"Боня написала мне в инстаграм, но я не умею им пользоваться". Честное интервью самого скандального игрока АПЛ

• Эта статья в архиве

Бывший защитник «Челси», «Арсенала» и «Тоттенхэма» Вильям Галлас рассказывает о слезах из-за футбола, самом плохом поступке на поле, лени Андрея Аршавина и отношениях со звездой «Дома-2» Викторией Боней.

Дерби «Тоттенхэм» – «Арсенал» – уже в 15:00.



– Вильям, вы завершили карьеру 4 года назад. Чем теперь занимаетесь?



– Я работаю на французском телевидении – SFR Sport. И до сих пор связан с английской Премьер-лигой. Это хорошо, потому что я играл там 13 лет. Я высказываю мнение об отдельных играх, мне это нравится. Еще работаю на венгерскую компанию, которая занимается новой разновидностью спорта. Не знаю, слышал ли ты что-то об этом или нет. Представь: стол – такой как в пинг-понге, но ты можешь играть на нем в футбол и вообще во все что угодно.



– Тружно представить, но, кажется, круто. Вы живете в Лондоне или где-то во Франции?



– Во Франции. Но много путешествию, я все время занят какими-то мероприятиями, турнирами. Каждую неделю бываю по работе в Париже. Езжу в Будапешт, там у меня встречи. Потом мчу на игры в Лондон.



Летом я, может быть, буду в Москве. Но есть вероятность, что останусь в Париже и отработаю турнир в студии. Все зависит от моих боссов, сейчас мы обсуждаем план работы.



– А тренером можете себя представить?



– Нет-нет, это тяжело. Когда ты игрок, думаешь только о своем выступлении. Тренируешься, пытаешься стать лучше. И если ты был недостаточно хорош в игре – это твоя ошибка. Но когда ты тренер, все меняется. Даже если ты дал игрокам лучший совет из возможных, все равно все зависит от них. Забьет ли нападающий, не привезет ли в концовке защитник… В футболе слишком большое давление на менеджеров. Президенты хотят все и сразу, и это не то, что мне нужно.



– Вспомните лучший совет, который вам дали Моуринью и Венгер?



– Ну, знаешь, у Моуринью ты должен каждый день отдавать всего себя, поэтому сами матчи проходят легче. Он хочет, чтобы ты все время был сконцентрирован на предстоящей игре. Это касается теории, физической формы… У Венгера не так. Когда я пришел в «Арсенал», то был уже опытном игроком, и на меня накладывалась дополнительная ответственность. После футбола мы постоянно обсуждали мою игру, но это было по-своему круто.



– Вы играли за три лондонских клуба. Согласны, что вообще-то это не хорошо?



– Я играл за три лучших лондонских клуба – в этом нет ничего плохого. Знаю, что фанаты «Челси» и «Арсенала» расстраивались, когда я уходил к их главным соперникам. Но для меня было важно отдавать все что я могу той команде, за которую играю. Я провел пять лет в «Челси», потом еще четыре – в «Арсенале». И везде старался показывать свой лучший футбол. То же самое было в «Тоттенхэме».



Фанаты должны понять: я не лондонский парень, я не родился в Англии. Я вообще-то из Франции. И даже там у меня не было команды, которую я поддерживал. Я любил футбол. И никого не обманывал. Вспоминаю первые матчи за новые клубы. Когда я перешел в «Арсенал», было еще не так плохо. Но когда я впервые вышел в футболке «Тоттенхэма», мои собственные фанаты меня освистывали! Потому что я пришел к ним из «Арсенала».



После 2-3 игр я был уже достаточно сильным, чтобы принять такое отношение. И когда они наконец перестали это делать, я понял, что делаю свою работу хорошо. Я стал своим.



– Самая плохая вещь, которую вы делали в футболе?



– Если ты посмотришь статистику в Премьер-лиге, увидишь: я получил только одну красную карточку. Желтых у меня тоже не так много. Я честный парень. Но я знаю, что люди говорили после игры «Бирмингемом» («Арсенал» тогда получил пенальти на 90-й минуте, а Галлас в отчаянии сел в центральном круге). Я относился к игре со всей страстью, и мне было сложно принять ничью в таком важном матче. Некоторые фанаты не поняли мою реакцию. Даже не все журналисты поняли. Но когда мы упустили титул, думаю, они поменяли отношение.



Та игра была слишком важной. Я пришел из «Челси», где все парни были примерно одного возраста. А в «Арсенале» футболисты гораздо моложе и не настолько опытные. В тот момент нас преследовал «Манчестер Юнайтед», у которого хватало парней, которые что-то выиграли (команды разделяли 3 очка). Патриc Эвра рассказывал: после матча с «Бирмингемом» Фергюсон вновь поверил, что они могут выиграть титул. Для нас это все оказалось слишком тяжело. Мы стали играть вничью и, лидируя в феврале, к концу чемпионата свалились на третье место!



– Можете вспомнить момент, когда вы последний раз плакали?



– Не помню, чтобы я плакал из-за поражений. Это какие-то эмоциональные вещи. Например, когда я впервые вышел за «Кан», мой первый профессиональный клуб. Был 1995 год. В тот момент я вспомнил все: как мои родители вернулись на родину, когда мне было 12, а я остался в Париже с дядей, сколько жертв я принес, чтобы играть в футбол...



Знаешь, было много ограничений: ты все время должен помнить о тренировке, поддерживать форму, быть серьезным. В 16-17 лет, когда твои друзья идут в ночной клуб, ты должен, должен... И вот я вышел на поле и за 10-15 секунд это все вспомнил.



Второй такой случай – моя первая игра за сборную Франции. Я счастливый человек, потому что достиг этого. И вообще всего, о чем мечтал.



– В том числе стали чемпионом Англии с «Челси».



– Тогда я не плакал, но был чертовски взволнован. Хотел разделить радость со всеми – командой, фанатами, президентом… В такие моменты чувствуешь себя королем Англии, реально. Никто не может тебе ничего сказать.



– Вы когда-нибудь общались с Абрамовичем?



– Знаешь, да. У меня была небольшая травма – в какой-то игре я получил болезненный удар. Не знаю, как сейчас, а лет 14-15 назад Абрамович приходил в раздевалку после каждого матча. Неважно, выиграли мы или проиграли. В тот раз я был заменен из-за травмы. А он спускался по лестнице в раздевалку и спросил меня: «Ты как, в порядке?» Да, отвечаю, все окей. Было очень приятно. Я понимал, что он президент, но футбол для него – это не бизнес. Когда ты действительно любишь игру, тебе интересно, что происходит с твоими игроками.



– В «Челси» и «Арсенале» вы забивали 5-6 голов за сезон. Не просили тренеров перевести вас в нападение?



– Не-не-не, все свои голы я забил после штрафных или угловых. При Моуринью мы всегда отрабатывали эти моменты после тренировок. Особенно – в пятницу вечером. Жозе говорил мне: «Вильям, иди на дальнюю штангу, и мяч тебя найдет». Я начал делать это – и стал забивать. В «Арсенале» Венгер делал так же.



– И все-таки я не понимаю: вы дважды стали чемпионом Англии с «Челси», работали с Моуринью. Это похоже на мечту, но вы взяли и ушли из команды. Почему – просто не хотели играть на фланге?



– Нет, между мной и Жозе произошло недопонимание. Мне нравилось с ним работать, и я всегда говорил, что свой лучший футбол я показывал у него. Моуринью дал мне возможность почувствовать себя одним из лучших защитников. Мы понимали друг друга, потому что оба из того типа людей, которые всегда готовы биться на максимуме.



Но после чемпионата мира-2006 что-то в наших отношениях сломалось (Галлас не поехал с командой в предсезонное турне, объяснив это усталостью), и, к моему стыду и к стыду клуба, мне пришлось покинуть «Челси». Но я всегда остаюсь фанатом этой команды. Я бываю на стадионе, когда работаю для французского ТВ, выхожу к полю, общаюсь с парнями. Никаких проблем! Когда Джон Терри был в команде, мы делали с ним интервью. А когда «Челси» выиграл чемпионат, поздравили Антонио Конте.



– В «Арсенале» вы играли под номером 10, который раньше принадлежал Деннису Бергкампу. Не слишком ли смело?



– Я взял его по нескольким причинам. Во-первых, я не мог взять мой привычный номер – 13. Он был у Алекса Глеба. Я уважал его, поэтому не стал ни о чем просить. Потом я посмотрел, какие номера были свободными. «Десятка» была одним их них. А я когда-то играл под этим номером – в детстве бегал в полузащите. Ну и, в конце концов, моя дочь родилась 10 ноября. Так почему я не мог взять этот номер?



Конечно, я знал, что это номер Бергкампа и что некоторые люди жаловались: какого черта он его взял? Но я был не так уж плох на поле, чтобы обращать внимание на такое.



– В «Арсенале» вы играли с Андреем Аршавиным.



– Знаешь, когда он приехал в Лондон, никто в Европе его не знал. Нет, конечно, я в курсе, что он играл за Санкт-Петербург и был в России плеймейкером и большой звездой. Но Премьер-лига – это совсем другое. Он не был похож на парня, который любил тренироваться. Аршавин действительно был немного ленив, но в играх все менялось. И это было невероятно!



– Кто был более ленив – Аршавин или Павлюченко в «Тоттенхэме»? Романа у нас называли Спящим гигантом.



– Я не сильно напрягался из-за того, что происходит на тренировках, правда. Павлюченко забил в «Тоттенхэме» достаточно много. Это то, о чем мы его просили. Никаких проблем!



– Вы говорили, что дурачились с Павлюченко. Он был самым забавным вашим одноклубником?



– Футбол – это история про страсть, наслаждение и улыбки. Все-таки мы делаем то, что действительно любим. Если бы ты, к примеру, мечтал стать доктором, то был бы счастлив хоть на работу в госпиталь.



Самые позитивные парни, с кем я играл – это бразильцы. Они очень музыкальные и очень смешные. Ты можешь приехать на тренировку грустным, думать о чем-то своем, но эти парни всегда в порядке. Мы реально у них учились.



Перед матчами нас обычно играла самая разная музыка – R'n'B, рок, французская, английская… Хотя, знаешь, во Франции такого не было. Там считалось, что, если ты слушаешь музыку, ты не сконцентрирован. Окей, я это уважаю. Но когда я приехал в «Челси», то на первой же игре услышал музыку и подумал: «Ничего себе! Круто!»



Постепенно мы перенесли эту культуру во Францию, в сборную и даже в клубы. И если сейчас ты вдруг окажешься в нашей раздевалке, то услышишь музыку перед матчами.



– Кто ваш лучший друг в футболе?



– Усман Дабо. Он играл за «Лацио», «Интер», «Манчестер Сити» и «Монако». Я знаю его много-много лет. Еще когда нам было 14, мы играли друг против друга. И постепенно добрались до национальной сборной. Все это время мы поддерживаем связь – я звоню ему каждые 2-3 дня. Хоть сейчас могу написать: «Эй, ты как там вообще?»



– А можете описать ваш идеальный день?



– Ну, знаешь, мне нравится проснуться утром с моей девушкой. Побыть с ней, сходить в спортзал. Потом мы отправляемся на работу, но вечером обязательно рассказываем друг другу, как прошел день. Это идеальный вариант.



Я стараюсь к каждому моменту относиться серьезно. Жизнь такая короткая, смотрю в зеркало – а мне уже 40 лет! Все так быстро… Стараюсь проводить больше времени с семьей, с детьми. И, знаешь, когда мы ужинаем, я никогда не пользуюсь телефоном. Это такие простые вещи, но нужно уметь им радоваться. Сейчас я открыт к людям и могу спокойно говорить о футболе. Потому что, когда ты футболист, люди все время недовольны: «Что он там опять наговорил в медиа?»



Я заканчивал карьеру в Австралии – ты бы знал, какая там жизнь! Люди встают рано, занимаются спортом, а после работы у них релакс с семьей. Они идут в парк, сидят и просто общаются. Я впечатлен таким лайфстайлом. Вот что у нас в Европе? Люди тащатся в пробках на работу, копят стресс, переносят его на работу. Потом – возвращаются с ним домой. Бррр…



– Окей, лучший способ познакомиться с девушкой, если ты футболист?



– Когда ты профессиональный игрок и идешь, к примеру, в ресторан, люди всегда тебя узнают. И, конечно, будут девушки, которые сами хотят познакомиться со знаменитостью. И стать знаменитостью. В этом вся хитрость. Их не интересует твоя личность, ты сам. Им важно, что ты звезда. Им нужны твои деньги. Они не видят в тебе Вильяма, они видят Галласа.



И вот ты идешь в ресторан, а они подходят и пытаются заговорить. И ты думаешь: господи, почему они подошли?.. Но когда ты заканчиваешь с футболом, все меняется. Так что мой лучший совет молодым игрокам: когда вокруг вас много женщин, сфокусируйтесь на том, чего вы хотите добиться.



Ждите подходящего момента для решения, которое изменит вашу жизнь, и женщину, которая будет с вами из-за вашего имени, а не вашей фамилии. Не будьте безумцами. Если можно избежать ошибок – лучше их избежать.



– Тогда такой вопрос: что вас связывает с Викторией Боней? В российских медиа пишут, что у вас был роман.



– Ха-ха! Это она сказала?.. Конечно, я знаю ее много лет. Года с 2003-2004-го. Сейчас она знаменитость, сделала отличную карьеру. Я не удивлен этому. Она много работала.



– И даже сделала серию интервью с топ-футболистами.



– Да-да, я знаю. Она спрашивала меня насчет этого. Написала в инстаграм сообщение, но, знаешь, я старомодный парень и не понимаю, как всем этим пользоваться. В общем, я увидел ее вопрос только через пару недель. К тому моменту она уже поговорила с некоторыми игроками и готовила интервью с Дидье Дрогба.



– Как вы вообще встретились?



– Это было в ресторане. Нас познакомили друзья, мы стали узнавать друг друга. С тех пор поддерживаем отношения. Мы дружим. Такая история.



Мы из разных культур, но это даже интересно – я больше узнал о русских и вообще о людях с Востока. Когда ты видишь русских, первое впечатление – что они холодные, никогда не улыбаются. Но это не так. И русские женщины помогают это понять особенно быстро.



– Последний вопрос. Чемпионат мира-2010 – худший момент в вашей карьере? Последнее место в группе, конфликт с Доменеком...



– Слушай, я вообще об этом не думаю. Этот был момент, когда каждый высказывал мнение и судил нас – так, что не могли спокойно выйти из автобуса. И я уже не знал – это их личное мнение или подслушанное у кого-то.



Конечно, мы хотели выиграть тот чемпионат мира. Но мы не работали как надо, у многих игроков были испорчены отношения с тренером, размещение тоже было плохим. Даже спустя годы нас осуждают, это тяжело, но, видишь, я говорю с тобой с улыбкой.



– Кошмар в ЮАР называют платой за руку Анри в стыках с ирландцами.



– Это было плохое решение судьи. Но я не знаю, почему люди так на нас набросились. В плей-офф ЧМ-2010 рукой сыграл Луис Суарес, и все обсуждали это несколько дней. Когда Марадона сыграл рукой, было то же самое. Но когда случилась рука Анри, об этом говорили месяцы, целый год. Почему? Я не понимаю. Может, потому что медиа дали возможность рассуждать об этом. А может, потому что не все во Франции хотели видеть сборную на чемпионате мира. Они не хотели видеть там Доменека, которого не любили. Точно тебе говорю!