Два года без Эдика, или Как сборная страны поможет одному заключенному

• Эта статья в архиве

Рассказ о одной не очень заметной дате и о том, где и как проводит 1960 год бывший форвард «Торпедо» и сборной СССР Эдуард Стрельцов.

На дворе 25 мая 1960 года, среда. Вроде бы обычный, ничем не примечательный день. И мало кто вспоминает, что в эту же дату два года назад разворачивались события, обернувшиеся для советского футбола трагедией.

Было такое же, как сейчас, роскошное цветение весны. И сборная так же готовилась к большим матчам. Только тогда впереди ждал не Кубок Европы, а чемпионат мира, но для сборной СССР тоже первый. И так же, как сейчас, был сыгран промежуточный матч с поляками, разве что в «Лужники» прибыла не сборная, а варшавский клуб «Гвардия». И выиграли наши тоже уверенно – 3:0. Следующий день, 25 мая, был выходным – и для страны, поскольку пришёлся на воскресенье, и для команды. В понедельник, 26-го, начинался финальный этап подготовки к ЧМ-1958, и это была последняя увольнительная перед по меньшей мере трёхнедельным карантином. Единственный день, чтобы, с одной стороны, сбросить напряжение прошедшей двадцатидневной пахоты, а с другой – набраться эмоций на новый такой же срок.

Задача оказалась непосильной: не смогли эти сутки переварить всех гусарских желаний трёх игроков сборной – Эдуарда Стрельцова, Михаила Огонькова, Бориса Татушина. Спонтанный выезд на чужую дачу с чужими девушками – и с, увы, хорошо знакомыми напитками – завершился обвинениями в изнасиловании, которые следующим утром получили Стрельцов с Огоньковым. 26 мая милиция увезла всю тройку из Тарасовки, где готовилась сборная, а 28-го по постановлению прокурора Стрельцов был арестован. Девушка Огонькова к тому времени успела сделать новое заявление – о том, что с первым ошиблась. Девушка Стрельцова хотела сделать то же самое, но фатально промахнулась в формулировке: написала, что прощает Эдика, а это юридической силы не имеет.

Через два неполных месяца следственного спринта, 24 июля 1958 года, решением Московского областного суда Стрельцову было назначено наказание в виде 12 лет лишения свободы. И вот сейчас, получается, подходит к завершению второй год – впереди ещё десять.

Буквально через несколько дней случится событие, которое, не имея вроде бы никакого отношения к истории Стрельцова, до предела укрупнит ту своеобразную шкалу ценностей, по которой советское государство делит мир на чёрное и белое. 31 мая 1960 года будет подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении званием Героя Советского Союза Рамона Меркадера. Того, кто в 1940 году в Мексике размозжил ледорубом череп Троцкого, давнего сталинского врага, высланного из СССР. И хотя Хрущёв вошёл в роль обличителя Сталина – в 1956 году развенчал культ личности, а в следующем, 1961-м вынесет из мавзолея тело, – он награждает персонального, если по сути, сталинского агента, не говоря уж о том, что убийцу, высшей государственной наградой. Как только у Меркадера истекает срок заключения в мексиканской тюрьме, его немедля доставляют в Москву и вручают медаль «Золотая Звезда» с орденом Ленина. Советскому народу, правда, об этом не сообщают.

И тот же самый Никита Хрущёв, когда ему по горячим следам (подсуетилась, говорят, чем-то обиженная Екатерина Фурцева) доложили об инциденте со Стрельцовым, сходу, не обременяя никого поиском истины, дал команду: «Посадить и надолго. Использовать только на тяжёлых работах». И этот приговор был очень похож на смертный.

Сейчас, в мае 1960-го, предписание вождя исполняется как раз с особым тщанием. Два месяца назад, в марте, Стрельцов переведён в Электросталь, где зона обеспечивает вредное производство на оборонном заводе. Он занят на пескоструйных работах – так называют шлифовку металлических изделий с помощью сжатого воздуха, кварцевого песка и стружки. О безопасности труда говорить смешно – какой у зека респиратор? И о послаблениях для футболиста – тоже. Начальник лагеря сказал сразу: «Мне здесь футбол не нужен. Мне нужен план».

А в прошлом году, 1959-м, футбол в жизни Стрельцова был. После приговора его отправили в Вятлаг, на лесоповал. Тоже на те самые работы, что были предписаны партией и правительством. Но начальник Вятлага оказался натурой футбольной – разыгрывал в своей системе первенство, благо команд можно было составить много: лагпунктов набиралось больше тридцати. Вообще-то это был турнир не для заключённых, а для сотрудников, но положением дозволялось использовать в команде и троих расконвоированных. Стрельцова вроде как и расконвоировали на день матча: всем хотелось увидеть в деле олимпийского чемпиона. В итоге чемпионом он стал и в Вятлаге. Хотя радость, конечно, это была весьма условная.

***