«Рождённый в ЦСКА за «Спартак» играть не должен. Футбольный бог меня наказал»

• Эта статья в архиве

Капитан ЦСКА, гаишник, шофёр – необычная судьба Михаила Колесникова.

Он всю жизнь, от ДЮСШ до основы, отыграл за одну команду. Дважды выигрывал с ЦСКА первую союзную лигу, по разу – высшую и Кубок. Участвовал в легендарной победе над «Барселоной» в 1992-м в премьерной Лиге чемпионов. Преданность красно-синим цветам, скорость на поле и весёлый нрав в жизни сделали Михаила Колесникова любимцем «армейских» болельщиков.

В 17 лет Колесников дебютировал в высшей лиге СССР. Вышел на замену против «Зенита» и заработал пенальти

— Вы же с детства за ЦСКА?
— Отец за «Динамо» болел и после возвращения семьи из Монголии отдал меня в динамовскую школу, к Адамасу Соломоновичу Голодцу. Но там состав уже был сформирован, и я оказался в запасе. Дружок со двора Димка Радюхин посоветовал: «Чего ты там на лавке сидишь? Приходи в ЦСКА, у нас народу не хватает». Я и пришёл. Судьба. С 11 лет – «армеец». Мне повезло с учителями. Шестернёв, Бубукин – легендарные личности, потрясающие люди.

— Бубукин пошутить мастер был.
— Человек-весельчак, всегда на позитиве. Валентин Борисыч помогал Морозову в первой команде, считал меня своим воспитанником. Когда я удачно выходил на замену, повторял: «Это мой Мишутка». Морозов улыбался, кивал. Но стоило мне плохо сыграть, как Юрий Андреевич выдал Бубукину: «… [долбанный] твой Мишутка!»

— Как вы умудрились в 17 лет дебютировать в высшей лиге Союза?
— Сам обалдел! Играли дублями с «Зенитом». Манеж родной, каждый угол знаком – я и повозил их немножко. Юрий Андреевич присутствовал на игре, видимо, оценил, и меня прямо оттуда повезли в Архангельское на сбор первой команды. Приезжаю, а там – Тарханов, Новиков, Глушаков, Колядко, Штромбергер… Эмоции – будто в космос попал. Я же и за дубль ещё толком не играл. Волновался страшно.

— Но всё прошло удачно.
— Да, в середине второго тайма вышел на замену и минут через 10 Вовка Долгополов – хороший был человек, царство небесное – фолит на мне в своей штрафной. Пенальти. Жалко, Валера Глушаков не забил, проиграли – 0:1.

— Не за этот ли промах Морозов отправил Глушакова в Ростов, посчитав его преднамеренным?
— Всё может быть. Нас, молодых, близко не подпускали к этим делам.

«Багаж Морозова» помог «Зениту» выиграть золото 1984 года, а ЦСКА – 1991-го

— Морозов доверял молодым?
— Только молодым и доверял. В дальнейшем оставил всего пару-тройку дядек – Валерку Новикова, Штромбергера, Витю Самохина, Лёню Николаенко – и призвал под знамёна ЦСКА практически всю молодёжную сборную Союза – Медвидь, Иванаускас, Татарчук, Колотовкин, Малюков, Кузнецов… Юрий Андреевич верил в молодёжь и умел с ней работать. В том, что «Зенит» стал чемпионом в 1984 году, а мы – в 1991-м – прежде всего его заслуга. Как сейчас модно говорить, багаж Морозова.

******

«Раннего» Садырина отличала демократичность. Тренер мог посидеть, выпить, потолковать по душам с футболистами

— Когда пришло понимание, что коллектив, способный на многое, наконец сложился?
— С приходом Садырина. Его главная заслуга в том, что он сплотил коллектив: если играть, так друг за друга, если пить, то тоже вместе. По углам больше никто не прятался, по кучкам не разбивался.

— Это же в вашем номере приключилась знаменитая сценка с участием Садырина?
— Да-да. По конец первого для Иванова сбора в Испании взяли винца – немного расслабиться не запрещалось. Только присели – стук. Я удивился: «Вася, а ты что, дверь запер?». Он такой: «Ну да, открываю». Я спокойно лежу, курю. Входит Садырин. Смотрит, у нас два стакана налито. Взял один и говорит: «Вася, это тебе не «Зенит». У нас, если пьют, не закрываются». Хлопнул и пошёл дальше.

*****

— «Раннего» Садырина отличала демократичность?
— Да, но отношения часто портят деньги. Перед сезоном в «вышке» нам обещали одно, а когда увидели, что премиальные утекают слишком быстро, придумали оценки за игры: пятёрка – 500 долларов, четвёрка – 400 и так далее. Даже после побед двойки-тройки получали. В целях экономии…

— В 1989-м за выход в высшую лигу команду премировали машинами?
— Да, «девятки», «восьмёрки». Я в предыдущий выход в «вышку» «Волгу» взял. При официальной стоимости 16 тысяч рублей на чёрном рынке она за тридцатку-сороковник уходила. В основном в республики Средней Азии. Я свою тоже загнал (улыбается).

На следующий день после финала Ерёмин планировал «проставиться» в ресторане. Не успел – ночью попал в аварию

— Из золотого сезона-1991 что сразу вспоминается?
— Завоевание Кубка в середине лета. Потеря друга, Ерёмы. После этой трагедии мы долго очухивались.

— Кто вам сообщил о ДТП?
— Садырин Кузе, Кузнецову, набрал, а он уже начал обзванивать всех остальных. Мобильных не было, кто трубки взял – поехали в Архангельское. Переживать, заливать горе…

— В этот день вы должны были собраться в другом месте и по другому поводу.
— У Миши 17-го день рождения был, а нас на какую-то халтурку отправили, сыграть товарищеский матч, подзаработать. Даже чисто символически отмечать не стали. Все строго режимили. 19-го играли в Киеве на чемпионат, а 23-го – финал. Ерёма очень хотел выиграть этот Кубок. Говорил: «Давайте Кубок возьмём – и я всех приглашаю в ресторан «Космос».

*****

Перед вылетом в Барселону «армейцы» устроили вечеринку дома у Файзуллина. Быстров, обидевшись на выговор тренера, уехал домой из аэропорта

— Вас называли одним из зачинщиком переворота против тренера Костылева в 1992 году. Справедливо?
— После чемпионского 1991-го многие ребята разъехались. Костылев начал молодёжь подтягивать, знакомую по юношеским сборным. Гущин, Гришин, Минько – те хотя бы свои пацаны, воспитанники ЦСКА. Бушманов, Мамчур у него в любимчиках ходили. Если Морозов, Садырин позволяли футболистам изредка расслабиться, то Костылеву это не нравилось. Подозревал, что «старики» воду мутят. Он тогда многих настроил против себя, но в дубль сослал нас с Быстровым.

— Вы тоже письма писали?
— Мы не те люди, чтобы писать письма. Но когда чемпионат начался и команда повалилась, уже Мурашко, президент клуба, сам подошёл: «Помогите мне снять Костылева». В итоге его без нас уволили после финала Кубка с «Торпедо».

— Чем вам так Геннадий Иванович не угодил?
— До смешного доходило: учил меня в манеже передачу с фланга делать, хотя она уже на автопилоте шла, со времён Морозова отточена была. Помните, как на Дмитриева против «Ромы» в 1991-м навесил? Серёжка потом на всех посиделках смеялся: один подал, другой забил – отчислили обоих.

— Как же вы в Барселону в ноябре 1992-го попали?
— Мы уже с Быстровым были в опале, когда дошла информация, что нас хотят поставить на ответную игру. Специально бросить под танк, чтобы показать: «старики» не тянут. Никто же подумать не мог, что мы выиграем у «Барсы» на её поле! Я жил тогда в Крылатском, прямо у велодорожки, ну и начал ежедневно по ней бегать: вверх-вниз, вверх-вниз, приводить себя в кондиции.

*****

На первом же сборе в «Спартаке» Колесникову сломали ногу. В большой футбол он больше не вернулся

— Быстров ещё весь 1994 год отыграл за ЦСКА. Вы куда пропали?
— Понял, что с таким руководством ловить уже нечего. Всё обещали куда-то продать. Из той же Испании, из «Райо Вальекано», было предложение на меня и Быстрого, а им, видите ли, денег мало показалось. С «Лечче» тоже дальше разговоров дело не пошло.

— Переход в «Спартак» в 1994-м — что это было?
— Надоело быть крайним и чего-то ждать. Набрал Тарханову, он вторым у Романцева был: «Фёдорыч, пробей там – нужен, не нужен?». Романцев не отказал. Они как раз Карпина готовили на продажу в Испанию, место на фланге освобождалось.

— Но?
— Как говорится, рожденный в ЦСКА за «Спартак» играть не должен. Не иначе как футбольный бог увидел и наказал меня. На первом же сборе после Нового года, ещё в Москве, мне сломали ногу.

*****