«Все замёрзли и ушли, а Игнашевич остался на скамейке и дал ценный совет»

• Эта статья в архиве

Большое интервью с Виктором Гончаренко – о Гинере, Игнашевиче, Березуцких, Мусе, Вернблуме, Головине и всех-всех-всех.

Жаль, Виктор Гончаренко редко даёт большие интервью. Собеседник он интереснейший. В этом убедились журналисты «Чемпионата», когда на днях главный тренер ЦСКА заглянул к нам гости. Гончаренко провёл в нашей редакции более двух с половиной часов, а нам всё не хотелось его отпускать.
«Жду ответа от Игнашевича и Березуцких и надеюсь, что они останутся»

— Это ваш первый полноценный сезон у руля ЦСКА. Полностью довольны результатом?
— Быть полностью довольным редко когда получается. Сейчас был не максимум, но близкий к нему результат. Когда наблюдал за работой Леонида Викторовича, мне казалось, что он выжал из ЦСКА всё – как из лимона. Но эта команда каждый год вытягивает из себя что-то новое. Особенно наш костяк. А вот молодым игрокам — Головину, Кучаеву, Чалову, Жамаледтинову, Хосонову – есть куда прогрессировать. Поэтому мы отодвигаем эту планку. И о полном максимуме не говорим.

— Будет из кого выжимать в следующем сезоне?
— То, что команду ждут изменения, – очевидно. От этого и будем отталкиваться.

— Вернблум и Миланов ушли. Натхо?
— Пока неясно.

— Вы заинтересованы в том, чтобы он остался?
– Да. Очень умный футболист, умеет правильно вести игру. Чувствует, когда придержать мяч, когда обострить. Отлично понимает тактику – все командные перестроения идут через него. Конечно, я хочу, чтобы он остался.

– Со стороны кажется, ему не хватает скорости, особенно в еврокубках.
– Если у тебя не хватает скорости, надо компенсировать головой. Про Игнашевича тоже говорят, что медленный, и про братьев Березуцких. Надо использовать сильные качества и нивелировать недостатки.

— Так что в итоге с братьями Березуцкими и Игнашевичем – завершают карьеру или могут остаться еще на один сезон?
— По крайней мере, мы не прощались. Расстались, как будто готовимся к следующей игре. Всем пожелали хорошо отдохнуть. Кому-то раздали план на отпуск, а кому-то дали напутствие хорошо подготовиться к чемпионату мира.

— Но вы-то что думаете?
— Когда чемпионат близился к концу, меня не покидало грустное ощущение, что такие глыбы, как братья и Игнашевич, могут закончить карьеру. Найти футболистов с такими качествами, внутренним стержнем и харизмой – очень сложная задача. Конечно, мне хочется по максимуму отсрочить этот день. Хочется, чтобы они ещё поиграли. Их лидерские качества, тактическая выручка, умение вести единоборства, пас того же Игнашевича – всё это находится на очень высоком уровне и позволяет нам держаться на плаву. В личном разговоре я сказал следующее: «Я, конечно, хочу, чтобы вы остались. Но при этом приму любое ваше решение, потому что вы имеете на него право».

— Вы надеетесь, они ещё поиграют?
— Надеюсь. И в то же время мы ищем варианты, кем их заменить.

— А как вести переговоры, если нет понимания по решению сразу троих игроков одного амплуа?
— По крайней мере, мы должны их вести. У нас есть договорённость, в какой день мы обсудим эту ситуацию с ребятами. Но надо понимать, что переговоры — довольно сложный процесс: с момента включения в них и до заключения контракта обычно проходит много времени. Так что мы не можем зависеть от того, какое решение они примут.

— Час «икс» – это…
— С Игнашевичем будем разговаривать, после того как сборная завершит выступление на чемпионате мира. А по поводу братьев информация может появиться уже в ближайшие дни.

«ЦСКА нужно 4-5 новых футболистов»

— Дзагоев в интервью сказал, что по-прежнему хочет уехать за границу. Вы морально готовы потерять еще и его?
— Мне всегда сложно рассуждать о гипотетических вещах. Моё видение – футболиста никогда не нужно держать против его воли. Если есть хорошее предложение, всегда нужно найти компромисс и отпустить игрока. Даже такого, как Дзагоев, — креативного, от которого зависят результат и осмысленность игры в атаке. Но если держишь его против воли, это уже будет не тот футболист, который может принести пользу. Так что, если будет предложение, которое устроит клуб, его нужно отпускать.

— Он вам говорил, что хочет уехать?
— У нас с ним всегда откровенные беседы. Алан искренний парень и всегда говорит, что чувствует и видит.

— А Головин хочет уехать?
— У него абсолютно правильный подход – он вообще на эту тему не заморачивается. Саша просто любит футбол, любит тренироваться. Он хочет выходить в каждом матче, быть лучшим и проявить себя. Но было важно, чтобы в последних играх (то же самое касается и Чалова) он не пробовал прыгнуть выше головы. Если молодые начинают думать, что сейчас смогут «выпрыгнуть из штанов», то появляются проблемы. Ребята должны плавно подниматься.

— Головин готов играть в Европе?
— Да. Два года назад Леонида Слуцкого очень критиковали за приглашение Головина на чемпионат Европы, но я вживую видел тренировки многих команд – «Вильярреала», «Боруссии», мне есть с чем сравнивать. И физически, и тактически, и ментально Головин полностью соответствует топовому уровню. Но надо понимать, что это взгляд с нашей стороны. Конкуренция в топ-клубах очень высокая. Ему надо будет сделать еще шаг, чтобы выиграть эту конкуренцию. Это будет не так просто.

— Такие игроки уже приходили в ЦСКА?
— К нам вообще мало кто приходил (смеётся). Но сейчас, в текущей работе, такие ситуации есть.

— Сколько игроков нужно ЦСКА?
— Четыре-пять футболистов. Но это зависит от того, кто уйдёт.

— Слуцкий долго шутил, что у него шесть трансферных окон подряд ноль рублей на трансферы. У вас хоть полтора рубля есть?
— Такие вещи надо спрашивать у руководителей. Я у них не спрашиваю ни про бюджет, ни про ситуацию на следующий сезон, ни про зарплаты футболистов.

— Но если игрок стоит € 5 млн, а у клуба нет таких денег, вы не сможете попросить его купить.
— Полностью бесплатных игроков в любом случае не бывает. В сумму трансфера входит очень много цифр – подъёмные, агентские… Если игрок — свободный агент, он может требовать сумму, которую заплатили бы другому клубу. Или агент может требовать такие условия. Это очень сложная оценка, поэтому я никогда не верю в публичные цифры. Точных данных мы никогда не узнаем.

«Игнашевич подошёл и сказал: «Михалыч, не надо менять схему»

— Что вас больше всего поражает в братьях и Игнашевиче?
— Они бесподобно чувствуют, как складывается игра. Понимают, когда кого-то надо подтолкнуть, а кого-то, наоборот, успокоить. Даже на тренировках они сканируют любого футболиста: если кто-то где-то недорабатывает, мозги тут же вправляются. И мне как тренеру подсказывают, потому что какие-то ситуации видят изнутри – говорят, что надо исправить, чтобы стать лучше. Могут высказать что-то руководству, если что-то не так. Масса факторов, которые помогают поддерживать эту "химию". Но самое главное – это их профессионализм. Игнашевич в свои 38 лет продолжает тренироваться и лучше многих молодых в плане передач и понимания игры. В плане принятия решений исходя из сложности матча эта тройка даст фору очень многим.

— Есть примеры?
— Один эпизод в матче с «Лионом» у меня вызвал восторг. И это не забитые мячи и не победа, а как Игнашевич сработал в эпизоде, когда обрезал Муса и нападающий французов выходил один на один. Эпизод был при счёте 0:0. Игнашевич включил мозги: он понимал, что бежит левоногий игрок, у которого не работает правая нога. Акинфеев тоже это понимал. Они вдвоём знали, что он будет делать. Они ждали, пока француз переложит мяч на левую сторону. Да, параллельно бежал второй нападающий, но левоногие футболисты чаще всего бьют, надеясь на себя. И Игнашевич спокойно заблокировал тот удар. Это действие Сергея вызвало у меня улыбку и восхищение. Сразу понимаешь, что это топовый защитник. Такие моменты важно объяснить игрокам.

— Представляете кого-нибудь из них – Игнашевича или братьев — в своём тренерском штабе?
— Все трое – очень умные и образованные, со временем у них многое может получиться. Они учатся, чтобы получить лицензию. Мне очень комфортно работать с братьями и Игнашевичем, и нельзя исключать, что кто-то из них станет членом тренерского штаба. Но тут многое должно совпасть. Всё-таки в штабе сейчас и так три человека – Онопко, Овчинников и Ермакович. И, самое главное, нужно, чтобы они этого хотели.

«У нас был тест по штрафным – Головин стал лучшим»

— Как стать таким, как Головин? Это сто процентов таланта или что-то ещё?
— Надо попасть в нужное время к нужному тренеру с нужной методикой. У меня перевернулось сознание, когда прочитал короткую вырезку со словами Марко ван Бастена. Он сказал, что из десяти тренеров, которые с ним работали, два шли в плюс, три не вредили, а пять откровенно пошли в минус. Тут начинаешь задумываться: что ты даёшь своим футболистам? Может, ты им вредишь? Талант, задатки – этого никто не отменял. Если их нет, очень сложно выбиться в профессиональные футболисты. У Головина куча качеств, которые он правильно развивает. Наверное, все тренеры ему в этом помогали.

— Слабые места Головина?
— Завершение. Он должен больше находиться в нужных зонах, чтобы завершать атаки. Он это прекрасно знает и работает над этим. А всё остальное у него на уровне. Например, он прогрессирует при игре в защите. Это касается отбора, противодействия передачам, взаимодействий с партнёрами, понимания своего расположения перед центральными защитниками и того, как мы закрываем фланги.

— Он кажется очень закрытым, молчаливым. Саша такой только с прессой?
— А что вы хотите от парня, которому 20 лет? Понятное дело, он боится, как бы ненароком какое-нибудь слово не вылетело, за которое его все винить потому будут. Одно дело, когда что-то сказано мною или Березуцкими – все быстро забудут. А молодой парень будет думать и переживать.

Вот что такое независимость? Это отсутствие реакции на общественное мнение. Молодые этой реакции пока боятся.

— Вы запрещаете молодым игрокам давать интервью? Говорите им: «Рано, не звездись»?
— Нет. Они же находятся в коллективе, понимают, что никто не любит ежедневно общаться. Видят, как себя ведут опытные игроки – Акинфеев, братья, Дзагоев, и идут по этому пути. Плюс у нас в этом году было 47 игр, плюс ещё матчи сборной и контрольные игры – набегает около 80 матчей. Сложно разговаривать после каждой игры.

«Уже в раздевалке Муса понял, что накосячил»

— «Тренер-диктатор» или «тренер-демократ» — вы себя к кому причисляете?
— В какой-то мере формулировка «Кубани» для моей отставки мне помогла. Вообще, я всегда считал себя добрым. Но точно не мягким. Если что-то идет не так, очень трудно держать себя в руках. Не могу себя контролировать – готов в этом признаться. Мне очень нравится, когда футболист чувствует, что в тренере есть жёсткость, искусственно перемешанная с добротой. Если этого нет и ты либо очень добрый, либо, наоборот, очень жестокий, тебе будет трудно руководить.

— Вы наверняка анализировали случай с Мусой. Понимали же, что болельщики видят ваши разборки?
— И толку? Да мне было наплевать. Если футболист не уважает тренера, с ним трудно дальше работать. После моей тирады Муса понял, что совершил ошибку. Мы еще в раздевалке решили ситуацию. А на следующий день конфликт был полностью исчерпан.

— Тирада была на русском?
— На всём, что только попало! Но он меня понял – там трудно было не понять (смеётся). Что говорил дословно, не помню. Я даже переспрашивал помощников: «Что я тогда вообще сказал Мусе?» Они ответили – тебе лучше не знать, но всё нормально.

— Как вышли из той ситуации?
— Уже в раздевалке Муса понял, что накосячил. Глаза опустил, смотрит, как побитая собака. Захожу и понимаю: что-то изменилось. Говорю: «Муса, ты был не прав». Он сразу же пошёл на попятную. А на следующий день извинился. Причём при всех.

— Как вы с попрощались с Мусой?
— Тепло, душевно. Сказал ему: «Муся, посмотри, как я тебя люблю. И когда ты снова приедешь, я всё равно буду тебе пихать. Ты возвращайся, мы тебя все тут любим». Он сказал, что подумает. В Лиге чемпионов все хотят играть, так что посмотрим.