«До сих пор помню звук сирены перед бомбардировкой»

• Эта статья в архиве

Марко Петкович — о «Спартаке», Сербии и войне

Марко Петкович вырос в одном городе с Браниславом Ивановичем, пережил бомбежки НАТО и играл в «Црвене Звезде» при Миодраге Божовиче. В интервью он рассказал, как в детстве отказал «Партизану», как Массимо Каррера объяснял выбор в пользу Ещенко и Рассказова и почему не собирается уходить из «Спартака», за который почти не играет.

— Смена тренера в «Спартаке» — первая за два года. Лично для вас это — плюс, учитывая, что при Каррере вы почти не играли?
— Тренера ведь поменяли не персонально для меня, а для команды. Как я могу судить? Я футболист и должен честно выполнять свою работу, а тренер — делать выводы. С Массимо у меня очень хорошие отношения, уважаю его и был расстроен, когда узнал об увольнении. Обижаться на то, что мало при нем играл, нет никакого смысла. Я просто старался показывать свой максимум. Иногда Каррера был мной доволен, иногда — нет.

— Он как-то объяснял, почему вы не играете?
— В первый год мы очень много общались, дальше — меньше. Вся проблема в лимите на легионеров. У меня было бы больше игрового времени, если бы не это ограничение. Кстати, в Сербии тоже есть лимит. Я понимаю, что с его помощью легче находить игроков для сборной.

— Можно уйти в аренду и играть чаще.
— Честно говоря, не думал об этом. Всегда хотел и хочу доказать, что могу играть именно здесь, в «Спартаке». К тому же из клуба также никто не говорил мне о возможном уходе.

— Слухи об Олеге Кононове ходили почти месяц. Следили за ними?
— Новостей было очень много, это правда. Но российские газеты я не читаю. Какой смысл, если каждый день появлялся новый [кандидат]? Уважаю работу прессы, но не понимаю, зачем писать так много? Часто бывает так, что пишут одно, а на самом деле ситуация совсем другая.

— Когда вы поняли, что Рианчо не остается?
— Он сам об этом объявил перед матчем с «Рейнджерс». Мы были в гостинице, Рауль сказал, что с понедельника не будет руководить командой.

— Что-нибудь знали о Кононове до того, как он пришел в «Спартак»?
— Только то, что он работал в «Арсенале» и у него были там неплохие результаты. Поговорил с Гораном Чаушичем — сейчас он в «Црвене Звезде», а до этого играл в Туле. Он рассказал о Кононове много хорошего.

— Прошел только один матч, но все-таки — при Кононове что-то поменялось?
— Как-то это сказать по-русски… У нас появилось настроение — ну, то есть все тренировки проходят позитивно. Видно, что Кононов очень любит «Спартак», работает всем сердцем.

— Болельщики «Спартака» очень остро отреагировали на увольнение Карреры. Такое давление мешает?
— Конечно, мы видим, что происходит. Это непросто, но поддержки фанатов можно добиться только игрой и результатами. Надеюсь, хорошую атмосферу удастся вернуть как можно быстрее.

— В «Спартак» вас ведь позвал именно Каррера? Как это было?
— Был летний перерыв в чемпионате Сербии. Сначала мне позвонил агент и сообщил, что есть интерес из «Спартака». А через два или три дня позвонил Массимо: мы побеседовали лично и ударили по рукам. Договорились очень быстро, хотя было несколько вариантов от других клубов.

— Вы ведь знакомы с Михайло Пьяновичем. Он что-то рассказывал про «Спартак»?
— О, да! От него я знал все, что происходило в команде. Он очень любит «Спартак»! Я даже приглашал его на матчи, но пока неудачно — у него слишком много работы, чтобы приехать. Еще обсуждал переезд в Россию с Душаном Анджелковичем, который играл в «Ростове» и «Краснодаре». Он сказал, что «Спартак» здесь самый популярный клуб, но это я и так знал.

— К чему было сложнее всего привыкнуть в России?
— Особых трудностей не было. Очень помогло, что Россия — тоже православная страна. Для меня это важный момент. Здесь я себя чувствую как дома.

— Через сколько заговорили на русском?
— Русский и сербский очень похожи. Первые полгода было трудно разобрать быструю речь. Но я занимался с преподавателем по скайпу, поэтому сейчас с языком нормально, все понимаю.

— Рекордное время, которое потратили на дорогу до базы?
— С пробками у меня нет проблем — живу недалеко от Тарасовки, поэтому добираюсь за полчаса. То, что база расположена так далеко, меня не удивило. У «Црвены», например, долгое время вообще базы не было — игроки собирались в гостинице.

— Футболисты из Сербии обычно сразу узнают адреса сербских ресторанов. Как вы проводите свободное время?
— Место, где мы с вами сейчас разговариваем, тоже сербское. Знаю, что в Москве много грузинских ресторанов — по крайней мере, Джикия меня уже давно зовет. Но свободного времени очень мало, особенно сейчас: играем каждые три дня в разных турнирах. Поэтому когда появляются выходные, провожу их дома. В Москве ходил на матч по водному поло, там играли мои друзья-сербы. Единственное, никак не дойду на хоккей, хотя давно хочу. Знаю, что «Спартак» играет в высшей лиге — кажется, КХЛ называется, да? Очень интересно! В Сербии-то вообще хоккея нет.

— Вы выросли в городе Сремска-Митровица. Что это за место?
— Это маленький город недалеко от Белграда. Хотя, для вас любое сербское расстояние — это близко. Ха-ха! Какое население у Москвы? 18 миллионов? А в Белграде — один. Там я начал заниматься футболом и переехал в Белград, жил в интернате и занимался в школе ОФК.

— Часто приезжаете в родной город?
— Стараюсь, там у меня живут родители. А когда «Спартак» играл с «Вильярреалом», на матч приезжали два моих первых тренера. Провел им небольшую экскурсию по городу. Им очень понравилась Москва и стадион «Спартака».

— Сремска-Митровице — родина Бранислава Ивановича. Вы ведь знакомы?
— Конечно. Помню, когда я был маленький и играл в белградском ОФК, он уже был капитаном сборной, выступал в «Челси». Тогда мы и познакомились. Плюс, наши папы давно друг друга знают. Бранислав — суперзнаменитость в городе. Недавно там построили поле — назвали в честь Ивановича.

— Сейчас вы общаетесь?
— Только когда «Зенит» играет со «Спартаком». И то — разговариваем после матчей. До игр не хочется отвлекать друг друга от подготовки.

— Ваш дом не задели бомбежки НАТО в 99-м?
— Мне было 7 лет, я многого не помню. Но было очень страшно. Я тогда уехал в Велики-Радинци — это маленькая деревня недалеко от Сремска-Митровице. До Белграда тоже близко — километров 60-70. Каждый день мы слышали звуки бомбардировок, а однажды бомба взорвалась совсем рядом с нами. До сих пор помню звук сирены, предупреждавший об авиаударах. Помню, как бежали домой, прятались в подвале. Было ужасно. И очень, очень страшно.

— Недавно Матич отказался играть с цветком мака на форме «МЮ» в знак протеста против действий НАТО в Югославии. В Сербии много обсуждали его поступок?
— Думаю, больше — в Англии. В Сербии ему выразили уважение и следили за тем, что пишут там, в Великобритании. Не хочу проецировать такую ситуацию на себя — не знаю, как бы поступил сам. Уважаю Матича. Но не очень понимаю, как они считают: для одних англичан мак — символ памяти жертв Первой мировой войны, для других — знак памяти солдатам НАТО. Странно.

— Из ОФК вы перешли в «Црвену Звезду». Правда, что до этого вас звал «Партизан»?
— Да, причем дважды. Во второй раз они даже договорились [с ОФК], но я поговорил с семьей и снова отказался. Мой папа — болельщик «Црвены». В детстве рассказывал мне об истории клуба, про матч с «Марселем» в 91-м, когда «Звезда» выиграла Кубок европейских чемпионов. Я все знаю про клуб и с детства болею за «Црвену». Раньше и на матчи ходил, на фанатскую трибуну.

— Многие футболисты и сейчас ходят на трибуну за воротами.
— Не люблю это, если честно. Не вижу себя там. Наше место — на поле. А у болельщиков — наших точно — и без игроков все классно получается. Моя помощь им вряд ли нужна. Вот после завершения карьеры — да, с удовольствием. А сейчас надо играть.

— В «Црвене» вас тренировал Миодраг Божович. Когда вы с ним последний раз общались?
— Кажется, летом. У нас с Миодрагом, как это сказать по-русски… Большой спор! В прошлом сезоне обыграли его «Арсенал» здесь, в Москве — 2:0. А потом выиграли в Туле — 1:0. Рад, что Миодраг вернулся в Россию. В «Црвене» его все любили. Когда Божович возглавил команду, мы очень хорошо играли: много побеждали, стали чемпионами. Он отличный тренер.

— Футболист «Црвены», от которого вы были без ума в детстве?
— Деян Станкович. Его гол в ворота «Шальке» — ох! Несколько лет назад мы с ним случайно встретились — я шел после тренировки и буквально окаменел перед ним. Для меня был настоящий шок: вау, передо мной же Станкович!

— Какое дерби мощнее — ЦСКА — «Спартак» или «Црвена Звезда» — «Партизан»?
— Сложно сказать, оба — очень шумные и яркие. Но если сравнивать по количеству пиротехники, то сейчас в Белграде ее больше. Хотя, как мне кажется, раньше сильнее было здесь, в Москве. Оба матча — очень важные и принципиальные.

— С «Ливерпулем» в ЛЧ «Црвена» сыграла лучше, чем «Спартак».
— Их матч на «Энфилде» не смотрел — мы прилетели в Глазго, была поздняя тренировка перед «Рейджерс», затем ужин. В общем, не успел. Но домашнюю игру включил. Просто молодцы.

— Роман Еременко перешел из ЦСКА в «Спартак». Что будет с футболистом в Белграде, если он перейдет из «Партизана» в «Црвену Звезду»? Такое вообще возможно?
— Возможно, но в основном иностранцы так могут сделать. Хотя последний случай — вратарь Владимир Стойкович. Но он перешел не напрямую. Из «Црвены» Стойкович уехал в Европу (играл за «Нант», «Витесс», «Спортинг», «Хетафе», «Уиган») и через пять или шесть лет вернулся в «Партизан».

— Ваш контракт истекает следующим летом. Главная цель в «Спартаке» прямо сейчас?
— Она такая же, как и раньше: работать, доказывать и показывать свой максимум.