Академия внешней разводки. Как российские футболисты уезжали в Европу десять лет назад

• Эта статья в архиве

Молодые российские игроки вновь востребованы в Старом Свете: их ждут в Италии, Португалии, Чехии.

В начале 2000-х такие переходы были поставлены на конвейер: агент Константин Сарсания затеял проект «Академика», благодаря которому продал за границу целое поколение футболистов. Спустя пятнадцать лет Сарсания рассказал, как это стало возможным, а его игроки – что они от этого получили.







Как началась «Академика»



— Я тогда был агентом. Несколько моих ребят в шестнадцать лет уехали в Европу: Рафаэль Зангионов и братья Бодренко – в «Андерлехт», Эдик Корчагин и Рома Свиридов – в «Сент-Этьен». Леша Еськов, который сейчас судья, – в «Монпелье». Когда они там оказались, выяснилось, что тренировки в Европе совсем другие. Из-за этого наши молодые футболисты не всегда выдерживали и получали травмы. Возникла идея: начать правильно готовить игроков, чтобы они спокойно адаптировались за границей. Нашлись люди, которые были готовы вложить средства, потом мы заключили договор с «Трудовыми резервами», чтобы ребята могли участвовать в первенстве Москвы. Тогда еще не существовало никаких лимитов и можно было собрать футболистов со всего бывшего СССР.



Павленко и Данишевского привез человек с Украины, с которым мы сотрудничали. Сначала они пошли в «Динамо», но там им что-то не нравилось, поэтому взять их в «Академику» не составляло труда. На тот момент у нас были лучшие условия в России: ребята жили на базе с трехразовым питанием, постоянным контролем и тренировками в режиме команды Премьер-лиги. Скаутов у нас вначале не было, искали ребят по агентским каналам. Потом устраивали пятидневные селекционные сборы, куда приглашали по 25-30 человек. Арендовали для этого базу в Чехове – там до сих пор живут гандбольные «Чеховские медведи». С одного сбора оставили три-четыре человека, с другого – пять-шесть. Так и набрали команду. Это 1984 год рождения был.



Потом уже по-всякому происходило. Сеню Логашова, к примеру, нам скаут из Курска прислал. Дело было в ноябре, школа ушла в отпуск, пришлось смотреть его со взрослой командой – «Спортакадемклубом». Гапона мы заметили на соревнованиях в Новосибирске. А Илья Максимов сначала в «Спартаке» играл.



Кто тренировал в «Академике»



— Со многими возрастами у нас работал Евгений Владимирович Лапков. Но начало 2000-х – это время, когда мало внимания уделялось тактике. Даже наши ведущие клубы тактически были готовы слабо. И я решил найти тренера, который смог бы полгода поработать с командой 1987 года и подвести ее ко взрослому футболу.



У меня были и остаются хорошие отношения с Арсеном Венгером. Он посоветовал Даниэля Санчеса, выступавшего с Платини в сборной Франции. У того было любимое упражнение, которое мы называли «арсенальской лестницей», потому что Венгер в «Арсенале» его тоже использовал. Игроки должны были продвигаться к чужим воротам, в одно-два касания передавать мяч и при этом меняться позициями. Даниэль любил сам завершать это упражнение. Он клал та-а-акие мячи – что с лета, что с полулета! Нашим нападающим было чему поучиться.



Многие футболисты думают, что соблюдать режим – это значит не напиваться. А сидеть за компьютером до двух-трех часов ночи – нормально. У Логашова с Гапоном, когда они уже в «Спортакадемклубе» были, приходилось даже отбирать компьютеры, чтобы они спали. Это сейчас все привыкли к гаджетам, а для того поколения все было в новинку. Так что компьютеры я приравнивал к алкоголю и наркотикам.







Как продавали игроков в «Ювентус»



— В команде 1984 года выделялся Толя Герк. Им интересовались многие европейские клубы, в том числе «Бавария». А в итоге он достался «Андерлехту». С точки зрения денег это была самая успешная сделка для «Академики». Но что-то не сложилось – травмы замучили… Жаль, что я не вел карьеру парня. Может быть, удалось бы распорядиться его талантом получше. Он больше общался с Владом Светиковым. Плюс у Толи был другой агент.



Самоцели трудоустроить мальчишек в зарубежные клубы у нас не было. Просто мы играли в международных турнирах, а ребята составляли костяк юношеских сборных. За ними следили скауты, кого-то из знакомых агентов я приглашал сам. А дальше кто как: Будянский, Зейтуллаев и Коваленко, например, могли оказаться в «Спартаке» или «Локомотиве». Но сами хотели в «Ювентус».



Переговоры по ним мы вели лично с Лучано Моджи – гендиректором клуба, позже оказавшимся в центре скандала. Наша встреча состоялась в миланском отеле. В Италии правами на многих футболистов совместно владеют несколько клубов, и мы попали в тот день, когда по ним нужно было принимать какое-то решение. Отель был забит руководителями команд Серий А, B и C. И все ждали только Лучано. Когда он пришел, ему кланялись, как будто это Господь. Моджи с сыном сняли номер, куда приглашали всех на переговоры. Пригласили и меня. Не хочу называть цифры, но был момент, когда нам было выгоднее отдать ребят в «Спартак» или «Локо». То есть сумма, предложенная Лучано, нас не устроила. Мы ушли, но потом за нами спустился Алессандро Моджи и сказал, что вопрос будет решен. Сначала они купили одного Будянского, а Зейтуллаева и Коваленко взяли в аренду. Но через полгода выкупили права и на них. Причем Моджи просил, чтобы дальше ребят в качестве агента вел его сын.



Скауты увидели парней на крупном турнире в Нанте. Там играли дублирующие составы всех французских команд плюс «Ливерпуль», «Брондбю» и сборная Канады. Мы заняли второе место, проиграв в финале хозяевам. После этого мальчишки тренировались с Примаверой «Юве», их просматривал сам Марчелло Липпи. На тот момент Витя Будянский был техничным игроком с хорошим видением поля и фактурой. Элегантностью он походил на Павла Недведа, который как раз блистал в Турине. У Зейтуллаева был интересный дриблинг. А Коваленко при всей своей мощи обладал очень хорошей скоростью, что не так часто встречалось у нападающих таранного типа. Немножко не хватало техники, поэтому с возрастом ему стало сложнее себя показать.







О разнице менталитетов



— Ребята удивлялись, что в Европе не церемонились с молодежью. Все сходились на том, что на нашей базе в Чехове условия были как минимум не хуже. Сашка Павленко с Андрюхой Поповым, к примеру, жили в «Лозанне» очень просто: комнаты с двухъярусными кроватями – и вперед! В «Сент-Этьене» то же самое. Для молодых это хорошо: они понимают, что нужно всего добиваться самим. С другой стороны, у нас в футболе считалось, что если ты что-то просишь – ты рвач. А там, наоборот, нужно спрашивать. Понятно, что где-то может помочь агент, но просто так никто не придет и ничего не принесет. «Щелкать» нельзя. Все сам – это было в новинку.



Тот же Витька Будянский всегда считался интеллигентным игроком. Но когда он уезжал, это был человек, который хотел играть и бороться. Я и предположить не мог, что у него не получится. Но потом Будянский пересидел в запасе и, видимо, утратил желание чего-то добиваться. А может быть, решил, что для парня из городка Старый Оскол уже добился достаточно. Поэтому и в «Химках», когда я его взял к себе, так вышло. Наш футбол тоже изменился, и Вите было тяжело: он мог отдать хорошую передачу, но, играя опорного полузащитника, уступал в пятидесяти процентах единоборств. Ну а последней каплей стал обмен футболками с Павленко в перерыве игры со «Спартаком». В «Химках» не всегда брали на матч два комплекта футболок, Вите было сложно это понять. Но парень он хороший.



Зейтуллаев, как и многие южные ребята, внешне выглядел постарше остальных. При этом Ильяс был разумным парнем, и характер у него присутствовал. Вите Будянскому многое делали агенты: не получилось в «Ювентусе» – поехал в «Удинезе», не получилось там – отдали «Асколи». Он бы с удовольствием остался в Италии, но не смог зацепиться. А Ильяс был пожестче, поэтому и смог себя там реализовать, пусть не в Серии А. Но и во второй итальянской лиге иностранцу трудно заиграть.







Можно ли воссоздать «Академику» в сегодняшних реалиях



— В середине 2000-х ситуация изменилась. Игрокам до 18 лет запретили уезжать в заграничные клубы, а российские клубы окрепли, им понадобилось больше молодых россиян. Искать варианты за рубежом уже не хотелось, поэтому и произошло такое переориентирование. Сейчас мало кто из агентов работает с Европой. Уезжают в основном те, кто имеет проблемы с переходом во взрослый футбол. И едут они, к примеру, в «Лейрию», но там русские инвесторы, а непосредственно клубом занимается агент Толстиков.



Когда мы затевали «Академику», у нас было больше возможностей для набора. Теперь все игроки на карандаше у клубов и более-менее распределены по школам. С другой стороны, здесь, в Литве, я ежегодно посещаю турнир в Паланге. Видел сборные России 1997 и 1998 годов и могу сказать: в каждой команде можно выделить только двух-трех игроков. У меня в «Атлантасе», кстати, играет Андрей Панюков, которого Николай Писарев брал на молодежный чемпионат Европы. С «Балтикой» у него не сложилось – после конфликта с тренером Андрей перестал нормально тренироваться и фактически запустил себя. Спасибо «Динамо», что дали шанс поработать с парнем. Он сбросил восемь лишних килограммов и находится в неплохих кондициях. Интерес к парню теперь проявляют не самые плохие европейские клубы.







Александр Павленко, 30 лет

чемпион и обладатель Кубка России в составе «Спартака»

с 2015 года выступает за «Луч-Энергию»



— Я знал, что создается хорошая команда, куда набирают игроков со всего СНГ. Поехал на просмотр и зарекомендовал себя. Евгений Владимирович Лапков готовил нас по своей методике, так что бегать приходилось много. Когда мы играли в Европе с одногодками, то брали верх в основном за счет «физики». Спринтерская скорость была главным критерием. Сравнивая с той же «Лозанной», могу сказать, что в Швейцарии упор в большей степени делался на технику и работу с мячом.



Кто из ребят казался самым талантливым? Ну, я неплохой был. Хорошей скоростью обладали Стрельцов и Данишевский, Толя Герк подавал большие надежды. Ильяс Зейтуллаев техничный был. Если кого-то подзабыл, пусть ребята не обижаются – столько лет прошло. Тем более я провел в «Академике» всего полгода, а затем уехал в «Лозанну».



Мне хотелось попробовать себя в Европе, я понимал, что такая возможность есть, и говорил об этом руководителям. Вариант подбирали месяца четыре. Но я был доволен: в плане природы Швейцария, наверное, самая красивая страна, в которой мне удалось побывать. Вспоминаю путешествия на автобусе, особенно четырехчасовые переезды из Лозанны в Цюрих, которые проходили в любованиях местными пейзажами.



Практически сразу я начал учить французский язык и уже примерно через три месяца понимал окружающую речь. Жизнь была насыщенной, дурака я не валял. Иногда приезжал Сарсания, общался с нашим спортивным директором. Как-то раз денег привез – чисто символическую сумму. «Лозанна» платила нам 700 франков, это чуть-чуть меньше семисот долларов было. На шоколадки хватало. Сколько платили в «Академике»? Тысячу рублей.



Решение о возвращении в Россию я принимал с людьми, которые занимались моими делами. Владлен Светиков позвонил и сказал, что есть вариант поиграть за «Спартак». Я его сильно не рассматривал – хотел остаться в Европе. На Украине главным клубом было киевское «Динамо», а что такое «Спартак», я тогда не имел представления. Но агент настоял: нужно съездить на просмотр. В Россию я отправился без вещей – и до сих пор играю. А вещи так и остались в Лозанне.







Александр Данишевский, 31 год

чемпион и обладатель Кубка России в составе «Спартака»

с 2014 года - в СКЧФ из Севастополя



— В Москву я приехал лет в 14, мой менеджер был знаком с Сарсания. Так и попал в «Академику». Ребята в команду подбирались скоростные, все бежали. Иногда получалось по три тренировки в день: первая – в восемь утра, потом завтрак, в половине двенадцатого – вторая тренировка. Обед, отдых, а вечером снова на поле. Если сборы проходили в Болгарии или Турции, то в конце дня мы бежали на море. Приставок тогда еще не было. Ближе к концу нам купили одну на всех, и, пока до тебя доходила очередь, наступало время сна.



«Академика» колесила по заграницам, участвовала в разных турнирах. Как-то раз приехали в Болгарию. А там километрах в двадцати – куча молодежи, дискотеки. Мы с пацанами заинтересовались этой движухой. Выезжали после отбоя – где-то в полпервого ночи, а возвращались к шести утра. Один раз сбежали, второй… А потом нас поймали и оштрафовали каждого на 50 долларов.



Еще помню, как Будянский во Франции паспорт забыл. Выяснилось это в аэропорту. В гостиницу возвращаться не вариант – далеко. Мы над ним посмеялись, конечно, но Сарсания вопрос разрулил. Когда Будянский прилетел в Россию, заполнил какие-то бумаги, и через месяц ему выдали новый паспорт.



У меня были варианты за границей, но попался «Спартак» и рыпаться куда-то без знания языка я не стал. Зато Будянский показывал фото с Зиданом и Дель Пьеро, говорил, что в «Ювентусе» тренировки проходят под музыку. Это еще при Марчелло Липпи было. Когда меня привезли в «Спартак», я, честно говоря, думал, что буду играть за дубль. А вышли на тренировку – Титов, Парфенов, Ананко, Баранов… Ну вы понимаете, что я чувствовал! Мне иногда напоминают про гол «Ливерпулю» или победу в Кубке России, но самым ярким событием для меня стал финал Кубка Содружества с «Динамо» Киев. Мы тогда проиграли – 3:4. Обе команды были в хороших составах, еще тренировали Романцев и Лобановский, а болельщики набились в «Олимпийский» битком.







Анатолий Герк, 30 лет

после ухода в 2014 году из «Тамбова» находится без клуба



— Сарсания увидел меня, когда на одном из детских турниров я играл за сборную Урала. Но мне больше нравится вспоминать другой турнир – во Франции, когда «Академика» победила, а я забил в финале два пенальти. После того матча мы пошли в ресторан, а по возвращении домой я узнал о варианте с «Андерлехтом». Тут же на переговоры прилетел отец – и все случилось.



В Бельгии я особенно не скучал. Мы жили на квартире с Питером Одемвингие и еще с одним парнем из Молдавии. Плюс в основной команде играл украинец Олег Ящук – с ним до сих пор переписываемся. Четверо русскоговорящих – это уже группировка! Могли вместе сходить в кинотеатр или в интернете полазить.



Больше всего меня удивляло, как на Западе обстоит дело с парковками. Только где-нибудь оставляешь машину, как вокруг нее появляются еще четыре. Соберешься, бывало, на тренировку, а машина так зажата, что в итоге приходится идти пешком! Для местных это было нормально: они сдавали вперед, задевали кого-нибудь – и выезжали. А мне это все казалось чем-то диким. Я даже фотографии делал, когда выехать было совсем нереально.



Первые два года после отъезда Сарсания был моим агентом. Потом я получил долгосрочный контракт, и мы стали меньше созваниваться. Но никакого негатива в отношениях с ним у меня нет: если увидимся, то нормально пообщаемся.



Когда я чуть-чуть освоился, пришел местный агент и предложил вариант с «Твенте». Бумаг с ним я не подписывал, он просто помог. По сравнению с Брюсселем в Энсхеде было скучно. Если бы не футбол, то и не знаю, что там еще делать. Но у меня родственники в Германии, а город находится практически на границе с этой страной.



Почему вернулся в России? Соскучился. Да и к Москве, играя в «Академике», успел привыкнуть. По большому счету я ни о чем не жалею и объяснений неудачам не ищу. Я пожил в Европе, поиграл в России – все нормально. Только карьеру завершать пока не хочется.







Фото: Сергей Дроняев, Global Look Press