Эдгар Манучарян: "Я думал, что Промес уже закончил с футболом"

• Эта статья в архиве

28-летний нападающий сборной Армении Эдгар Манучарян когда-то пытался закрепиться в основе "Аякса". Роман с амстердамцами не сложился, и вот уже четыре года он играет за "Урал". В интервью Манучарян рассказал, как Яп Стам защищал в "Аяксе" молодежь, какая

«Урал»



- Когда первый раз увидели Григория Иванова на тренерской скамейке, сильно удивились?

- Такого я нигде не встречал! Иванов – особенный человек. Он нервничает, хочет, чтобы мы выигрывали. Но вообще Григорий Викторович – понимающий.



- Самостоятельно тренировать он бы смог?

- Нет, конечно! Он бы не сдержался… Под таким давлением игрокам было бы тяжело.



- Наверное, поэтому президент «Урала» постоянно меняет тренеров. Кто из них был самым необычным? Олег Василенко?

- Василенко – хороший тренер, работал с Хиддинком, но почему-то у него вообще не получилось. По игре мы были не так уж плохи: 2:2 с ЦСКА на последней минуте, еще несколько матчей. То, что он не играл профессионально, не чувствовалось. Моуринью тоже не играл в футбол, но никто не может сказать в его адрес что-то плохое.



- Зато в адрес «Урала» на старте сезона говорилось всякое, особенно перед игрой с «Тереком».

- Над этим можно только посмеяться. Когда Армения проиграла дома Албании, кто-то тоже сидел и не знал, что написать, чтобы было интересно. Я знаю парней из сборной – они в жизни не будут играть такие матчи! Вот и про «Урал» – «Терек» мы лишь читали то, что пишут в прессе. Конкретно никто ничего не говорил, одна ерунда только. Уверен, что матч был честный. Мы играли для болельщиков, для себя, и если бы я узнал, что здесь что-то не так, в жизни не стал бы выходить на поле!



- Верю. Но почему тогда ушел Гончаренко?

- Честно? Он не объяснил. У него были какие-то проблемы – с президентом или дома. Для нас уход Гончаренко стал полной неожиданностью, нам нравилось с ним работать. Сейчас мы общается так же, как раньше, никаких обид ни у кого нет.



- Когда Гончаренко был уже в Минске, игроки продолжали говорить, что он проводит тренировки. Зачем?

- Я такого не говорил.



- Фидлер говорил.

- За два-три дня до матча вокруг игры уже была наколенная обстановка. Поэтому, возможно, об отъезде Гончаренко не стали сообщать. Повторюсь: мы делали свою работу, а что случилось между тренером и президентом, я не знаю.



- Матч с «Тереком» связывали с майской игрой между этими же соперниками.

- Первый раз такое слышу. Меня тогда не было в команде – из-за травмы я уехал на месяц пораньше. Тарханов, по-моему, заболел. Но я об этом не спрашивал, только читал. Или, может быть, дело в Иванове. Был тяжелый период, стыковые игры, а когда результата нет, у руководства всегда появляются претензии к тренеру.



- В «Кубани» случались некрасивые эпизоды, когда игроки общались с Гончаренко в довольно свободной манере. Можете вспомнить моменты, когда Виктор Михайлович проявлял жесткость?

- Не знаю, откуда у вас информация по поводу «Кубани». Я ничего такого не видел, мне сложно что-то комментировать. И Гончаренко, и Скрипченко, если что-то не нравится, могут разговаривать необычно. Как на тренировках, так и в перерывах матчей.



- После ухода Гончаренко «Урал» как будто ожил.

- Скрипченко долгое время работал с Гончаренко, они друзья. Тренировки и видение футбола у них практически одинаковые. На теории много разговариваем. Ну как много – не два часа, конечно. Я всегда считал, что это глупо. Если матч проигран, можно разобрать ошибки. Но о чем говорить два часа?







«Барселона»



- Помните свой первый матч на профессиональном уровне?

- Мне было пятнадцать лет. Каких-то особенных ощущений не осталось: дали шанс – я сыграл. В том сезоне провел за «Пюник» десять матчей и забил пару мячей. Так все и началось.



- Кто организовал вам просмотр в «Аяксе»?

- В Болгарии проходила квалификация чемпионата Европы U-17. В одной группе с нами играла Голландия. Армения победила – 2:0, а я забил второй мяч. На том матче присутствовали скауты из «Аякса», которые сразу обозначили интерес. Потом меня вызвали в национальную сборную – по-моему, на игру с Румынией. Голландцы тоже на ней побывали и позвали на двухнедельную стажировку. Я уехал в ноябре, провел пару тренировок с дублем, а потом был переведен в основную команду. «Аякс» тогда тренировал Рональд Куман, который и взял меня на товарищеский матч с «Барселоной».



- Каталонцы играли основой?

- Не было только Роналдиньо. Мы проиграли – 1:2. Это’О сделал дубль, у нас забил Вермален, который сейчас тоже в «Барсе». Играли в Аликанте, где тогда было градусов четырнадцать. Летели с «Барселоной» в одном самолете. Помню Месси – он тогда только начинал, две-три игры в основе провел. Но уже говорили, что это сильный игрок.



- Домашних перед матчем успели обрадовать?

- Тогда я вообще не понимал, что это значит – играть с «Барселоной». Если честно, сейчас перед матчами переживаю больше. Но иногда вспоминаю то время. Если бы я был моложе, многое сделал бы иначе. Ну ничего, может быть, у меня появится ребенок, и я расскажу ему, что надо делать, а что не надо.



- И какой совет будет самым первым?

- Если что-то хочешь, делай это сегодня. Это не только футбола касается, многих профессий. Просто, когда я был молодой, думал, что все еще впереди. Не играю в семнадцать – начну в восемнадцать. Так годы и пролетают. А потом ты открываешь глаза и понимаешь, что тебе уже двадцать восемь. Конечно, говорят, что все потеряно. Но время еще есть.



- В матче с «Барсой» вы провели всего четырнадцать минут. Как получили травму?

- Вышел один на один, не забил. После этого отдали пас, и я получил удар сзади. Пуйоль вроде постарался… Через две минуты чувствую: не могу ходить. Попросил замену, а на следующий день снимок показал перелом. Думал, вернусь в Армению, но «Аякс» не хотел меня отпускать. Когда получил травму, три-четыре месяца тренировался отдельно. Кумана почти не видел. У меня еще действовал контракт с «Пюником», но я настоял на том, чтобы подписать предварительный договор с «Аяксом».







«Аякс»



- Амстердам покорил вас с первого раза?

- Нет-нет. Первый год было тяжело, я жил там один. Потом привык. Но когда играл в Амстердаме, не любил его. Честно. И погода, и общая атмосфера – все не то… Постоянно хотелось домой. А теперь скучаю. На выходных езжу к друзьям.



- Желания бросить футбол и уйти в отрыв никогда не было?

- У некоторых парней сносило крышу. Приезжали в Амстердам не знаю откуда, получали нормальные деньги – и все, через год домой. Но мне мешало не это, а травмы. Из-за них я потерял минимум три года. Потом, когда набрал форму, играл в арендах. Тогда молодым в «Аяксе» шансов не давали. Только Райану Бабелу – и сразу против «Ювентуса». Но он в семнадцать действительно был хорош. Это один из самых техничных парней, кого я видел. Потом уже он не думал о футболе.



- Разве в «Аяксе» можно заработать столько, чтобы не думать о футболе?

- В Голландии многие не любят «Аякс», потому что считают, что все там «крутые». Помню возмущение, когда Мидо в семнадцать лет купил себе Ferrari. А он ответил: «Моя жизнь, что хочу, то и делаю». Из-за этого, по-моему, у него и начались проблемы с руководством. В Голландии такого не любят, это не Россия и не Армения. Крутые машины там редко увидишь. Президенты и вице-президенты ездят на велосипедах.



- В чемпионате России играют несколько воспитанников «Аякса» – Бюттнер, Озбилиз, Промес, Эбесилио… Застали в Амстердаме кого-то из них?

- Когда я играл, Озбилиз и Эбесилио были еще мелкие. Бюттнера не помню. Насчет Промеса расскажу историю. Мы с ним играли в «Харлеме», а потом встретились в Екатеринбурге. Выходим на поле, он меня обнимает и говорит: «Эдгар, не узнаешь?» Я смотрю – знакомое лицо! Даже подумать не мог, что Промес из «Харлема» и Промес из «Спартака» – один и тот же человек. Мне казалось, он уже закончил с футболом.



- С кем еще вы играли в юношеских командах?

- В Голландии много талантливых парней. В России – тоже, но разница в менталитете. Там ребята вместе учатся, вместе кушают, вместе тренируются. И только вечером их забирают. В «Аяксе» есть тренировки только на технику, есть – только на тактику. Десятилетние играют в «квадраты» так, что смотришь и удивляешься! В РФПЛ не все повторят. Иногда мы били по маленьким воротам, иногда вешали на перекладину колесо и старались в него попасть. Или били по штангам с середины поля. Скидывались по 10 евро и рубились в три-четыре круга. Я никогда не выигрывал – через два круга, честно говоря, надоедало.



А так со многими играл: Алдервейрелд, Анита, Блинд, Ван дер Вил, Вертонген… Если честно, получи я столько шансов в первой команде, как Блинд, был бы уже в «Барселоне». Никто не понимал, как он играет, когда на замене сидят такие имена! Но у него отец – легенда клуба, это многое объясняет. Если тебе доверяют – само собой, начнешь играть.



- Когда вы стали играть за основу «Аякса», тренером был как раз Блинд-старший.

- Болельщики «Аякса» привыкли к атакующему футболу. А когда вместо Кумана пришел Блинд… Откровенно говоря, у него не было никакого тренерского опыта. И сейчас тоже нет. Начали играть от обороны, результата не было – и все, убрали Блинда. Потом пришел Хенк тен Кате. При нем играли в атакующем стиле – он же в «Барселоне» был, Райкарду помогал. Тен Кате сильно понимал тактику, но его быстро забрали в «Челси».



- С Ван Бастеном общались?

- В последнем сезоне. Мне хотелось играть, но рядом не оказалось человека, который мог бы помочь. В это время пришел Ван Бастен, я с ним поговорил. Он прямо не сказал, но дал понять, что на меня не рассчитывают.



- Самым великим игроком в истории «Аякса» считается Йохан Кройф. С ним удалось встретиться?

- Кройф там бог – как Марадона или Месси в Аргентине. Но он живет в Барселоне и редко бывает на родине. В «Аяксе» его никто не видит.



- Игры с «Фейеноордом» – это страшно?

- Болельщики ненавидят друг друга – как «Барселона» и «Реал». Считается, что амстердамцы богатые, а в Роттердаме живут в основном работяги. Лично мне «Фейеноорд» не казался таким уж грандом, мы его несколько лет обыгрывали. Конечно, там были хорошие футболисты – Ван Перси, Кейт, но ПСВ выглядел сильнее.







Драчун Давидс



- В «Аяксе» вы играли в звездной компании: Стекеленбург, Хейтинга, Стам, Вермален, Снейдер, Пинар, Бабел, Хунтелар… Кто из них больше всего запомнился?

- Стам. Такого футболиста я не видел – имею в виду самоотдачу. Он играл в «Манчестере» и «Милане», но всегда тренировался больше остальных. После занятий Яп собирал нас на поле и заставлял качать пресс и делать отжимания. Это продолжалось 15–20 минут. Каждый день! Плюс Стам был такой человек, что его уважали. Вот Давидс – другой, его не любили.



- Почему?

- Это разные люди. Давидс всегда орал на молодых, а если что-то шло не так – дрался. Стам это не любил. После драки с Леонардо он предупредил Давидса: «Еще раз такое увижу – будешь иметь дело со мной». Яп всегда был на стороне футболистов. Строгий, но справедливый. А Давидс… Представьте: через десять минут тренировка, а он сидит в раздевалке и играет с двумя телефонами. При этом на поле Эдгар был просто зверь! Когда он завершал карьеру, у нас был запланирован товарищеский матч. Давидс месяц ничего не делал, но в тот день играл лучше всех! Он всегда выкладывался на двести процентов.



- Кого в команде боялись больше – Давидса или Найджела де Йонга?

- Де Йонг? Да ну! Найджел – хороший пацан, вообще не такой, каким кажется на поле. Грубый игрок – это да. Но у него такой стиль игры. Даже не знаю, с кем можно сравнить Найджела. Может быть, с Денисовым… Вне поля Де Йонг спокойный и общительный парень. Я вообще не помню, чтобы в жизни какой-то человек был жестким, как в игре.



- У Япа Стама, о котором мы уже вспоминали, внешность серийного убийцы. Он когда-нибудь улыбается?

- Редко, конечно. Помню момент, когда я повредил голеностоп. Нога распухла – даже бутсы не мог надеть. На следующий день Тен Кате говорит: «Ты должен тренироваться». Я отвечаю: какие тренировки, если даже ходить больно? «Нет, ты будешь», – и ушел. В общем, вылез я еле-еле на поле. А мы специально играли один в один. Тен Кате поставил меня в пару к Стаму и попросил того бить в больную ногу.



- Хотел проверить, что не симулируете?

- Нет, просто он считал, что травма голеностопа – это не травма и можно играть через боль. В общем, получаю мяч в начале упражнения – и сразу подкат! Все смеются, а я нервничаю. Во второй попытке пробрасываю мяч Стаму между ног, и нервничает уже он. В раздевалке, к счастью, была позитивная атмосфера.



- А перед матчами? Тоже?

- В «Аяксе» не было такого, чтобы в раздевалке играла музыка. Наоборот, телефон нужно было выключить. В противном случае полагался штраф. Так делали, потому что хотели, чтобы мы были вместе. В клубе считали, что когда четверо сидят в столовой и при этом каждый копается в телефоне – это неуважение.



У кого-нибудь была зависимость от гаджетов?

- Да все подсматривали, я не отрицаю. За час до тренировки мы обычно собирались на базе. Там была отдельная комната, где разрешалось поиграть в приставку или послушать музыку. Но за полчаса до занятия ты должен быть уже в раздевалке. Мы с ребятами резались в бильярд, фифу предпочитали в основном темнокожие парни.







Армения



- В «Харлеме» вы застали момент, когда клуб был признан банкротом. Играли там за спасибо?

- Когда я туда попал, будущее клуба уже вызывало вопросы. Но мне деньги платил «Аякс». Вообще это был фарм-клуб «Аякса». Первая лига Голландии – это не как ФНЛ. Здесь футбол профессиональный, а там игроки еще где-то работают. Они каждый день тренируются, но получают две тысячи евро в месяц. Красиво на эти деньги в Голландии не поживешь. Я уверен, что они еще чем-то занимаются. При этом сам уровень достаточно высокий: кто-то прошел школу «Аякса», кто-то – ПСВ…



- Название вашего следующего клуба, если честно, я даже не помню.

- «Апелдорн». Меня туда позвал бывший тренер – Ван ден Бром. Потом он работал в «Андерлехте», сейчас тренирует «АЗ Алкмар». В двенадцати играх я забил восемь мячей и был уверен, что смогу заиграть в «Аяксе». Уверенность сумасшедшая! Потом вернулся и понял: не рассчитывают. В «Харлеме» с нами тренировался Витчге, его специально из «Аякса» отправили. Он говорил, что такой техники, как у меня, нет ни у кого там. Еще был благотворительный матч с дублем «Аякса». Мы выиграли – 4:1, я забил три гола и окончательно поверил, что получу шанс. Но так и не дождался. Просто еще молодой был, без агента. Приходилось самому всем заниматься.



- Решение покинуть Нидерланды вы называли самой большой ошибкой. Почему?

- Варианты остаться в Голландии были, меня там знали. Но я хотел вернуться домой. Нервничал из-за того, что со мной несправедливо обошлись. Уже потом, когда вернулся в Армению, мог опять уехать в Нидерланды, но по деньгам это были несерьезные предложения. Финансово стабильны в Голландии только «Аякс» и ПСВ.



- Тогда поговорим об Армении, которая провалила отбор к Евро-2016. Почему все получилось настолько плохо?

- Больно об этом говорить. Вспоминаю, как мы играли два года назад, и сравниваю с сегодняшним днем… У нас много молодежи, постоянно меняется состав. Это в России Березуцкие и Игнашевич лет десять вместе играют. Плюс невезение. Перед игрой с Сербией семь или восемь игроков получили травмы.



- Прямо сейчас Генрих Мхитарян – главная звезда армянского футбола?

- Я думаю, он не хуже Ройса и Обамеянга. Просто в первую очередь всегда выделяют европейцев.



- Какие чувства испытываете, когда видите, как он празднует гол с Гюндоганом?

- Мне неважно, черный человек или белый, турок он или азербайджанец. Понятно, что проблемы, что была война. Но все зависит от человека. Если он нормальный – какая разница, какой он нации? Я знаю людей, которые с детства дружат с турками. Но в целом не могу сказать, что молодежь относится к этому сильно проще.



- Одно время за сборную Армении играл бразилец – Маркос Пиццелли. Его можно назвать настоящим армянином?

- Конечно. По-армянски он лучше меня разговаривает. Матом вообще идеально ругается! Маркос приехал в Армению больше десяти лет назад, отдал ей все что было. И не отрицает, что как футболист заработал имя у нас.



Текст: Ярослав Кулемин

Фото: Сергей Дроняев