играла с красногорским клубом «Зоркий», здесь, в Подмосковье. На матче присутствовал селекционер «Динамо» Евгений Бойков. После встречи он подошел ко мне, начал телефоны давать: «Будешь в Москве – набери». Смотрю, наш главный тренер Слесарев несется: «Вы кто такой? Че вы ему даете? Почему не через меня?». Но ничего страшного, успокоился. Скоро «Звезда» вышла в первую лигу. Когда приехали в столицу, я позвонил Бойкову и услышал: «Андрей, мы вас ждем, скоро все будет».

– Как вам дали понять, что «скоро» наступило?

– Без лишних слов, но пришлось немного подождать. В предпоследнем туре чемпионата мы играли в Перми. После матча подходит главный тренер: «Андрей, ты за какую команду болеешь?». «За бело-голубую». «Ну, пошли со мной тогда». Отвел в какую-то комнату, а там Толстых сидит. Сразу решили все вопросы.

– В «Динамо» вы провели 11 сезонов, четыре из которых пришлись на Союз, остальные – на Россию. Вы ощутили разницу между советским и российским футболом?

– Конечно. Особенно во время перестройки. Сильные коллективы из Киева, Еревана сменили клубы из дивизиона ниже. Уровень чемпионата сразу упал и выправился только недавно, когда появились большие деньги, а классные игроки приехали их зарабатывать.

– С 1992 по 1994 год «Динамо» не выпадало из тройки призеров, но так и не выиграло чемпионат. Чего не хватило?

– Все объективно, потому что в то время «Спартак» был на голову сильнее остальных. Зато мы взяли Кубок-1995. Это последний и самый замечательный успех «Динамо» за долгое-долгое время.

– Как праздновали?

– Никакого банкета нам не устроили – налили шампанского в раздевалке, и все. Правда, мы сами придумали праздник. У Сережи Некрасова был день рождения, он позвал всю команду на дачу. Там и совместили два события.

– Вы играли в матче, где Бодак сломал Тишкова?

– К счастью, нет. Говорят, все парни были в шоке. Игорь Добровольский вообще ушел в раздевалку и не вернулся. Потом я много общался с Бодаком. Это была фатальная случайность, как два дня назад в Лиге чемпионов, когда под Люка Шоу подкатились, а тот неудачно засунул ногу и получил двойной перелом.

– Какой случай характеризует Тишкова как человека?

– Он был очень добрый, а еще – повернутый на самолетах. Иногда тренировку приходилось останавливать: «Юра, ты чего?!». «Да погоди, самолет летит!». Смотрю, какая-то белая точка передвигается, а он мог определить, что это за модель, подробно рассказать все ее характеристики.

– Недавно «Новая газета» назвала имя убийцы Тишкова. Вы следили за расследованием?

– Если честно, поверхностно. Имя, написанное в «Новой газете», я увидел впервые в жизни.

– В 1996 году «Динамо» упустило золотые медали в последних двух турах, проиграв нижегородскому «Локомотиву» и челнинскому КАМАЗу – не самым грозным соперникам, и вас заподозрили в сдаче матчей.

– Когда приехали в Нижний, нас уже ждал Валерий Овчинников. Думал, мы поделимся особой мотивацией для его команды, но наше руководство не сочло это нужным. Ну, мы не привезли – другие привезли. В то время многие этим занимались. Будучи подогретыми, «Локомотив» и хлопнул нас. Потом полетели в Челны, а КАМАЗу очки нужны были позарез – они вылетали. В итоге уступили 3:4, и после матча меня вызывают с сумкой на какой-то досмотр. Перерыли все, спрашивают: «Где у тебя?». Я говорю: «Что? Вот, вся форма на месте». Только потом додумался, что искали деньги.

– А кто искал?

– Толстых (президент клуба), Голодец (главный тренер) и Гонтарь (тренер вратарей). Последний сразу отвернулся – просто ему стыдно было за этих двоих. Кроме меня позвали Колотовкина, с которым мы дружили, жили в одном номере. Так получилось, что два мяча в Челнах залетело рикошетом от его ноги.

– Думаете, кто-то из ваших партнеров сдал тот матч?

– Уверен, что нет. Я вообще не люблю кого-то подозревать. Проиграл – значит, проиграл.

– Следующий сезон в «Динамо» у вас не задался. Совпадение?

– Чистой воды. Я просто получил травму. Сначала все было очень хорошо. Мы дошли до финала Кубка, где проиграли московскому «Локомотиву». К тому моменту у меня спина отваливалась, выходил на уколах. Нашли врача в Москве, народного целителя. Сначала занимались в столице, потом я с ним в Сочи летал на три дня. Вернулся, недельку побегал, и все отпустило. Но чемпионат уже кончился, и в нем Дима Тяпушкин отыграл отлично – получил лучшего вратаря. – Вернуть место в составе оказалось невозможно?

– Я ведь на первых после выздоровления сборах получил травму мениска. Но ничего, сделали операцию в Бельгии, восстановился, ждал шанса. 1998 год «Динамо» начало отвратительно – семь или восемь матчей без побед. Назначили нового тренера, Георгия Ярцева. Я подхожу к нему: «Ситуация не очень, может что-то поменяем?». Однако мне дали понять, что основным вратарем будет Тяпушкин. Пришлось менять команду.

– Как вы оказались в «Спартаке»?

– Позвонил их вице-президент Есауленко. «Не хочешь за нас поиграть?». «Хочу, но нужно с руководством решить вопросы». «Не парься, все уже решено». – Обиды на Толстых не было? За сумку, за трансфер за спиной? – Тогда нет. Все быстро произошло, в футбол хотелось играть. Сейчас иногда вспоминаю, чувствую: осадок есть небольшой. Мне ведь Николай Александрович еще и денег остался должен. Но у нас нормальные отношения. При встрече обнимаемся, разговариваем.

– Сумма большая?

– А какая разница? Мы про деньги не говорим. Но он все прекрасно знает и помнит, если прессу читает.

– В конце 90-х российские фанаты были очень горячие. Как они отнеслись к вашему переходу к принципиальным соперникам?

– Те, кто были со мной всегда, восприняли трансфер с пониманием. Я и сейчас с теми болельщиками хорошо общаюсь. Созваниваемся, встречаемся, нет никаких проблем. А бестолковые люди меня не интересуют.

– Что стало поводом для дружбы с фанатским сектором?

– Саша Шпрыгин и друзья организовали движение болельщиков «Динамо». Они тогда совсем маленькими были еще. На одном из матчей ребята здорово шумели за моими воротами, поддерживали. Я обернулся, похлопал раз-другой, так и подружились. Мне подарили майку настоящего фаната «Динамо». Надевал ее под вратарской свитер, пока до дыр не истерлась.

– Вы человек габаритный, не помогали корешам при драках стенка на стенку?

– Не, это не моя тема. Но они всегда делились новостями с поля боя. Однажды поехали в Болгарию, на отбор к Лиге чемпионов. Вместе с нами летел полный самолет фанатов, а тут половина куда-то пропала. Спрашиваю, а где они? Мне говорят: «Ты не в курсе что ли? Они на горе с болгарами 20 на 20 пошли биться».

– Кто кого?

– Там уже стояли полицейские, чтобы кого-то отследить. Никого они поймать не успели, потому что наших по-быстрому положили и разбежались. За пару минут закончилось все.

– После трех чемпионств в «Спартаке» вы начали разъезжать по стране: Саратов, Астрахань, Екатеринбург, Ижевск, Лобня. Где понравилось больше всего?

– Если колесил по стране, значит, нигде не нравилось. Разница огромная между столичными клубами и периферией. Когда играл в «Соколе», шли на первом месте после 11-го тура. Заходит президент в раздевалку и говорит классную вещь: «Я думал, вы за весь сезон столько очков не наберете, а вы за треть умудрились. У меня, ребят, деньги кончились. Не буду больше вам премиальные платить». Раз не будешь, пошел в жопу. Спустя рукава стали играть, чудить между играми.

– Как чудили?

– Коллектив подобрался веселый, ходили отдыхать вечерами. Если промежуток между матчами был небольшим, по бутылке пива позволяли. Если неделя, то и напитки пили покрепче, и дискотеки посещали. Потом меня какой-то депутат увидел в неположенном месте, в клуб сообщили. Подходит тренер: «Андрей, наверное, нужно расстаться». Нужно так нужно.

– Самый неприятный матч в карьере?

– Со «Спартаком» играли в квалификации Лиги чемпионов против «Лидса». В выездном матче Саня Филимонов получил травму в самом начале. Я заменил его, включился, все было хорошо. А в конце ошибся на выходе, и их темнокожий засранец гол забил – 0:1. Так и закончили, хотя у нас много моментов не залетело. Домашний матч мы проводили в Болгарии, потому что в Москве поля нормального не нашлось. Выиграли 2:1. Как понимаешь, по сумме двух встреч дальше прошел «Лидс». Иногда мимо ворот прохожу, и в голове всплывает тот случай злосчастный. Обидно.

– А какую игру вспоминаете с удовольствием?

– Победный финал Кубка России в 1995-м. Там ничего грандиозного не произошло, но эмоции зашкаливали. Играть и побеждать в финалах – это нечто особенное.

– На поле вы совмещали пермяцкую жесткость и молитвы. Разве одно не мешает другому?

– А почему должно мешать? Все нормально. Перед свистком, пока бежал от центра до ворот, всегда читал одну молитву. Носил амулеты и цепочку с крестиком – тогда еще не запрещали в украшениях играть. Много разных примет было. Например, в день матча вставать с нужной ноги. Или если открыл глаза, нужно обязательно подняться с кровати, не засыпать заново.

– Вы работали с Бышовцем, Романцевым, Бесковым, Газзаевым. Каждый – личность. Кто из них оказал на вас наибольшее влияние?

– Голкипер – амплуа специфическое, поэтому как футболиста меня сделал тренер вратарей Николай Павлович Гонтарь. Он ставил мне технику, прививал правильную психологию, защищал после неудачных игр. У него арсенал упражнений был просто огромный. Большую часть я сейчас сам использую, когда тренирую.

– Вернемся к списку. Бышовец читал стихи перед матчами?

– При мне нет. Но Анатолий Федорович – действительно очень интеллигентный человек. Он пришел в «Динамо» после олимпийского золота. Молодой, амбициозный, идеи преподносил шикарно. Было очень интересно тренироваться под его началом.

– А материться под его началом разрешалось?

– Понятно, что проскакивало, но старались не ругаться. Однажды Бышовец сам сорвался. Несколько раз объяснял Сереже Деркачу одно и то же упражнение, а тот все равно какой-то ерундой маялся. Анатолий Федорович психанул и на все поле: «*** [Хрен] тебе квартира! ***[Хрен] тебе машина!». Тогда с футболистами часто расплачивались не деньгами. Деркач, конечно, загрустил сразу.

– Алексей Андронов говорил, что Бышовец в «Локомотиве» брал деньги за место в основе. Такое могло быть?

– Впервые слышу.

– Чем выделялся Газзаев?

– Он сразу поставил дисциплину. Дал понять – с ним халтура не проскочит. Есть же фраза «Боятся – значит уважают». Примерно так мы относились к Валерию Георгиевичу. Это сейчас я смотрю по телеку, а Вагнер его по щеке шлепает. У нас жестче было.

– Газзаев принимал участие в двухсторонках?

– Даже в матчах товарищеских. Помню, на сборах в Кипре играли против местной команды. Валерий Георгиевич шустрит, бегает, усы дымом. Подкатился под какого-то югослава. Тот встает и как дал ему! Газзаев на него, а югослав не знал, что это главный тренер и еще раз – бам! К концу встречи Георгич сел на корточки у бровки от усталости. Чуть скорую не пришлось вызывать, еле откачали.

– Какие порядки были на Тарасовке при Романцеве.

– Спокойствие. Олег Иванович старался создать такую атмосферу, чтоб футболистов ничего не раздражало, но в то же время, чтобы они не уставали от бесконечного рабочего процесса. Он говорил: «База – она для чего? Приехать, отдохнуть, покушать, позаниматься, отдохнуть, уехать».

– Романцев нечасто общался с футболистами.

– Да, как тренер Олег Иванович был несколько отстранен от команды, но все уважали его правила и не пользовались этим. Понятно, что некоторые шутки коллективные проходили мимо Романцева. Один раз он курил на балконе, а внизу шумят Мухамадиев и Робсон. Мухсим говорит ему: «Слышь, я черный!», а Робсон: «Ха-ха, да какой ты черный?! Вот я – черный!». Иваныч чуть сигарету не съел.

– Как Робсон, Маркао и Кебе чувствовали себя в России?

– Замечательно. Отличные ребята, не как этот.

– Кто? Промес?

– Нет, из «Зенита» который. Халк. Футболист он может и отличный, но на поле вести себя не умеет. Робсон и ребята в этом плане были намного лучше. Они не разговаривали с судьями по поводу и без, не симулировали. Просто рубились в футбол.

– Если Романцев закрывался в кабинете, то Бесков даже матчи с трибуны смотрел.

– Да, но только первый тайм. Забирался повыше, потому что так удобнее тактические хитрости придумывать, а в перерыве рассказывал нам свои идеи. Вообще, Константин Иванович был гением умного футбола. Любил собрать команду в учебном классе и полтора-два часа фишки передвигать, пока все окончательно не уснут. Однажды мы были на сборах в Италии. В свободное время выбрались по магазинам, сувениров купить домой. Зашли в парфюмерный, надушились. А вечером техника-тактика. Бесков заходит, носом шмыгает: «Чем так воняет? Чтоб всегда так пахли, а не как обычно».

– После карьеры вы стали генеральным директором футзального «Динамо» и зареклись тренировать. Сейчас мы сидим в «Юности Москвы», где вы работаете с подрастающим поколением. Как так?

– Когда я устроился в футзальное «Динамо» действительно не хотел тренировать и говорил об этом. Но жизнь – штука сложная. Футзальная команда развалилась. Год я провел без работы, денег от этого, мягко говоря, не прибавилось. И тут мне предложили потренировать вратарей в детской школе, я согласился.

– Сейчас нравится?

– Да. Мне приятно наблюдать их искреннюю любовь к футболу. Видеть, как ребята прогрессируют.

– Романцевскую максималку не устраиваете?

– Ты что? Вратарям она не нужна.

– Но вы же бегали.

– Нам Олег Иванович устраивал это адское упражнение после выходных. Чтобы все ненужное выветрилось. Один раз Романцев пошутил на первое апреля. Выстроились в Тарасовке, а он объявляет: «Мужики, неплохо провели последний матч, молодцы. По этому поводу – две максималки». Все офигели, начали куртки со штанами снимать, чтоб легче бежалось. И тут Иваныч говорит: «Ну, вы даете. С первым апреля! Побежали по кругу».

– Чем вы занимались на должности гендиректора?

– Моей задачей было находиться в курсе всего, что происходит в коллективе и в клубе. Управлять помощниками, чтобы один форму постирал, другой билеты купил, третий письмо отправил. Сначала думал, я – гендиректор? Вы че, с ума сошли? Но уже через пару недель влился и стал спокойно работать.

– Если сейчас предложат похожую должность, уйдете из школы?

– Не знаю, это очень трудный вопрос.

– В финансовом плане что привлекательнее?

– Конечно, быть гендиректором.

– Насколько велика разница в зарплате?

– Не скажу. Есть суммы, о которых даже жена не знает.

– Такие маленькие?

– Нет, не поэтому.

– Винни Джонс стал голливудской звездой. Насколько мне известно, вы тоже согласились сыграть одну роль.

– Это правда. Есть футбольная команда, которая называется «Сериал». Она состоит из деятелей кино, а я в ней побыл вратарем немного. Сидели в «Доме кино», пили чай-кофе. Ко мне подходит Женя Ермаков, лысая башка, золотые зубы: «Андрей, я снимаю фильм «Иван Ярыгин». Как ты смотришь на то, чтоб главную роль сыграть?». Дал сценарий, хороший сюжет. Теперь ждем денег, чтоб начать съемки. Может, появлюсь на экране и не как футболист.