Бизнесмен года 2014: Сергей Галицкий

• Эта статья в архиве

Сергей Галицкий создал самый интересный футбольный клуб «Краснодар» и крупнейшую ретейловую сеть в России.

Сергей Галицкий — бесспорно, главная success story русского капитализма, если верить следующему: без стрельбы, рейдерских атак, фээсбэшных прикрытий, партбилета «ЕдРа» и просиживания штанов в кремлевских приемных краснодарскому бизнесмену удалось построить крупнейшую ретейловую сеть в России — «Магнит». ­Иностранцы, например, свято верят, что 10,8 миллиарда долларов Галицкого, согласно последней ревизии Forbes, — это самые чистые на свете русские миллиарды долларов. Ни одной русской ценной бумагой не торговали в Лондоне так бойко. До сих пор торгуют. Даже на сайте kompromat.ru, этом симуляторе грязной совести русского истеблишмента, нет ничего на хозяина империи «Магнит». Игорь Порошин отправился в Краснодар, чтобы пристально посмотреть Галицкому в глаза.



Уже с самого начала чувствую — что-то не то. Все не так, как у людей. Из аэропорта сразу еду в футбольную школу Галицкого. Ей три года. И лучше футбольной школы в России нет. Каждый год Галицкий проводит с учениками сеанс одновременной игры в шахматы. Шахматы — обязательная дисциплина в футбольной школе. Потому что однажды в биографии cэра Алекса Фергюсона, которого Галицкий уважает так же, как Стива Джобса и императора российского Александра II, он наткнулся на фразу про то, что ничто так не развивает скорость мышления футболиста, как шахматы.



Идет третий час игры. Высокая сутулая фигура Галицкого склонилась над каким-то сложным эндшпилем. Я стою в стороне с двумя ближайшими соратниками Галицкого — Арамом и Владимиром, и они комментируют эту картинку с изрядной иронией. Притом что я рядом с ними. Мне приходилось бывать при дворах нескольких миллиардеров. Никакая ирония при чужаках там не была возможна. Меня бы быстро снабдили подписью, субтитром, озвучили эту картинку, что эта партия Сергея Николаевича с детьми — второе событие в истории после сотворения мира.



С каждым годом Галицкому все сложнее — парни растут, играют искуснее. Сеанс затягивается. Арам, красивый человек с большими смеющимися глазами, показывает мне школу. Непринужденная, опять же ироническая экскурсия. Галицкий вообще долго прятал эту школу от посторонних глаз, пока сюда по случаю спарринга в Краснодаре не заехала наша великолепная сборная России по футболу. Капелло сказал, что ничего подобного в своей жизни не видел.



Помните замечательный, в общем, сериал «После школы», запущенный в производство Первым по случаю медведевской оттепели и вышедшей в эфир как раз к началу заморозков? В любом случае вы смотрели «Приключения Электроника», к которым «После школы» восходит. Фантастические русские школьники в декорациях фантазийного кампуса — вот что такое футбольная академия в Краснодаре. Только это не декорация, которую разберут, как только съемки кончатся, не проект, ставший результатом державных размышлений о том, что нашему неидеальному миру требуется идеальная школа. Тут вообще не принято патетически говорить об этой школе. Галицкий подчеркивает, что эта школа не цель, а средство: «Я не разыгрываю всех этих слюнявых представлений, что помогаю детям. Эта школа нужна в первую очередь мне». Задача школы в том, чтобы питать доморощенными игроками профессиональную футбольную команду «Краснодар», ему же принадлежащую. Галицкий безумно увлечен футболом.



Главное, что изумляет в корпусах краснодарской футбольной академии, это даже не то, что они облицованы зеленой медью на манер Cooper House Юрия Григоряна в «Золотой миле» — они пронизаны назидательным стремлением к разрыву с Совком и всем тем, что ему верно следует в идее «учреждения».





АТАКА НА «БАРСЕЛОНУ», ЗАЩИТА «ВАТНИКА»



Четырехчасовой сеанс одновременной игры позади. Галицкий прикладывает к шее лед, как будто он не в шахматы играл, а в хоккей, причем усердно преследуя детей силовыми приемами. Я, конечно, был наслышан об этой дерзкой, почти бретерской манере разговора Галицкого, посматривал в его веселый твиттер, но, признаться, был ошарашен, когда уже на пятой минуте нашего очного знакомства я почувствовал себя у стола для пинг-понга — и это не я гоняю человека со льдом на шее из угла в угол, а он меня.



Я начал с комплиментов его академии, задал обязательный вопрос: «Чей опыт изучали, кем вдохновлялись?» и в ответ услышал: «Никем». Через минуту Галицкий перешел к критике футбольной школы «Барселоны». Еще через две минуты он спросил меня: «А знаете, почему русские мальчики слабые в футболе?» Через 10 минут он обсуждал особенности преодоления эпохи работорговли в США и России. Причем так быстро браться за эту тему я, честно говоря, не планировал. В миниатюре это лихачество в пространстве и времени выглядит вот так.



— Я ни в чем не обвиняю «Барселону». Просто говорю — школы там нет. Приезжают самые талантливые ребята со всего мира — и все. Это маркетинг.



— А что плохого в этом всемирном призыве? А как вам без него не обойтись, если вы собираетесь сражаться за кубки? Или вам важнее репутация патриота России: ем только то, что растет на моей земле?



— Я не патриот. Я просто человек, живущий в этой стране. Вы считаете, что я патриот? Мне это слово не нравится. Патриот — это метка. Ты — патриот. А вот ты — не патриот. Пусть тебе будет стыдно. Нет «не патриотов» в природе. Физиологически невозможно не любить, не быть привязанным к месту, где ты родился.



— Попробуйте с этим спичем зайти в какую-нибудь уютную телевизионную студию федерального канала.



— А мне не нужно туда заходить. Пропаганда — не мой бизнес. Для кого это говорят про «патриотов» и «не патриотов»? Для того, кто вышел из рабства всего 150 лет назад.



— Америка тоже 150 лет назад вышла из рабства.



— Любая аналогия затуманивает суть спора. Они несколько по-другому эти 150 лет прожили. Мы говорим про Россию. Если ты помнишь, учитываешь эволюцию развития России, ты спокоен. Ты понимаешь, что да, так и должны себя вести люди в стране с такой историей. И на них не ругаться надо, как это делает московско-­петербуржская либеральная интеллигенция, а сочувствовать. Нужно просто что-то делать, пример им хороший подавать, чтобы они эволюционно менялись, а не обзывать их стадом или, как там теперь говорят, ватниками. Ну что, полетели?



КРАСНОДАР — КОСМОС



Прямо на один из 20 газонов футбольной академии Галицкого приземляется вертолет. «Друг одолжил, у меня до сих пор нет. Хотя это просто необходимая вещь в Краснодаре. С 8 утра до 8 вечера перемещаться очень трудно».



Мы летим на тренировочную базу футбольного клуба «Краснодар», которому Сергей Галицкий, есть подозрение, посвящает сегодня больше половины времени бодрствования.



Здесь все то же, что и в Академии, только в драгоценной миниатюре — оттого эффект получается совсем оглушительным. Там, в академии, мальчиков начинают готовить к полетам в космос, здесь — тренировочный центр для тех, кто в космос уже летает.



Я был в тренировочном центре донецкого «Шахтера» — до самого недавнего времени самой богатой футбольной команды Восточной Европы, принадлежащей до самого недавнего времени самому богатому человеку Восточной Европы Ринату Ахметову. Там деньги танцуют, демонстрируют себя, как наложницы в султанском гареме. Видно, что много здесь денег. Больше не бывает. Золотая клетка поет о славе хозяина, а не ее обитателей — бразильских, хорватских, украинских игроках в мяч.



В Краснодаре все подчинено функции. Обставлено так, будто это сделано бодрым европейским дизайнером под руководством жены футболиста — конечно, очень передовой и просвещенной. В сущности, это design hotel в любой точке мира на 4 с большим плюсом. 5 звезд не нужно. Потому что это место предназначено для работы. Столовая выглядит как модное городское кафе. На стеллаже у дивана для общих посиделок вместо дежурного журнала «Максим» томина ню Хельмута Ньютона в полпуда.



Самое главное, самое ценное по-настоящему смогут оценить только врачи. Какие-то диагностические аппараты ценой «бугатти», марсианские тренажеры, криокамера. Наконец, тесная комната, устроенная на манер предбанника, — спелеокамера. Сакральное пространство тренировочного центра, как сказал бы Галицкий, если бы он так не сторонился слов клерикального происхождения.



— Вот вы меня все с Керимовым лбами сталкиваете, а вот вам привет от него. Это спелеокамера. Камень, которым она облицована, — из уральских пещер, угодий «Уралкалия».





СУЛЕЙМАН vs СЕРГЕЙ



Любой рассказчик, певец истории Сергея Галицкого почти неизбежно вспоминает в связи с ним Сулеймана Керимова. Аналогии, конечно, «затуманивают суть спора». Но никакой эпос о герое невозможен без дракона. Любое «как должно» выявляется только через «как не нужно». Галицкого славят Керимовым. Керимова поучают Галицким, имея в виду опыт приложения их сил и денег в профессиональном футболе. Он кричаще наглядный.



В широком смысле — это дидактическая притча о хорошем и плохом капиталисте. Если кто-то что-то пропустил, вот ее краткое содержание: два русских миллиардера — очень знаменитый Сулейман Керимов и менее знаменитый Сергей Галицкий — почти одновременно увлекаются футболом. Галицкий создает команду с нуля и за пять лет выводит ее из второй лиги до Лиги Европы высшей степени разумной ценой. Сулейман Керимов подхватывает дагестанскую команду «Анжи» и летом 2011 года делает камерунского нападающего Самуэля Это'О самым высокооплачиваемым футболистом мира, а «Анжи» мировым ньюсмейкером. Через полтора года обязательная для Керимова-бизнесмена стратегия блицкрига пойдет трещинами внутренних неурядиц. А еще через полгода эти трещины вылезут наружу и за одну жаркую ночь августа 2013-го Керимов примет решение о демонтаже своей мечты, увенчанной позолоченными фигурами атлетов.



— Как меня мутит от этого. От этой сладости. Мы, «Магнит» и футбольный клуб «Краснодар», стали повсеместно приторно-хорошими, — отзывается Галицкий на мой пересказ басни «О хорошем и плохом миллиардере». Галицкий берет секундную паузу. Он так и говорит: «Секундочку», выставляя вперед ладонь тыльной стороной, как бы отодвигая собеседника, лезущего к нему с объятиями.



Только что отыгравший сеанс одновременной игры, Галицкий понимает, что я как бы разворачиваю доску и предлагаю ему разыграть сложный этюд с запертым в угол доски королем, и этот король — его соперник в общественном поле, Сулейман Керимов. Он обожает такие сложные, заведомо проигрышные ситуации.



— Вы знаете, почему я по такому пути пошел? Я в детстве во дворе всегда шел играть в более слабые команды. Мне не нравилось «засыпать» с силой, деньгами и властной поддержкой. Мне только такой путь интересен. Не потому что он правильный, «нравственный», а потому что мне ТАК интересно, в удовольствие. Если бы мне нравилось играть в M&A (стратегия «сливаний и поглощений» в бизнесе. — Прим. автора) и играть в футбол большими, дорогими фигурами, я бы так и делал.



— Хорошо. Ваши эмоции в тот день, когда Керимов объявил, что отказывается от вселенских амбиций в футболе и распродает свой драгоценный состав? Я бы голову разбил о потолок от радости.



— Почему?



— Ну потому что это, знаете, изначально было глупо, дико, безнравственно все, что делал Керимов в «Анжи».



— Ага. Да, я согласен. Нравственно тратить деньги на клубы за границей. А построить стадион и футбольную школу в Дагестане — это безнравственно. Я с вами абсолютно согласен. Это — первое. Второе: я никогда не буду прыгать до потолка, когда с рынка уходят сильные игроки. Потому что мне нужен сильный русский чемпионат! Ну да, это выглядело все немножко вызывающе. Может быть, там были ошибки. А что, он ошибался на деньги дяди Васи? На свои! Должны быть на арене разные герои. Только в таком силовом поле вырастает что-то мощное, стоящее. Какая-то красивая история, когда Голиаф бьется со вторым товарищем...



— Давидом.



— Давидом. И Давид этот не я, кстати.



Я не видел, как Галицкий спит. Но бодрствуя, он не умеет даже секунду оставаться неподвижным. И слова его всегда куда-то скачут и кого-то добивают. Играя за Керимова, он так увлекся контратакой, что затоптал лондонский газон блаженного Романа Аркадьевича.



— А вы не хотите, чтобы Россия превратилась в страну без Давидов и Голиафов с ровно постриженными газонами, по которым ходят люди, а не мифические герои? Скандинавию условно.



— Конечно, не хочу.



— Почему?



— Ну, мне кажется, это очень скучно. Невыносимо. Нет событий. Знаете, почему у нас так вяло люди смотрят футбол? Вообще любые зрелища. Само естественное течение жизни у нас зрелищно. Все время что-то случается.



— В Уганде и Судане естественное течение жизни выглядит еще более захватывающим.



— Типичное журналистское передергивание!