Вячеслав Чанов:«Когда Акинфеев тащил пенальти от Испании, я прятался за колонной»

• Эта статья в архиве

Море историй о лучших вратарях СССР и России – от Яшина и Дасаева до Акинфеева – от Вячеслава Чанова.

Вячеслав Викторович Чанов
Родился 23 октября 1951 года в Москве. Вратарь. Выступал за команды: «Шахтёр» Донецк (1969—1978), «Торпедо» Москва (1979—1984), «Нефтчи» Баку (1985—1986), ЦСКА Москва (1987—1989), ГСВГ/ЗГВ (1988—1989), «Оптик» Ратенов, Германия (1990—1993). Выступал за олимпийскую сборную СССР, в составе первой сборной провел 1 матч.
Тренерская карьера: ЦСКА, тренер вратарей (1995, 1998-99, 2002-2016).
Достижения: лучший вратарь СССР (1981). Вице-чемпион СССР (1975). Бронзовый призёр чемпионата СССР (1978). Финалист Кубка СССР (1978, 1982). Член Клуба Льва Яшина: 130 матчей без пропущенных мячей.




Вячеслав Чанов и Денис Целых
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»

— У вас давно была мечта о своей вратарской школе. Почему для её осуществления выбрали Реутов?
- Мы с Игорем Акинфеевым изложили свои соображения губернатору Воробьёву и получили полную поддержку. Школ такого направления у нас в стране нет – по сути это первая. Будет называться «Академия вратарского мастерства имени Игоря Акинфеева».

— Почему не Вячеслава Чанова?
— Можно и меня вписать. В проекте участвуют четыре человека (по алфавиту): Акинфеев, Алифёров, Габулов, Чанов.

— Акинфеев реально будет принимать участие в жизни школы своего имени?
— Договорились, что они с Володей Габуловым будут по мере возможностей приезжать в Реутов, проводить мастер-классы для детей.

— Вы недавно ходили на экскурсию по стадиону ЦСКА – стало быть, обид на бывший клуб после расставания не держите?
— Всегда хочется внимания. Роман Юрьевич (Бабаев. – Прим. «Чемпионата») поздравлял с днём рождения. С ЦСКА связь остаётся. Вратарский цех команды до сих пор составляют люди, которые прошли через мои руки.


«Отец бежал из плена, воевал»
— В вашем детстве тренеров для вратарей не существовало. Как пробивались?
— Когда Берия расформировал ЦДКА, нас, можно сказать, в ссылку отправили в Донецк (тогда Сталино). Меня в школу «Шахтёра» взяли, потому что там папа играл.


Витя и Слава Чановы
Фото: Из личного архива Вячеслава Чанова

— У Виктора было иначе?
— Витя, наоборот, играл нападающего и котировался неплохо. Однажды приходит: «Не хочу бегать в поле – хочу в ворота». Мы с папой на него полканов спустили: «Ещё раз позицию поменяешь – закончишь с футболом». По сути дела, брат у меня был первым учеником.

— Отец когда-нибудь рассказывал о разгоне ЦДКА?
— Это был тяжёлый удар для всех причастных. Не всем разрешили дальше играть, остальных разбросали, кого куда. Нас выручило то, что дед в своё время работал с будущим министром угольной промышленности на одной шахте, где-то в районе Шпицбергена. Набрался смелости, пошёл к тому на приём. Когда отец доехал до министерства угольной промышленности, его уже уволили из армии. Сказали: «Давай, Витя, двигай туда, выручай сталинский «Шахтёр». Впоследствии много раз слышал и от папы, и от мамы, какой в ЦДКА был коллектив. У нас с Владимиром Федотовым были фотографии – то на руках у отцов сидим, то на дереве. Конечно, у папы осталась горечь. Переход из сильной команды в более скромную – это всегда сложно.

— Теперь сборная страны вообще на Олимпиады не попадает, а в 1952-м ей поражение в финале не простили.
— Всё свалили на одну команду! В тот момент «Динамо» с ЦДКА вели борьбу, и она чаще завершалась в пользу «армейцев». Как только подвернулась возможность убрать конкурента, курировавший динамовцев Берия ею воспользовался: ЦДКА просто расформировали.

— Отец прижился в Донецке?
— А это было несложно. Папа ведь тоже из провинции: город Боково-Антрацит Луганской области, шахта №15. Началась война, бежал из плена, воевал.
После победы остался в Германии на срочную службу. Раз в гости к военным приехал ЦДКА, и после товарищеской игры со сборной группы войск забрал Ныркова, Шапошникова и папу в Москву.

— Какому отцовскому совету вы следовали по жизни?
— Ни под кого не ложиться и не делать вреда людям. Одну папину фразу до сих пор повторяю своим ученикам: «Есть вратари, которые ищут мяч на поле, а зачем его искать? Цель футбола – что? Забить гол. А ты стоишь и стой, тебе принесли мяч – поймал, выкинул. Зачем его искать?» Всё очень просто – никаких лишних движений.



Вячеслав Чанов на тренировке
Фото: Из личного архива Вячеслава Чанова

«Из роддома забирали трое – Хомич, отец и молодой пацан по фамилии Яшин"
— В чём Виктор Чанов был круче Вячеслава?
— Отец писал: «Я бы Славе доверил ворота». Витя – яркий, летающий, более игровой. А я действовал в более классическом стиле: без лишних движений, зато стабильно. Когда Яшину ногу отняли, я пришёл к нему: «Лев Иваныч, заканчиваю». 34-й год мне шёл. А он и говорит: «Даже не вздумай. Ты последний. Дальше уже – другая, не классическая школа». Я его послушал и ещё 10 лет играл.

— Расскажите историю про Яшина, которую никогда не рассказывали.
— Из роддома на Песчаной площади в Москве меня забирали трое – Хомич, папа и молодой пацан. Яшин фамилия. Льва Ивановича я своим вторым отцом считаю. Мы и играли друг против друга, и общались.
Приехал проведать Яшина в больницу после ампутации. В палате лежат два человека: один – великий Яшин, которому ногу отняли, а второй – обычный пациент, после аппендицита. Тот стонет, а Лев Иванович, без ноги, его успокаивает. Великий вратарь был ещё и великим человеком. Всегда добродушный, открытый, никогда не чванился. Ни разу не слышал от него жалобы: беда, больно. Я-то знаю, какой ему протез сделали неудобный...

— Вы правда дважды в реанимации лежали?
— Нормальная ситуация для того времени – вратари-то шли руками на мяч. Ты его смахиваешь, а нога нападающего по инерции продолжает идти… Нос мне собирали дважды: 25 швов, всё лицо перекошено было. Сотрясения мозга были в порядке вещей. Ничего, очухивался.

— На волосок от гибели проходили?
— В Кривом Роге за сборную снимаю мяч после прострела, и мне со всей дури ногой лупят в лицо. Очнулся только после операции. Вот мизинец – из ребра собран. Там кусочек отщипнули – сюда вшили. Целый год потерял из-за одного пальца.

— Как вы сами себе операцию делали?
— Валентин Козьмич (Иванов. ) решил меня уже не ставить. А тут перед «Кайратом» говорит: «Будешь играть». У меня уже была травма колена, а на разминке его окончательно заклинило. Я двумя руками через боль ногу выпрямил: внутри хрустнуло. Все губы в кровь искусал, пока играл, но победили – 2:1. В раздевалке Козьмич спрашивает: «Больно?». «Кранты», — отвечаю. Мениск и полгода вне игры.

— Иванов действительно запретил одноклубникам навещать вас в больнице?
— Видимо, пришло время со мной прощаться… Только Петраков и Суслопаров ослушались, проведали. Меня и в «Нефтчи» долго не отпускали, пока директор автозавода Бородин и глава Азербайджана Алиев как члены ЦК не договорились о «трансфере». За день до начала чемпионата приехал в Баку.

— Вы Иванова Кузьмой называли?
— Его все так за глаза звали.
...

— Кажется, что вы с Виктором полные противоположности по характеру.
— Абсолютно разные – и в то же время настолько близки, что мама говорила: это не мой сын – твой. Первые тренерские пробы с ним делал. Помню, приехали в сборную, вижу: Ринат не совсем хорош, Витька – тоже. Говорю: давайте, я вписываюсь, и мы работаем. Мы с Дасаевым тогда жили в одной комнате, готовились к каждому матчу, против каждого противника. А Витю в последний момент от ЧМ-1982 отцепили…



Братья Чановы
Фото: Из личного архива Вячеслава Чанова

— Сильно переживал?
— А как вы думаете? Как мог успокаивал его. Ринат 1957 года, Виктор – ещё моложе. Руководство, видимо, посчитало: если Дасаева вдруг «законусит», надо иметь под рукой кого-то более опытного. Они там два месяца готовились, а я буквально за неделю до чемпионата приехал.

— Вратарская конкуренция в Союзе была лютая?
— В 1980-е спор вёлся в основном между нами тремя. В 1981 году меня признали лучшим вратарём страны. На следующий год Ринат получил приз. Как-то заехал ко мне в гости, на рюмочку чая. «Забирай, — говорит. – Он твой. Если бы не ты, я бы «мир» так удачно не отыграл».

— Могли вот так запросто посидеть на кухне с конкурентом?
— Посидеть – не значит, простите, нажраться. Например, в 80-е была традиция: на следующий день после тура ребята из московских команд собирались в центральных банях, возле «Детского мира» — попариться, обсудить дела за кружкой пива. Не обходилось без подколов: «А как я тебя вчера…», «Да ты прости, если что…» Соперничество на поле не мешало нам дружить в повседневной жизни. Может быть, поэтому сборная 1980-х так полюбилась людям.

— Когда Виктор выигрывал свой первый еврокубок, где были?
— Дома, по телевизору смотрел. Хорошо помню ту игру. 3:0. Витю поздравляю: «Ну как ты там?». А он ворчит: «Да блин, трибуна сзади яйцами забрасывала!» Там фаны «Атлетико» сидели.

— Вы под такие бомбардировки попадали?
— В Баку, когда метро открыли, взяли моду – метать с трибун пятикопеечные монеты, по весу – как наши пять рублей. Идёшь, закрываешься, а они летят. Больно было. Иногда до крови головы разбивали. Могли гостевой команде в автобусе стёкла побить. Там же, в Баку, я одну из самых серьёзных травм получил. Шесть рёбер сломали. Правда, врачи посчитали, что это межрёберная невралгия, и я ещё четыре месяца играл через боль, пока не подскочила температура. Весь худой, а вес растёт. Повторное обследование показало посттравматический плеврит. И я улетел в Донецк – местным врачам силикоз и другие болезни лёгких хорошо известны. Там у меня из лёгкого три литра жидкости выкачали.

Доктор глазам не поверил: «Трёхлитровая банка! Хорошо – не загноилось». Отшутился: «Я её взбалтывал постоянно».

— У каждого вратаря есть гол, за который смешно или неловко.
— Если кто-то скажет – нет, не верьте. Мне за гол в Харькове долго стыдно было, «шахтёрского» периода. Мяч шёл сильно по траве, наклоняюсь, чтобы принять, а он вдруг взлетает – в лоб – и в ворота! Оказалось, камень в траве спрятался.

— За кем из защитников чувствовали себя как за каменной стеной?
— В «Торпедо» Полукаров Сашка нравился. Играл то в середине, то заднего. Надёжный парень не только на поле, но и за полем. Жили в одном номере, дружили.

— Самый неудобный нападающий?
— Газзаев был противным. Всё время прессовал, крутился рядом – так и ждёшь подвоха. Блохин был очень опасным, голов столько забивал. Скорость, удар, чутьё – всё при нём. Но чтобы я кого-то боялся – не вспомню.
...

— Когда ЦСКА, болтавшийся в середине 1980-х между первой лигой и вышкой, в итоге взял серебро, а потом Кубок и золото – удивились?
— Подбор игроков в ЦСКА и при мне был неплохим. Броха мог хорошо начудить у тех ворот, Татарчук. Колесников справа, Кузя в центре всё выгрызал. Но Морозов мог через матч менять одиннадцать человек в составе – думаю, поэтому и не зацепились за вышку. А потом пришёл Садырин, и тот же состав стал чемпионом. Спокойствие появилось.



Дмитрий Кузнецов и Вячеслав Чанов
Фото: Из личного архива Дмитрия Кузнецова

«После «Спартака» около часа сдерживал толпу возмущённых болельщиков»
— Тренировать в ЦСКА вас Тарханов позвал?
— Да, позвонил: «Хочу, чтобы ты пришёл». Я работал в «ТРАСКО», вторая лига. Долго не думал. Первыми подопечными в ЦСКА были Плотников и Новосадов.

— Но с первого захода вы в клубе не задержались.
— Не хочу ворошить прошлое, но так и было. Работал в компании «Лужники-Спортсервис», строили поля, площадки. Вернулся при Садырине. После того как команда рухнула на четырнадцатое место, и его убрали, думал, и меня попросят на выход. Но нет, позвонили, настояли, чтобы продолжил работу. Вошёл в штаб Долматова. Под конец той знаменитой серии из 14 матчей нервное напряжение у всех зашкаливало. Второй круг прошли на сплошном надрыве. Не верилось, что до конца дотянем, но дотянули. До серебра.

— Вам тоже досталось после поражения от «Мольде»?
— После следующего матча, со «Спартаком» (0:4), меня и убрали. Я настаивал, что после Мольде нельзя ставить Гончарова – настолько он был опустошён. Меня не послушали и в итоге сделали виноватым. Я тогда на «Динамо» около часа после матча сдерживал толпу возмущённых болельщиков, оправдывался за всех. А потом узнал, что меня уволили. Ну и премиальных, как и ребятам, недодали.

— Тем не менее в 2001-м вы снова вернулись в ЦСКА.
— Евгений Леннорович строил новую структуру клуба, меня пригласили на позицию спортивного директора в школу. Полгода отработал директором – команду принимает Газзаев. Пригласил поговорить и включил в свой штаб. С 2002-го по 2016 год я безвылазно «служил» в ЦСКА.



ЦСКА – обладатель Кубка УЕФА
Фото: Из личного архива Вячеслава Чанова

— Помните, при каких обстоятельствах впервые услышали фамилию Акинфеев?
— Видел его, когда спортивным директором стал. Когда первой команде потребовался вратарь, Юра Аджем, работавший в школе, посоветовал: «В данной ситуации никого лучше нет». Я тоже Игоря знал, поэтому смело двинули его к основе. Конечно, рисковали. Важно было правильную политику вести: нельзя было сразу ставить его в роль первого – от такой ответственности любой молодой человек может сорваться, а его карьера – развалиться. Поэтому решили с Газзаевым: на две-три игры ставим – убираем. Веня выходит или кто-то другой. Потом снова. Можно было на молодого парня всё сразу навалить, но Валерий Георгиевич очень грамотно поступил.



Валерий Газзаев, Вагнер Лав и Вячеслав Чанов
Фото: Из личного архива Валерия Газзаева


— Чем удивлял юный Акинфеев?
— Тем, что делал всё правильно. Каждое упражнение выполнял на 100 процентов. У ребят, если правильно работать, всегда должно что-то болеть после тренировок. Были те, у кого ничего не болело – потому что плохо работали. У Игоря спрашивал – тот отвечал: «Тут болит, и тут». Я говорил: «Всё правильно, так и должно быть». Потому что выкладывался от и до. Плюс всегда был обучаемым. Ну и характер – он у Игоря на протяжении 15 лет глобально не меняется.



Вратарская бригада ЦСКА: Акинфеев, Мандрыкин, Чанов, Габулов
Фото: Из личного архива Вячеслава Чанова
— Дебют Игоря в Самаре помните?
— До сих пор хорошо помню. Очень волнительно и страшно было запускать парня – всё-таки первый матч. Его не трясло, нет, но он искал поддержки – в форме взгляда, прикосновения. Ему нужно было передать заряд энергии, что ли.
— Как вы его передали?
— Не знаю. Честно, не знаю. Почему и говорю: надо обязательно перед игрой выходить на поле. Я одно время тоже не выходил, а потом вдруг понял: там не обязательно бить по воротам. Важно, что в последние пять минут ему скажешь.
— Вы в молодости тоже специализировались на пенальти?
— Да, но Игорь уже подобрался к моему рекорду. У меня было 14 отбитых, но сейчас уже пишут – 12, с годами где-то потеряли пару (улыбается). Я не раз говорил: на пенальти вратарь всегда в более выигрышном психологическом положении: пропустил – ничего, отбил – молодец. Нужно смотреть, кто как бьёт, обращать внимание на разбег, положение стопы. У Игоря это тоже есть.


Вячеслав Чанов «тащит». На заднем плане – динамовец Николай Толстых
Фото: Из личного архива Вячеслава Чанова

— Как вы ограждали Акинфеева от бесконечных нападок на тему «рекорда» в Лиге чемпионов?

— А как реагировать, если каждый раз одно и то же спрашивают? Они ранимые ребята. Я говорил: «Успокойся. Посчитай, сколько ты сыграл матчей и сколько – эти критики. Сколько ты мячей в Лиге чемпионов пропустил, они столько игр не сыграли».



Лучший ученик Вячеслава Чанова – Игорь Акинфеев
Фото: Из личного архива Вячеслава Чанова

— Матч Россия – Испания где смотрели?
— В Новомосковске по телевизору. Я тогда вратарей «Химика» тренировал.

— Серию пенальти сквозь себя пропустили?
— После двух первых ударов Игоря показали крупным планом, и я уже понял: он поменялся. По глазам было чётко видно: это не тот Акинфеев, который первый, второй пропустил. После этого я начал применять свою тактику. Когда в ЦСКА били пенальти, за лавочку всегда отходил, а тут за колонну стал прятаться. И он начал тащить! Вроде смешно, но сработала примета. Потом я смеялся: «Игорь, ты ногой стал ловить, как я». У меня такой же был пенальти с тбилисским «Динамо», один в один: Челебадзе пробил, я улетел, а ногой отбил. Сапог оставил, как мы говорим.



Игорь Акинфеев парирует пенальти в матче Россия – Испания на ЧМ-2018
Фото: РИА Новости

— В одном из интервью вы обмолвились, что Ревякин после матча с «Зенитом» начал что-то строить перед руководством. Разве такое возможно со стороны совсем ещё пацана?
— Ключевое слово – пацан. Да, он сыграл – молодец. Полмесяца я его тренировал со сломанным пальцем, и он играл с травмой – больше некому было. И здесь, видимо, «Остапа понесло». Наверное, посчитал себя основным. Скажи Ревякин мне такое – по ушам бы понадавал. Но он, как я понимаю, перед Слуцким, Бабаевым неправильно себя повёл. Парень одарённый был, но, похоже, тараканы в голове перевесили.
...
— Крым повлиял на ваши отношения с братом?
— Во многих семьях раздор произошёл – у нас нет. У меня жена из Крыма, у Вити квартира там. Встречались не раз. Мы люди известные, фейсконтроль без проблем проходили. Когда с Виктором беда случилась, я в Киев прилетел. Пограничник спрашивает: «Цель визита?» Говорю: «Посмотрите фамилию. Брата хоронить». Он сразу: «Извините, извините». Витя всегда в Украине высоко котировался. В игровые годы все мы котировались…

— Что же всё-таки произошло с Виктором? История тёмная. Говорили о криминальном следе…
— Несчастный случай – это однозначно. Я так понимаю, он лампочки менял. Поскользнулся и упал.

— Так просто?!
— А знаете, как у меня первая жена погибла? Мыла окна, стремянку забыла закрепить. Лестница сложилась. Девятый этаж. Всё.

— Виктора хоронили с почестями…
— На Олимпийском стадионе поставили гроб, было море людей, много детей, футболисты пришли. Выделили катафалк, на котором президентов хоронят, место на Байковом кладбище – рядом с Лобановским. У Валерия Васильевича арка на могиле в виде входа на стадион, и Витя – прямо перед ним. Слева Андрей Баль, Колотов. На похоронах грустно шутили: «Васильич своих к себе собирает».


— Вам снится футбол?
— До сих пор. Не уходит, не отпускает...