Кучаев объяснил нам, как прошел через жестокие травмы и депрессию к сегодняшнему уровню

• Эта статья в архиве

Большое интервью автора с лидером ЦСКА.

Кучаев очень скромный: прогресс в августе считает совпадением, голы – случайностью

– Три вещи, в которых ты прибавил к этому августу?

– Не склонен вообще себя оценивать или сравнивать прошлый сезон и этот. Это может быть и совпадением. Честно, не знаю, в чем я прибавил – если получилось забить, это не значит, что я вышел на новый уровень. В самой игре надо много чего улучшать.

Я бы не сказал, что у меня есть какое-то сильное качество – я просто стараюсь. Открываюсь под партнера, пытаюсь дать адрес для передачи.

Мне очень нравится с Федей и Влашичем и даже не задумывался о том, что у нас может не быть какой-то связи.

– Из твоих слов я понял: теперь Гончаренко не дает вам втроем четкого задания в атаку – решаете вы сами. Это новшество или всегда было?

– Плюс-минус всегда. Просто бывают разные игроки: кто-то делает, как ему скажут, кто-то не будет. Сейчас Гончаренко говорит: «У вас в атаке развязаны руки. Можете иногда сделать, как считаете нужным». Благодаря этому стало легче: ты понимаешь, что тебя не привязали к какой-то определенной позиции. Видишь ситуацию, сам принимаешь решение – расчет на то, что оно будет верным.

– Из-за недовольства игровым временем ты летом мог уйти в «Рубин». В Казани интерес подтверждали. Ты общался со Слуцким или Яровинским?

– Прямого контакта не было. Знаю только про интерес.

– Почему остался? Был ли разговор с Гончаренко о том, что тебе дадут шанс?

– Сказали, что меня просто никуда не отпустят: «Даже не думай о смене клуба. Останешься в ЦСКА».

Хотел быть как Иньеста, а поиграл почти на всех позициях. Когда выходил за ЦСКА левым латералем, переживал: кто угодно будет там лучше

– Пять лет назад ты отказывался переходить из «Мастер-Сатурна» в ЦСКА – причем несколько раз. Почему?

– Звали меня и еще одного парня – тоже из Рязани, Борю Яковлева. Я отказался: переходить из 97-го года «Сатурна», где я играл постоянно и ощущал комфорт, в 98-й год ЦСКА, было бессмысленно. Мне вообще тяжело раскрепоститься в новой команде, в новом окружении – а там через год выпуск, отбор в дубль. Не факт, что я вообще освоился бы.

Даже не думал о переходе. Боря уговаривал: «Пойдем вместе, будем вместе в ЦСКА!» Я отнекивался: «Что мне там, сидеть на замене? Лучше в «Сатурне».

Через год – чемпионат России. Меня еще раз пригласил Андрей Мовсесьян, теперь сразу в дубль ЦСКА, без просмотра – и контракт 1+1. Тут уж мне говорили: «Идешь сразу играть. Даже не думай отказываться». И все равно был миллион сомнений. Спрашивал у Бори, как вообще в дубле – и слышал: «Там пацаны такого уровня! Команда сильнейшая, тяжело». Я шел в дубль и думал: «Сколько я тут протяну? Как приживусь? Играть буду вообще?»

За всю жизнь ни разу не думал, будто я железобетонный игрок основы, будто могу не добежать, и мне ничего не сделают.

– Как работали над твоей левой ногой – и ты сам, и тренеры?

– Особо никак. Однажды в «Сатурне» я дернул правую мышцу паха. Через боль тренировался (хотя, наверное, не надо было) и работал все время левой – правой не мог даже пасы давать. Это тянулось месяц, пока пах не прошел.

Я постоянно занимался дополнительно. Вечером выходил на поле, ставил фишки и обыгрывал. Я постоянно смотрел хайлайты и ориентировался на Иньесту (нравилось и его поведение – он скромный). Сейчас я чаще работаю не над дриблингом, а над выбором позиции, маневрами, над открываниями.

Овчинников подтравливает меня, когда мяч под правой: «Эта у тебя для ходьбы, переходи на левую». Сергей Иванович все смешно говорит – может, иногда даже перебор, но обижаться невозможно. С ним я как с ровесником общаюсь, разницы в 20-30 лет вообще нет.

– Перечислишь все позиции, где ты выходил?

– В Рязани начинал центральным защитником. Меня влекло в центр поля – там получал удовольствие, может, как Иньеста хотел быть. Напрашивался у тренера: «Попробуйте меня здесь». В «Сатурне» играл бокс-ту-бокс, потом – прямо перед переходом в ЦСКА – ближе к атаке. В ЦСКА снова опустился поглубже. Изредка выходил слева, чаше в центре поля. В первой команде – левый латераль, левый защитник, правый латераль. Инсайдом был, центрхавом тоже. В одной игре на сборах выходил правым защитником – из-за травмы некому было играть (с «Уфой» Кучаев играл и справа в атаке, и слева, а еще целый тайм ложным форвардом).

– «Мы все в Рязани офигевали. Это не его место», – реакция твоего тренера Грачева, когда Гончаренко передвинул тебя налево. У тебя возникали мысли: «Что я здесь вообще делаю»?

– Что-то вроде этого проскакивало. Конечно, не очень удобно там играть. Иногда казалось: вот бы вместо меня кого-то другого поставили – все лучше, чем я.

Гончаренко я это не озвучивал – было бы неправильно. Плюс играть-то все равно хочется. И все равно переживал внутри: «Блин, как же я плохо сыграл. Любой бы на моем месте справился». Только внутри своего круга это говорил – не партнерам, незачем им мои сомнения.

Как бы ни было неприятно, такой опыт все равно помог. Жизнь загнала так, что левую ногу приходилось включать, передачи давать – возможно, так она стала еще сильнее.

– Требование Гончаренко, которые ты просто не мог выполнить?

– Не то что не мог – просто не умел. Вверху побороться, например: особо не умею головой играть, даже давление просто оказывать. Иногда терял позицию. Ну плохо у меня это получается.

– Помнишь худшую игру на этом месте?

– Худшую помню справа – латералем, с «Арсеналом» в Лондоне. Меня возили всю игру: быстро поняли, где слабое место у ЦСКА, приходили в мою зону вчетвером и полоскали так, что я просто стонал. Озил, Ляказетт – ну невозможно против них. Во втором тайме, когда меня уже не держали ноги, вышел свежий Ивоби – и давай носиться по бровке.

– Март, Кубок России, ты вышел против «Спартака» в атаке – до этого в ЦСКА такое было только раз в спарринге. Как Гончаренко объяснял тебе, что делать?

– Ничего особенного: как-никак примерно на этой же позиции я уже выходил. Примерно представлял, как быть. Когда выхожу на этом месте, появляется какое-то сверхжелание. Мне это в удовольствие.

После травмы крестов плакал в раздевалке (команда за это напихала). На фоне стресса часами залипал в стену

– Май 2018-го, ЦСКА громит «Арсенал» 6:0, ты тогда как раз примелькался в старте. И вдруг порвал крестообразные связки. И, как потом рассказывал, плакал.

– В раздевалке. Не из-за боли – от эмоций. У меня была неплохая весна: отыграл всю Лигу Европы, к апрелю утвердился в старте в РПЛ. Ничего не предвещало, что все травмой кончится.

– Что помогало пока лечился?

– Все в себе держал. Потом, правда, накопилось, началось что-то вроде депрессии. Плохие мысли лезли голову – закончить с футболом. Я только начал ходить, но колено давало о себе знать, не отпускало до конца. Вроде, двигаю ногой – но понимаю: что-то не так.

Это тянулось больше года. Теперь стараюсь не думать, что у меня была какая-то травма. Привык разминать ногу, закачивать – могу это больше и не делать, но делаю.

– Ты говорил, что на фоне травмы жил в паранойе: «Всех достал своим поведением, ехала крыша». Тебя кто-то поддерживал?

– В основном был один. Потом приехал папа – мама осталась в Рязани с моим братом. Я никому ничего особенно не говорил. Мог тупо залипнуть в стену, в голове носился миллион тревожных мыслей. Ни на что отвлечься не получалось.

Немного про ЦСКА: у Чалова не было спада, Влашич крут психологией, проблема вторым таймов – загадка

– Чалову было тяжело после срыва трансфера в «Кристал Пэлас»? Это отразилось на прошлом сезоне?

– Федя не слишком распространялся об этом – держал в себе переживания. Думаю, надо уже как-то новую страницу открывать и забыть – хватит эту тему мусолить.

И я бы не сказал, что у Чалова пошел спад. Не штампуешь же ты голы на станке – это не завтрак каждый день, а воля случая. Невозможно каждый тур забивать, если ты не какой-то уникум. Федя высокую планку задал – сложно соответствовать ей два года подряд. Он показал, до чего может допрыгнуть – и, думаю, не только повторит, но и улучшит в несколько раз.

– Чем для тебя крут Влашич?

– Про данные я ничего не скажу нового: быстрый, резкий, удар отличный. У Никса много решает еще и психология. Не переживает вообще, максимально уверен в себе. С кем бы ни играл, настрой на сто процентов.

– В последнее время Влашич выглядит понурым – возможно, погружен в мысли об уходе?

– Это усталость, наверное. Интенсивный график, он выкладывается. Но если трансфер произойдет, ЦСКА на этом не закончится. У нас еще много сильных игроков. Командной игрой можно многого достичь. Понятно, что когда есть игрок такого уровня, намного легче. Но необязательно иметь супериндивидуалиста, общими усилиями это закрывается.

– Тебя поразила техника Эджуке? Насколько у него умный дриблинг – видит поле, когда водится?

– Сильные качества нам очень полезны – дриблинг, просто физика. Я, правда, столько видел таких игроков, когда мы в Лиге чемпионов играли, что уже не удивляюсь. Когда играли дома с «МЮ», я сидел на замене и вообще офигел от их атаки. Как тогда играл Мхитарян и Марсьяль – это обалдеть, космос.

Я тогда забил – но мы проиграли 1:4, и я не понимал, зачем радоваться. Бестолковый вообще гол – на что он повлиял-то?

– Во втором тайме ЦСКА дожал «Спартак», но в основном это нетипично. ЦСКА трудно выдерживать прессинг или в чем дело?

– Я сам не находил объяснения, почему так. Вроде все нормально, уверенно заканчиваем первый тайм. А во втором – как будто все силы в раздевалке остались. Остываешь эмоционально. Со «Спартаком» вроде все нормально было. Но я согласен – обычно будто какие-то потусторонние силы нам мешают.

– Через Карпова сейчас все соперники давят, как «Арсенал» на твой правый фланг?

– В каком-то плане да, Вадиму тяжело. Но я думаю, из любого молодого может вырасти большой футболист, которого ты не ждал. Для меня самый яркий пример – Варди: до 27 лет вообще нигде не играл, а потом стал лучшим нападающим Англии.

Никогда не нужно ставить крест на каком-то футболисте. Главное – стараться, и все будет нормально.


Согласовано с модератором.