Первый темнокожий в «Спартаке» появился задолго до Робсона

• Эта статья в архиве

Великий Бесков посвятил ему целый абзац в своей книге.

Спроси у спартаковских знатоков имя первого темнокожего игрока в истории клуба, 9 из 10 влёт ответят: Робсон. И будут по-своему правы. В списке «настоящих» легионеров «народной команды», из так называемого дальнего зарубежья, бразильский нападающий – №1. Пионер. С 1997 по 2001 год Луис наиграл сотню матчей с ромбом на груди, забивал практически в каждом третьем (32 мяча) и полюбился партнёрам и болельщикам весёлым нравом и коммуникабельностью. За что и получил прозвище Максимка – по аналогии с симпатичным темнокожим юнгой из древнего советского фильма.

Бесков увидел в темнокожем юноше задатки футбольной звёздочки

На самом деле первый Максимка появился в Тарасовке намного раньше. Джеймсу Провенсалу эта кличка подошла бы больше, чем Робсону. Помимо внешней схожести у него было ещё кое-что общее с юным советским актёром Толей Бовыкиным. Оба появились на свет в интернациональных семьях, унаследовали экзотическую для Союза внешность от отцов и при этом оставались гражданами СССР. Тем не менее окружающими они воспринимались примерно как инопланетяне – даже Москва ещё была расово однородным городом, не говоря уже о провинции. Понятия «легионер» в союзном футболе вообще не существовало – за неимением любых иностранцев, хоть белых, хоть смуглых. Поэтому появление в системе популярного столичного клуба тёмного, курчавого паренька не могло остаться незамеченным. Особо наблюдательные болельщики заметили его даже раньше, когда юный Джеймс болбоем подавал мячи мастерам на играх основы.

«Насколько я посвящён, у него мама была солисткой Большого театра, а папа – из какой-то африканской страны (предположительно – Нигерии), — рассказывает бывший защитник «Спартака» Александр Мирзоян. – Джим родился, учился в Союзе, воспитывался в спартаковской школе. Мне Бесков уже не давал играть за основу – просил помочь дублёрам то как опытному футболисту, то как тренеру. Там мы с Провенсалом и познакомились. Константин Иванович любил открывать таланты. Гаврилов, Черенков, Романцев, Дасаев, Шавло, Хидиятуллин – Бескову нравилось брать молодых и доводить до сборной. Видимо, подумал, что и из Джима может быть толк. Взял в дубль. Помимо хороших физических данных, высокий, мощный Провенсал обладал ярко выраженными лидерскими качествами. Приняли его как своего, без предрассудков. Да он и был своим – чисто говорил по-русски, мыслил, как наш человек, только выглядел иначе. Какого бы цвета кожи ни был человек, главное, чтобы он был нормальным. А Джим правильно понимал жизнь. Уважительно относился к старшим, среди ровесников ходил в авторитете. Мог приструнить, направить, умел постоять за себя».

*****

«Спартак» всегда был многонациональной командой, у нас никогда не возникал вопрос, кто какой нации: все — одна семья, — писал Константин Иванович. — В своё время, помнится, пошёл по Москве сенсационный слух: мол, в дубле «Спартака» прогрессирует будущий Пеле, тайное оружие Тарасовки, африканец, который творит с мячом чудеса. Доля истины тут была. В команду был принят воспитанник группы подготовки футбольной школы «Спартака» Джеймс Провенсал, гражданин СССР, мать которого — русская, отец подданный одной африканской страны. Джеймс физически очень складный, фигура совершенно футбольная, потенциал отличный, со временем мог вырасти в большого мастера футбола. Но не очень-то он увлекался футболом. Захлёстывали другие увлечения молодости. Не хочу вдогонку упрекать парня, но в том, что его гипотетическая головокружительная карьера в футболе не состоялась, виноват он сам. И со «Спартаком» Джеймс Провенсал расстался с лёгкой душой, без малейших сожалений».