«Это не судебное дело, всё на уровне шуток» — Добровинский об иске Федотова к ЦСКА в CAS

Адвокат Александр Добровинский оценил шансы экс‑главного тренера ЦСКА Владимира Федотова отсудить у московского клуба 200 миллионов рублей через Спортивный арбитражный суд (CAS).

ЦСКА в июне объявил о прекращении сотрудничества с Федотовым. Юристы тренера требуют от армейцев неустойку за расторжение контракта, а также считают, что клуб нанес ущерб репутации специалиста, когда объявил о назначении нового главного тренера Марко Николича до официальной отставки Федотова.

Юрист Михаил Прокопец, представляющий интересы Федотова, сообщил, что палата по разрешению споров Российского футбольного союза (РФС) отказала тренеру в выплате неустойки в размере 200 миллионов рублей, а точку в споре поставит CAS.

— Федотов морально может считать всё что угодно. Но мы люди, которые основываются в своих словах и действиях исключительно на действующем законодательстве, не можем сказать, что это подсудное дело. Федотов получит отказ в любом суде, если он подаст иск о защите чести и достоинства. Клуб может говорить когда угодно и что угодно, если это в его интересах. Если клуб объявил, что он подыскал нового тренера, то ничего страшного с честью и достоинством бывшего тренера не произошло и это никаким образом не может сказаться на его репутации. Это не судебное дело, всё на уровне шуток.

— Предположите, на что может рассчитывать сторона Федотова в CAS?

— Они могут рассчитывать на шум, на некий всплеск эмоций у людей, которые пожурят ЦСКА. Трудно предположить импульс бывшего тренера ЦСКА, который куда‑то обращается. Ему хочется обратиться. Может быть, ему хочется, чтобы о нем снова заговорили. Нет никаких оснований, чтобы его требование было удовлетворено в денежном эквиваленте.

— На имидж самого Федотова в глаза остальных клубов эта ситуация как‑то повлияет?

— Мне всегда говорили одну и ту же мысль, что нельзя никогда собирать отказы. Для имиджа нет ничего хуже того, что вам откажут. Когда ему откажут, это будет значительно хуже, чем всё остальное, — сказал Добровинский.