"Что там взорвалось"? Как британец сходил на матч "Спартака"

• Эта статья в архиве

Дмитрий Егоров показал русский футбол 12-летнему брату из Англии.

Парень впечатлился.

В мифологии нефутбольности нашей страны есть несколько навязываемых сюжетов. Например, если мы спросим у случайного прохожего в Москве, почему он не ходит на стадион, то скорее всего услышим:

— о драках фанатов, мате, взрывах и файерах;

— об игре низкого качества;

— о том, что на трибуне нечем занять детей;

— об отсутствии нормальной еды;

— о сомнительном зрелище, которое, конечно, «не как в Европе».



В прошлое воскресенье все беды я испытал не только на себе, но и на 12-летнем англичанине, впервые попавшем на футбол в России.



Дальше будет немного личная история, которую, при желании, после пары абзацев можно прокрутить.



***



— Да я не представляю, какие у «Спартака» цвета, — хохочет Харрисон. Он выходит из дома в чём-то сине-белом и читает ошибку по моему взгляду.



— Мы с друзьями знаем «Зенит», — объяснит он в машине, сидя уже в красной рубашке. – Тут играл Халк, они постоянно были в Лиге чемпионов. А «Спартак» тоже был?..



Харрисон – мой троюродный брат. Его мама, Юля, в начале 90-х училась на факультете индийской филологии в Институте стран Азии и Африки МГУ, а потом поступила в Оксфорд. Это было лучшее время для переезда: обмен культурными кодами только запускался, и советские студенты ещё чувствовали свою нужность за павшим занавесом.



Закончив аспирантуру, Юля получила направление на работу в Даремский университет (примерно третий по известности в Англии, ещё там снимали Гарри Поттера), защитила докторскую степень и вот уже несколько лет читает курс антропологии еврейского общества.



В начале 2000-х я был на московской части Юлиной свадьбы. Она выходила замуж за другого доктора из Дарема, американца из Флориды и фаната «Арсенала» Брайана. Их первый сын (есть ещё младшая дочь Соня) Харрисон занимается футболом с пяти лет, он уже бывал на «Эмирэйтс» и на стадионах «Ньюкасла» и «Сандерленда». Харрисон говорит, что ещё в начальных классах понял, что его клуб не станет чемпионом при нынешнем тренере. В общем: Wenger out.



Я познакомился с ним в мае, когда наконец-то удалось самому побывать в Англии и сделать там минимум две интересные вещи.



Во-первых, исполнил какую-то странную вариацию детской мечты и сделал покер на «Олд Траффорде» в матче с британскими журналистами, организованном «Аэрофлотом». Гордиться на самом деле нечем, потому что соперники были не очень подвижные, да и я сам схватил солнечный удар и играл очень плохо.



Во-вторых, познакомиться с британской частью большой семьи Егоровых…



Наш уик-энд получился слишком футбольным. Мы рубились во внутреннем дворе и всегда носили мяч с собой. Играть в Англии готовы кто угодно и где угодно.



Я видел, как Харрисон забивал пенальти рабоной в тренировочном матче, а потом мы праздновали победу «Арсенала» над «Челси» в финале Кубка Англии. По-моему, тогда же и решили, что обязательно сходим на футбол в Москве.



В этот раз Юля привезла семью чуть больше чем на неделю. В феврале брат моего деда Иван, с которым мы в последнее время дружили, умер. В квартире и на даче оставались бесчисленные связки его философских трудов. И пока Юля с её мамой Наталией пытались со всем этим доразобраться, мы с Харриссоном поехали на «Открытие Арену».



***



Если вы прокрутили личную часть про то, откуда в Москве появился Харрисон и какое отношение к футболу он имеет, то просто продолжим с цветов «Зенита». В городе, где живёт и играет мой брат, дети знают именно этот русский клуб.



— Ну а про Квинси Промеса слышал? – приставал я.

— Кого-о?



— Промеса. Его хотел купить «Ливерпуль».

— Не-а. Мы слышали об Аршавине. Он был очень хорошим игроком для «Арсенала»… В первых трёх матчах…



Саркастический смех прерывается, когда мальчик видит в окно стадион.



— Ого. Такой классный, яркий, — Харриссон ёрзает в кресле, но из машины мы выйдем только минут через 10. С парковками у «Открытия» вряд ли лучше, чем в центре Москвы. Люди ищут бесплатные места, захватывают дворы и создают такие двусторонние пробки, что разобраться с ними без помощи регулировщиков невозможно. От безысходности я сворачиваю на газон и оставляю машину за бордюром.



— Это незаконнно, — смущён Харрисон. Я признаю вину, но когда мы вернёмся, заставленной будет уже вся лужайка.



Шагающего на российский стадион мальчика вообще многое удивляет.



— А почему так спокойно? – спрашивает он. – Почему нет пива? Песен?

— Как раз потому что нет пива, наверное, — отшучиваюсь и показываю на гладиатора. – Это символ клуба.

— О-о-о, так вот почему «Спартак», — впечатлён Харриссон. – Это так агрессивно, у него же оружие. Мне нравится.



Мы мирно снимаем с прохожих шарф (свой купим позже) и фотографируемся. Происходящее за территорией арены юному британцу нравится.