Игорь Акинфеев: первая зарплата — 400 рублей. Это было неожиданное счастье

  • Эта статья в архиве

Вратарь московского ЦСКА Игорь Акинфеев, завершивший в этом году свою карьеру в сборной России по футболу, дал большое интервью .



Фактор везения
Я была уверена в том, что он захочет отменить разговор. Накануне нашей запланированной беседы ЦСКА встречался в Лиге чемпионов с чешской "Викторией", и именно этот матч в случае "сухого" для армейцев исхода мог стать для Акинфеева юбилейным, трехсотым, сыгранным "на ноль". Однако стал проигранным. Рекорду предстояло состояться спустя четыре дня, в выездном матче с "Ростовом". Мы, разумеется, об этом не знали, но расстроенным в день нашей встречи Игорь не выглядел. Приехал на интервью минута в минуту, улыбнулся официантам ("Не пускайте к нам сюда посторонних в ближайшие час-полтора, хорошо?"), взял меню ("Здесь с ума сойти какие вкусные чебуреки!"), заказал кофе.
— А как же чебуреки, Игорь?
— Я очень мало ем сейчас. Если прибавляется вес, сразу начинают болеть оперированные колени. Приходится чем-то жертвовать.
— Знакомо. К тому же в такую погоду, как сейчас, у спортсменов начинают обостряться все старые травмы.
— Это тоже так. Большой плюс, что с чехами мы в "Лужниках" играли. Шел снег, но не было ни малейшего ветра, полный штиль. Реально было комфортно находиться на поле. Хотя порой играть в декабре в Москве — это ад: дикий холод, все продувается насквозь.
— Расстроились, что в игре с чехами не получилось рекорда?
— Нет. После чемпионата мира я гораздо спокойнее стал к таким вещам относиться. Понятно, что хочется всего и сразу, но так ведь не бывает?

— После того как на чемпионате мира вам не удалось пройти хорватов, вы сказали: "Когда все закончилось, у меня появилось чувство пустоты". Раньше вам доводилось переживать подобное? Чтобы был безусловный успех, если говорить о результате в целом, и абсолютная опустошенность при этом?
— Наверное, да, но конкретных случаев не вспомню. Когда выигрываешь отдельно взятый матч, это немножко другая история. Здесь была именно пустота. Да, вроде все хорошо, 1/4, чего от сборной никто не ожидал. Но при этом ты понимаешь, что эта 1/4 могла превратиться в полуфинал. Многие ребята плакали, а у меня даже не было каких-то эмоций, чтобы выразить, что чувствую. Как будто раз — все оборвалось, и ты не понимаешь, что делать дальше. Понимаешь только то, что следующей игры у тебя не будет. И шанса, который вроде бы только что был, тоже не будет. И эмоции по большому счету ты все на поле отдал — новых взять неоткуда. И палочки волшебной нет, чтобы что-то изменить.
— Если рассматривать вашу карьеру с самого ее начала, насколько велик в ней был фактор везения?
— Думаю, этот фактор велик у любого спортсмена, который чего-то добился. Если судить по моей карьере, мне много в чем везло. Например, перейти из юношеского футбола в молодежную команду. Попасть в основной состав ЦСКА, когда основной вратарь клуба получил травму. Реально ведь было везением получить такой шанс в 16 лет. Я, наверное, всю свою жизнь буду помнить те пять-семь минут нашего первого разговора с Газзаевым в Архангельском. Он сказал: "У тебя есть шанс, так что все в твоих руках. Тебе 16 лет? Я не смотрю на возраст, единственное, что для меня важно, это как ты в свои 16 лет будешь играть".
— Помню, как вы рассказывали, что испытали в ходе того разговора столь сильный стресс от напряжения и боязни происходящего, что, едва добравшись до своей комнаты, упали на кровать и проспали до вечера. Признайтесь, на первую тренировку шли с диким желанием понравиться тренеру?
— Скорее понимал, что мне надо просто выжать из себя максимум. О том, чтобы понравиться Газзаеву, не думал вообще, тем более что главный тренер обычно занимается ребятами, которые играют в поле. А у меня был Вячеслав Викторович Чанов, который проводил вратарскую разминку. Просто, когда пошла основная работа, у меня вдруг стало получаться абсолютно все. Даже когда понимал, что в прыжке не достаю мяч, он каким-то чудом попадал в пятку, в нос, в голову. Даже старшие ребята, кто тогда играл — Ролан Гусев, Игорь Яновский, Андрей Соломатин, — внимание обратили: мол, а пацанчика-то реально можно уже ставить в ворота.
— Вашим крестным отцом в футболе всегда было принято считать Газзаева, но ведь были и другие тренеры?
— Конечно. Поэтому я никогда своих детских тренеров не забываю. Дезидерий Федорович Ковач взял меня в футбол, хотя мог бы, наверное, этого не делать: я был 1986 года рождения, а он тренировал 1984 год. Он дал мне шанс тренироваться с пацанами, которые были на два года старше, да и вообще был самым первым, кто в меня поверил. Первую тренировку я отбегал вместе со всеми, а на второй уже стоял в воротах. Просто года через три-четыре Дезидерию Федоровичу предстояла какая-то операция, вместо него назначили другого тренера, и я сел в глубокий запас только по той причине, что в ворота встал парень, который был выше меня и в два раза мощнее.
Был Павел Григорьевич Коваль, который, по сути, не дал мне уйти из футбола в тот период. Ходил к родителям, к бабушке, со мной разговаривал, объяснял, что на лавке я сижу не потому, что плохо играю, просто ситуация так сложилась. Надо просто перетерпеть, пережить. У меня каждый раз слезы наворачивались, как только видел, что он ко мне подходит. Коваль убедил меня уйти в команду, где играли ребята 1985 года рождения, чтобы я реально мог играть, а не только тренироваться. Ну а там уже пошло-поехало. Мы с той командой выигрывали чемпионаты, кубки разные. У меня коробка из-под обуви где-то лежит — такая у всех тогда имелась — куда мы медали складывали, так там куча всяких наград.
Валерий Георгиевич дал мне шанс играть в большой, профессиональный футбол. Это очень непросто на самом деле — из юношеского футбола переходить в профессиональный. Там и удары другие, и скорость мышления, и все остальное. Первое время мне было очень тяжело. Когда здоровые лбы бьют по воротам, и ты ставишь свои 15-16-летние ладони, то и кисти выворачиваются, и локти. Все болит, конечно, потом.

Счет на табло
— Илья Брызгалов сказал однажды, что вратарь — это по определению не совсем нормальный человек, потому что психика любого "нормального" заключается в том, чтобы уворачиваться от летящего в лицо предмета, а не прыгать на него.
— Ну, в хоккее, наверное, это действительно так. Я, когда смотрю хоккейные матчи, каждый раз думаю: как вообще люди в хоккейных воротах стоят? Там такой удар сумасшедший, эта шайба маленькая с дикой скоростью летит. Моргнуть не успеешь, а она уже в ловушке. И вроде как все просто. В футболе немножко другая ситуация.
— В истории вашего вида спорта тем не менее достаточно много случаев, когда вратари получали очень тяжелые повреждения, в том числе несовместимые с жизнью. Одно дело, когда ты совсем пацан и не включаешь голову, и совсем другое, когда ты взрослый человек, у тебя семья, ты четко понимаешь, чем чревата та или иная ситуация. Неужели не становишься с возрастом осторожнее?
— А там не задумываешься над тем, о чем вы сказали. Ни в 17 лет, ни в 20, ни в 40. Не думаешь ни о родных, ни о близких. Понимаешь главное: мяч не должен оказаться в воротах, вот и все. И работаешь. Понятно, что есть определенные законы. Если идешь в ноги, руками должен голову как-то беречь. Ну, под себя ее убирать. Если у тебя это не получается — да, бывают повреждения, иногда тяжелые. Но, опять же, футбол — это достаточно непредсказуемая штука. Например, когда мы играли с "Ромой", Марио Фернандес подкатился и получил коленом по голове. Лежа.
— Трудно учиться тому, чтобы в случае поражений команды автоматически не брать на себя всю вину за проигрыш?
— Раньше было очень трудно. До сих пор случаются моменты, когда задним числом понимаешь, что где-то мог подвыручить, не допустить ошибки, мучаешься из-за этого. Но при этом весь мой жизненный и футбольный опыт говорит о том, что, как бы ты ни сыграл, даже если отбил пять пенальти и пропустил гол, в котором не виноват, — всегда найдутся люди, которые будут тебя обвинять во всех смертных грехах. Кто-то это делает специально, кто-то по глупости, поскольку непрофессионал и каких-то вещей просто не понимает. По телевизору ведь легко смотреть.
Человек на лыжах бежит, споткнулся, упал и упустил победу. Ну не клоун? На самом деле мало кто знает, в том числе и я сам, какую работу делает спортсмен, чтобы выйти на старт и пробежать 30 или 50 километров, сколько лет он готовится к этому. Один неверный шаг, ты споткнулся или съехал с лыжни —все, трагедия, конец жизни. А обвинять очень легко всегда.

— Не раз бывали ситуации, когда вы получали дисквалификацию за некие свои действия неспортивного порядка. Скажем, как в известном эпизоде с Огненом Короманом, ударив которого, вы заработали себе дисквалификацию на пять матчей. Это того стоило?
— Если по справедливости — стоило. Со стороны кажется, что это глупо. В теории я прекрасно понимаю, что не должен позволять себе подобных моментов. Но когда человек с двух метров добивает тебе мячом в голову, судья не реагирует и никто не реагирует, это чисто человеческий рефлекс. Не месть, нет. Ты просто ищешь какой-то справедливости. Ну да, бывает, находишь ее в виде красной карточки, но это другой вопрос. Конкретно о том эпизоде я даже сейчас, спустя десять с лишним лет, не жалею. Если ты в чем-то виноват, то должен получить по справедливости. А должен был, не должен… Люди, например, думают, что Акинфеев или кто-то другой, кто стоит в воротах, не должны вообще пропускать голы. Вот не должны — и все. А жизнь такая штука, что не только футбол, но и вообще любая область человеческой деятельности — это весы. И они будут всегда стремиться к равновесию. Сегодня у тебя черная полоса и ты пропустил пять голов — а завтра сыграл пять матчей "на ноль". Нормальная история.
— В каком возрасте вы это поняли?
— Всегда понимал. Просто бывает очень трудно донести эту точку зрения до людей. Что не нужно загонять себя в депрессию, если случилась неудача, не нужно терзаться вопросом: "За что?" Надо просто идти дальше и понимать: жизнь сегодня такова, а завтра вполне может быть другой. Завтра ты выиграешь в лотерею миллион долларов, и что? Тоже будешь спрашивать: "За что?" Скорее просто радостно побежишь снимать эти деньги и начнешь тратить их с удовольствием. Жизнь всегда ставит все на свое место, она всегда справедлива. Как и счет на табло. Не бывает такого, что он несправедлив.
Наверное, это любовь
— Жозе Моуринью, когда работал с "Реалом", однажды признался в том, что в стремлении обыграть "Барселону" много раз заставлял Криштиану Роналду выходить на поле даже в тех случаях, когда понимал, что игроку нужен отдых. Такие ситуации вам знакомы?
— Много раз бывало подобное. Сам понимаешь, что не можешь выдать свой максимум, не идет игра, не слишком получается, но тренер все равно в тебя верит. Вот, стиснув зубы, и идешь в ворота. Я только спустя 15 лет пришел к тому, что иногда стоит настоять на том, что мне нужны выходные, нужна семья, нужны дети.
— Помню, как в начале 90-х делала интервью с Дмитрием Хариным, который, как и вы, защищал ворота ЦСКА и сборной, и он сказал, что вратарь никогда не должен никому отдавать свое место. Ни при каких обстоятельствах. Потому что сегодня ты отдал, а завтра так и остался на лавке.
— Дима правильные слова подобрал, да. Но это актуально, когда ты молодой, когда тебе нужно в каждом матче доказывать свою состоятельность. Дело не в том, что сейчас мне не надо ничего доказывать, а в том, что мне все-таки немножко проще. Я горжусь тем, что провел в сборной не один и не два года. Пятнадцать лет — это, согласитесь, некая история, причем хорошая история. С хорошими матчами, с плохими, но все они — мои. Я много думал об этом. Понимал ведь, что домашний чемпионат мира будет для меня последним.
— Независимо от результата?
— Да. О моем решении знала жена, знали родители, люди из близкого окружения. Кто-то просил еще раз подумать, но если я для себя что-то решил, то уже все, решения не меняю. При этом понимал, что сборная все равно должна выстрелить. Все-таки это домашний чемпионат мира был, за нас болело очень много людей из разных городов. Думал о том, что не бывает такого, что бы все всегда шло плохо. А главное, понимал, что мы — можем.
И когда все свершилось, пусть и был этот обидный проигрыш Хорватии под занавес, я реально выдохнул. Не скажу, что точка получилась фантастической, но, безусловно, позитивной.
— Игра на протяжении стольких лет за один-единственный клуб накладывает на вас какие-то моральные обязательства? Или футбол — это бизнес, и ничего личного?
— В определенном смысле бизнес, но дело не в этом. А в моей личной чести как игрока. Я не могу сказать ни одного плохого слова в адрес ЦСКА. Даже в те годы, когда у нас было не слишком много денег, не было полей, я не чувствовал себя ненужным или в чем-то обиженным. С детства мечтал быть только в ЦСКА, мечтал играть в основном составе. Не знаю, откуда взялась эта упертость, но она была всегда, есть и сейчас.
Когда мне говорят, что я слишком засиделся в одном клубе, побоялся изменить жизнь, я даже не считаю нужным кого-то переубеждать. Мне проще согласиться: да, засиделся, побоялся — пусть они будут правы, а я не прав. Потому что объяснять людям по 150 раз, как это все происходит... Наверное, это любовь. Если бы эта любовь была не взаимной, меня бы в ЦСКА не было. В жизни ведь все то же самое: невозможно долго любить человека, который тебя не любит.

— По жизни вы однолюб?
— Да.
— Двукратный олимпийский чемпион Денис Панкратов, который много лет назад брал у вас интервью, признался, что был потрясен вашей заряженностью на результат, на серьезную футбольную карьеру. Насколько ваши детские мечты совпали с тем, чего удалось добиться? Осталось ли что-то нереализованное, вызывающее сожаление?
— Ни секунды ни о чем не сожалею. Это не отговорка, я много раз думал на эту тему. Хотел быть вратарем со второй тренировки — добился этого. Хотел играть в основе ЦСКА — заиграл. Да, каждый футболист мечтает выиграть Лигу чемпионов, попасть в "команду мечты". Но меня, например, всегда внутренне задевает, когда наши ребята на просьбу составить такую команду начинают перечислять: Роналду, Месси… Для меня моя команда мечты — это ЦСКА образца 2005 года. И Кубок УЕФА, который мы выиграли все вместе.
Из того, о чем я мечтал, у меня сбылось все. У меня 20 титулов за команду, играть в которой действительно было заветной мечтой. Никто уже у меня не отнимет эти титулы. Даже слов не надо лишних кому-то говорить, с кем-то спорить, кому-то что-то доказывать. Это просто глупо.
— Вы упомянули Роналду и Месси. Если говорить о футбольном величии, кто из них? Или кто-то третий?
— Да мне по большому счету все равно — я не думаю с позиции каких-то оценок. Просто вижу, что люди играют в футбол, и играют на высочайшем уровне всю жизнь. У каждого человека своя судьба и свое время. В том веке были Диего Марадона и Мишель Платини, ну, может, еще пара футболистов. Сейчас — Роналду и Месси. Нормальная история.
— Есть люди, которые склонны считать Месси неудачником. Гениальный игрок, который ни разу в своей карьере не выиграл чемпионат мира.
— Роналду тоже не выигрывал чемпионат мира. Дело-то не в этом. Я думаю, что Месси в полном порядке. Его карьера, его игра заставляет многих, наверное, раздражаться.
— Это свойство любой яркой карьеры.
— Помню случай, когда Месси в каждом матче забивал, забивал, забивал, а потом не забил пенальти. В Испании, знаю, на него все обрушились, словно в карьере только и было, что этот незабитый пенальти. Но ведь он счастливый человек, если вызывает у болельщиков такие эмоции.
Лучшая поддержка — молчание
— Помню ваш рассказ о том, как после чемпионата мира в Бразилии и пропущенного в матче с корейцами гола вы реально не могли заставить себя выйти из дома. Говорили тогда о том, что люди не понимают, что иногда надо поддержать человека, а не добивать его. Не знаю, в курсе ли вы обо всей той вакханалии, которая развернулась в фигурном катании вокруг отъезда в Канаду Евгении Медведевой…
— В курсе, я наблюдал за этой историей.
— Реально ли в подобной ситуации как-то поддержать спортсмена или он должен пережить все трудности сам?
— Лучшая поддержка — это молчание. Когда я пропустил гол с Кореей, сразу извинился в раздевалке перед всеми, кто там находился, но состояние было такое, что следующие три дня я не мог заставить себя лишний раз выйти из номера. Выходил на тренировку и снова возвращался прямиком в номер. Не мог смотреть на ребят, не мог с ними разговаривать.

— До такой степени чувствовали себя виноватым?
— Конечно. Любой человек может ошибиться, но у меня такой характер, уж не знаю, хорошо это или плохо, что я реально не мог смотреть людям в глаза из-за того, что вот так все произошло. Любой спортсмен ведь прекрасно знает, где он плох, почему он плох. Но набрасываться на него со всех сторон — верный путь к тому, чтобы совсем человека уничтожить.
Почему я обратил внимание на ситуацию с Медведевой — потому, что видел ее выступление во Франции. Мне запомнился комментарий Татьяны Анатольевны Тарасовой, который не был многословным, но был очень теплым. Запомнил и то, как на последних минутах катания французская публика начала Жене аплодировать. Это, наверное, и есть своеобразные "слова" поддержки — когда ты не можешь что-то сказать, да и не знаешь, что сказать, но можешь проявить какую-то эмоцию и таким образом поддержать человека, которому тяжело.

Двадцать пять друзей и личная жизнь
— Много раз слышала, что по жизни вы одиночка и что по-настоящему дружите лишь с одним человеком — певцом Сергеем Жуковым. Это так?
— Да нет, конечно.
— Хотите сказать, что, находясь столько лет в спорте, можно сохранять в себе способность иметь друзей, по зову которых вы были бы готовы сорваться ночью и поехать куда угодно, если им требуется помощь?
— Когда людям реально нужна помощь, я всегда стараюсь помочь — для этого совершенно необязательно, чтобы человек был моим другом. Иногда это просто те, кто приезжает со своими детьми на тренировку в ЦСКА. Неважно, о какой помощи речь — финансовой, или просто майки и плакаты подписать. С Жуковым, кстати, мы уже не столько друзья, сколько родственники — вместе крестили детей. Один из первых взрослых футбольных друзей — это Сергей Павлович Аксёнов, которого вы прекрасно знаете. Я его даже вторым папой называю.
Когда я мальчишкой только начинал играть, он давал мне немало жизненных советов: подсказывал, как вести себя в той или иной ситуации, учил правильно общаться с людьми. Да и в дальнейшем, когда возникали какие-то проблемы, связанные с профессиональной карьерой, Сергей Павлович мне всегда очень помогал. Я постоянно так или иначе опирался на его опыт.
Есть масса приятелей еще со школьных времен, с которыми я постоянно общаюсь, перезваниваюсь. Есть друзья из команды 1985 года. Просто я не вижу смысла как-то это афишировать, кому-то доказывать, что я не бука, не одиночка, вот мои 25 друзей, посмотрите, вот они — все здесь. Это же просто глупо.

— Футбол оставляет простор для каких-то других занятий, для того, что называется словом "хобби"? Или вся жизнь так или иначе подчинена игре?
— Сейчас, когда нет необходимости играть за сборную, стало немножко легче. Например, можно взять детей и поехать с ними в бассейн поплавать. Или погулять. Хобби у меня сейчас — это дети. Когда я жил один, то обычно катался в выходные дни на рыбалку в Астрахань, куда-то еще. Сейчас даже если время позволяет уехать, я начинаю думать: ну как же я куда-то улечу? Не могу, Даня и Ева соскучатся. Начинаю искать какие-то альтернативные варианты, чтобы можно было выбраться на рыбалку всем вместе. Этим летом мы тоже выбирались, нашли у себя на Новой Риге платный пруд, насадили детям карпов на удочки, и они их из воды тянули, счастливые, довольные. Фартовыми, кстати, оказались — я даже осетра в их компании поймал.
Порой ловлю себя на мысли, что чем больше занимаешься с детьми, тем сильнее хочется быть рядом с ними. Сейчас я, например, с ужасом жду января. Потому что это два месяца сборов. Возвращаешься домой — у тебя другой ребенок. Другие слова появляются, что-то еще. Я однажды уезжал, когда у меня Даня букву "р" не выговаривал. Возвращаюсь через два дня, а он мне с порога: "Папа, р-р-р-р-р!" В такие моменты и думаешь: сколько ж я всего интересного пропускаю?
— В свое время я была очень сильно разочарована, когда Газзаев ушел из футбола в политику. Допускаете для себя подобное развитие карьеры?
— Не думаю, что выбор другого человека может чем-то разочаровать. Каждый, считаю, должен строить свою жизнь сам. Мне кажется, это правильно. Даже если случится какая-то ошибка — это будет твоя ошибка, а не Феди, Васи, Пети или кого-то еще, кто тебе советовал, как поступить в той или иной ситуации. Другой вопрос, что я не могу сейчас конкретно сказать, буду ли тренером, когда закончу играть, или буду заниматься чем-то другим. Мне неоднократно предлагали пойти в школу тренеров, где сейчас учатся и братья Березуцкие, и Комбаровы, но я пока отказался. Понимаю, что на текущем этапе жизни мне это просто не нужно.
— Означает ли это, что вы не связываете свою послефутбольную жизнь с тренерской работой?
— Пока не связываю, да. Опять же, я не загадываю вперед. Учиться я смогу и в 40 лет, и в 50. А сейчас у меня есть четыре года профессионального контракта, я хочу верой и правдой отслужить эти четыре года. Отслужить клубу, отслужить людям, которые в меня верили и верят. Там уже будет видно. Может быть, я еще на три года контракт подпишу.
Снег, дождь, шипы и деньги
— В прыжках в воду спортсмену очень важно видеть поверхность воды — она основной ориентир. Что важно видеть вам в ходе матча?
— Во-первых, штрафную. В непогоду, когда идет снег, разметку наносят красной краской, но бывает, что ее заметает, и штрафную перестаешь чувствовать. Еще я очень не люблю, когда островок, где стоит вратарь, весь в грязи. В 1990-х, понятно, все так играли: грязь, лужи, все остальное, но и сейчас порой встречается — поле идеальное, а вратарская почему-то вся в песке. Хочется играть в хороших условиях, комфортно. Все-таки XXI век на дворе.
— Полевые игроки, несмотря на XXI век, регулярно страдают от проблем с экипировкой. Тот же Джон Терри в финале Лиги чемпионов промазал последний пенальти в серии из-за неправильно подобранных шипов. Так, по крайней мере, писали мои коллеги.
— Немножко неправильно написали. Проблема была в том, что поле постелили за два дня до матча и, кроме того, в Москве целый день шел дождь. Терри попал на стык, и газон просто из-под него уехал. Тут дело не столько в экипировке, сколько в качестве грунта. Если он твердый, то даже в мокрую погоду тебя держат бутсы. А бывает, поля раскисают до такой степени, что ни одни бутсы не помогут, даже те, что с большими шипами. В этом плане вратари от полевых игроков ничем не отличаются: ставишь опорную ногу, она едет — и тебе не хватает каких-то сантиметров, чтобы забить или чтобы помешать мячу залететь в ворота.
— Кому сильнее мешают снег и дождь, бьющему или отбивающему?
— Всем мешает, особенно когда в лицо летит. В этом случае условия для всех равны: неважно, какая погода — будь то снег, дождь, жара, — ты должен выходить и играть. И делать свою работу хорошо.
— Считается, кстати, что вратарю сильной команды тяжелее, чем голкиперу слабой. Потому что второй постоянно в тонусе.
— Вратарь должен быть всегда в тонусе, должен уметь сам себя разогревать, сам себя настраивать психологически, какие-то слова себе говорить. Я, например, песни раньше любил петь.
— Какие?
— Самые разные. И репертуар Жукова пел, и старые советские хиты — я же в Советском Союзе родился все-таки.
— И колыбельные детям поете?
— Нет, мы из этого возраста вышли. Уже книжки читаем вместе.

— Насколько для вас сейчас актуален денежный вопрос?
— Вообще не актуален. Не в том плане, что я считаю себя каким-то суперсостоятельным, а просто всегда относился к этому спокойно: сколько есть — столько есть. На сколько наиграл — на столько наиграл. Я, поверьте, никогда в жизни о деньгах не думал, даже когда заключал и перезаключал контракты в ЦСКА. Мне говорили цифры, я приходил, подписывал — никогда не вел предварительных переговоров на этот счет. Просто четко понимал: если буду играть лучше, цифры неизменно начнут увеличиваться.
— А свою первую зарплату помните?
— Это еще во времена игры по юношам было, когда даже в молодежку не попадал. Мне платили 8700 рублей. Хотя нет, соврал. Моя первая зарплата при Павле Федоровиче Садырине случилась.
Мы тренировались в манеже ЦСКА, а Павел Федорович со второго этажа, где располагался офис клуба, смотрел тренировку. И как раз были удары по воротам. Сразу после тренировки меня вызвали с мамой наверх и сказали, что на следующей неделе нужно подойти в бухгалтерию и что-то там оформить. Мама даже не поняла сразу, переспросила: что именно оформить? Ей и объяснили, что Садырин распорядился сыну зарплату начислять. А поскольку расписываться в ведомости я не имел права по возрасту, требовалось обязательное присутствие кого-то из родителей. Начислили мне тогда 400 рублей, на тот момент — совершенно неожиданное счастье. Денег-то постоянно не хватало, копейки считали — и за метро платить, и за троллейбус, и за все остальное. Так что Павел Федорович тоже внес лепту в мое становление. Царствие небесное ему.
ММА и медовый месяц
— Вы как-то сказали, что ваша любимая команда — "Валенсия".
— Была.
— Приоритеты сменились?
— Нет, команда, кстати, сейчас неплохо играет. Просто я стал реже смотреть иностранный футбол.
— Почему? Стало не слишком интересно?
— Может быть, неправильные слова скажу, но жалко времени. Хочется побольше с детьми побыть или просто отдохнуть, фильм посмотреть с женой. Футбола, если честно, в моей в жизни было достаточно, и дай бог, еще будет. Но иногда хочется от него абстрагироваться.
— Как в известном анекдоте? Пришел на пляж, а там станки, станки, станки
— Примерно.
— А популярные нынче бои ММА способны привлечь ваше внимание?
— Мой отец раньше всегда бокс любил смотреть. Я, если честно, равнодушен. Разве что кто-то из своих спортсменов дерется. Тот же Хабиб Нурмагомедов заходил как-то к нам в раздевалку, когда мы в Махачкале играли с "Анжи". Мы с ним фотографировались, поздравили с очередной победой. Всегда ведь хочется, чтобы наши спортсмены выигрывали.
— В связи с этим вот какой вопрос: в контактных видах спорта существует понятие "неудобный соперник". В российском чемпионате у вас такие есть?
— Раньше был Саша Кержаков. Почти в каждом матче нам забивал, когда мы с "Зенитом" играли. По ходу игры ты не зацикливаешься, конечно, Кержаков забил — не Кержаков, но по ощущениям он всегда воспринимался как самый опасный.

— Если бы пришлось писать сценарий фильма о собственной жизни, вы бы стали трактовать какие-то жизненные эпизоды иначе?
— Я в этом плане человек достаточно прямолинейный и какой-то "правильный", что ли. Поэтому, наверное, ничего менять не стал бы — по привычке оставил бы все как есть. Но жена, думаю, поменяла бы. Тем более что она сейчас учится как раз на режиссуру, пишет сценарии.
— Сами хотели бы увидеть такой фильм?
— Никогда не задумывался об этом.
— В одном из своих интервью вы сказали, что никогда в жизни не были на школьной дискотеке.
— Ни на одной. Не потому, что не хотел, а просто не попадал. У меня были или тренировки, или игры, или сборы какие-то. Но по этому поводу я точно не страдал.
— А вальс на собственной свадьбе танцевали?
— Так никакой свадьбы не было. Мы просто расписались с женой — и все, решили не делать торжеств. Как сказала Катя, все эти белые платья в ее сознании навсегда в прошлом веке остались. Я ее полностью поддержал.
— И уехали в свадебное путешествие?
— Какой там! Я прямо из ЗАГСа на тренировку отправился. Для того чтобы устроить себе медовый месяц, нам с женой не нужны были никакие свадебные путешествия.
— Вы сказали, что после чемпионата мира стали несколько иначе относиться ко всему, в том числе к поражениям. Означает ли это, что нынешняя работа в ЦСКА — это просто работа за деньги?
— Нет. Если бы во главу угла я ставил деньги, давно бы мог найти команду, а возможно, и не одну, где платили бы больше. Я люблю футбол, и с годами не потерял этого кайфа. Наверное, это тоже можно назвать словом "хобби", когда любая игра — это кайф. Сколько бы ни было отведено — надо кайфовать. И я это буду делать. Идти к этому почти 15 лет и забросить все в 32, посчитав, что всего добился, было бы как минимум глупо.

Читайте также:
0 / 0
1296 12
Футбольные новости
37 0

Генич и Аксенов прокомментируют матч 22‑го тура РПЛ «Локомотив» — «Краснодар» на «Матч ТВ»

Комментаторы «Матч ТВ» Константин Генич и Александр Аксенов будут работать на ...

38 0

Владимир Сочнов: Пусть Абаскаль делает, как Бесков - сидит на трибуне, и всё!

- В эту большую паузу - вторую после длиннющей зимней - вокруг «Спартака» по-прежнему ...

81 2

Сергей Веденеев: В Самаре будет разгром. «Зенит» должен забивать от трёх до пяти мячей

Чемпион СССР в составе «Зенита» Сергей Веденеев считает, что у ...

90 1

Чемпион России в составе «Спартака» Евгений Макеев перешел в медийный клуб Тарасова и T-Killah

Бывший защитник московского «Спартака» и сборной России Евгений Макеев стал ...

76 0

Доходы от продажи билетов восьми матчей РПЛ в двух ближайших турах будут переданы семьям погибших и пострадавших в теракте

Пресс‑служба Российской Премьер‑Лиги (РПЛ) заявила, что доходы от продажи ...

214 5

«Одно дело уйти бесплатно, как Кузяев, а 15 миллионов евро за Мостового в Европе вряд ли кто заплатит»

Бывший полузащитник «Зенита» Денис Угаров полагает, что в случае продажи Андрея ...

Голосование

Кто выиграет Кубок России 2023/24?

ЦСКА
46.7%
Зенит
37.3%
Спартак
6.7%
Балтика
2.7%
Локомотив
0.4%
Динамо
3.1%
Другой клуб
3.1%
Популярное
14517 225

В "Зените" объяснили, почему не отменили матч с "Црвеной Звездой"

Официальное заявление футбольного клуба «Зенит».

1650 206

Максим Митрофанов ответил на вопрос о конфликте интересов Александра Дюкова

Генеральный секретарь РФС Максим Митрофанов ответил на вопрос о конфликте ...

15897 96

Чалов ответил на вопрос о переходе в другой российский клуб

Нападающий ЦСКА Федор Чалов отреагировал на несостоявшийся переход в «Зенит» ...

7716 94

ЦСКА проведет 10 матчей за 34-35 дней

Анализируем календарь армейцев.

10598 92

Источник: умер Василий Уткин

Журналисты и блогеры сообщили о смерти известного телекомментатора Василия ...

Сейчас обсуждают