Леонид Слуцкий: от ЦСКА к английскому Hull City

• Эта статья в архиве

Интервью со знаменитым тренером.

После проигранного матча с «Мидлсбро» в 15-м туре Чемпионшипа (вторая по статусу лига в английском футболе) я, честно, была морально готова, что в интервью с главным тренером «Халл Сити» Леонидом Слуцким мне любезно откажут. Но чемпионом России с футбольным клубом ЦСКА трижды за семь лет просто так не становятся. И сборную России на чемпионат Европы просто так не выводят. Да и первым российским тренером в Англии просто так не станешь. Поэтому даже в очень насыщенный период своей жизни Леонид Викторович нашел время и эмоции для «Англии».



– На днях на пресс-конференции вы сказали, что после каждого такого матча умираете, а затем рождаетесь вновь. Вы уже родились заново?



– Нет, я начинаю рождаться только в первый рабочий день. Сегодня выходной, и я просто думаю, что делать и как, какой путь избрать. Рожден я буду завтра. Сегодня я уже пытаюсь подавать признаки жизни, но все ж по ощущениям – ближе к летальному исходу.



– Сейчас у вас самый тяжелый период в карьере?



– Нет. Эмоционально самый сложный период был в ЦСКА. Конкретно – концовка сезона 2011-2012, когда мы заняли третье место – худший при мне результат для ЦСКА, и начало следующего сезона. Сейчас тоже крайне сложно, но я уже опытнее, «толстокожее».



– Насколько вы интегрированы в жизнь Англии и городка, где живете (Слуцкий живет в Беверли, поблизости от базы клуба. – Прим.ред.)?



– Я расцениваю работу здесь как командировку. Надеюсь, что длительную, но друзей не спешу заводить: понимаю, что я здесь временно. Хотел бы жить в России, и мой дом – в России. Я люблю нашу страну. Но если ты приехал сюда, то ты должен жить по местным законам.



– А к вам часто пристают на улице здесь?



– Да, часто. Все время пристают. Но всегда желают удачи, говорят хорошие добрые слова. Но я не вижу разницы. В России то же самое. Когда меня встречали болельщики именно на улице, то тоже всегда были слова поддержки. Мне кажется, что какая-то часть болельщиков агрессивна только внутри стадиона. А внутри стадиона ты очень часто лишен этой возможности близкого контакта.



– Когда вы общаетесь с англичанами, они что-то спрашивают о России? Вам приходилось разрушать стереотипы?



– Не особенно. Они замкнуты в себе: то, что происходит в других странах, их очень мало интересует, насколько я заметил. Наша страна больше ориентирована на внешнюю политику, и мы больше обсуждаем, что о нас думают. У меня все время BBC работает, и я слышал про нашу страну один раз, когда за допинг российскую легкоатлетку (Татьяну Чернову. – Прим. автора) лишили бронзовой медали в Пекине. И они об этом сказали, потому что британская спортсменка была четвертой, но в итоге получила медаль. Они не говорили о проблеме допинга в России, они просто объявили: у нас медаль! Они говорят о «Брекзите» или референдуме в Шотландии – только о своем. Поэтому не стоит верить тому, что они как-то негативно настроены. Я никогда не чувствовал враждебности. Они просто ничего не знают про нас. Не интересуются, не понимают. Они не знают ничего о нашем футболе! Тот же знаменитый ЦСКА… для них он где-то очень далеко.



– Чего вам здесь не хватает?



– Тренер – очень одинокая профессия. Да и человек вообще одинок в своем несчастье. Я очень остро переживаю какие-то моменты, и тогда мне в принципе все равно, где я нахожусь: дома в Москве или в съемном жилье в Англии. В эти моменты абсолютно не важен антураж вокруг тебя. И у меня нет потребности делиться. Потому что мне никто не может помочь. Только я могу решить проблему, только я знаю пути выхода, только я понимаю команду, только я о ней думаю 24 часа в сутки. А когда ты выигрываешь, ты, наоборот, находишься в прекрасном расположении духа, и опять же не столь важно, что происходит вокруг тебя. Поэтому жизнь тренера очень зависима. Твоя работа – это то, что доставляет тебе самое большое удовольствие в жизни. Она же доставляет тебе неприятности. И ты на этом настолько сфокусирован, что внешний мир особого значения не имеет.



– То есть выходит, что приезд Олега Яровинского (помощник Слуцкого в «Халл Сити». Работает с октября текущего года. До этого вместе работали в ЦСКА. – Прим.автора) эмоционально никак вам не помог?



– То, что он знает все процессы изнутри, – очень важно, но он помогает, прежде всего, работой. Это основная задача. Конечно, очень сложно быть одному, как бы ты ни говорил по-английски. Это нормальная практика, когда тренеры привозят своих помощников. Когда стало ясно, что Олег будет помогать, люди отреагировали очень неоднозначно. То есть все приводят по 10-12 человек, и это нормально. Никто же не обсуждает, сколько помощников у Карерры или у Манчини. И это правильно! Если тренер вам нравится и вы его берете, если вы хотите, чтобы он был эффективен, то он должен трудиться с тем, с кем ему комфортно, с тем, кто разделяет его принципы, идеи, мысли. Но эта ситуация позволена всем, кроме меня…



– У Олега обязанности, как и в ЦСКА?



– Здесь спортивный департамент находится в клубе, на стадионе, а мы работаем на базе. Олег осуществляет связь, участвует во всех тренировках и теоретических занятиях. Он находится внутри команды, но когда происходят какие-то обсуждения, селекционные совещания, расставляются трансферные приоритеты и т.п., то он уже работает непосредственно с главным скаутом, обладая всей информацией внутри команды.



– Вам пришлось уговаривать клуб или Олега?



– Мне никого не пришлось уговаривать. То, что Олег появился только сейчас, – это вопрос рабочей визы. Я получал визу через FA (The English Football Association (FA) – Прим.автора), и это заняло один день. Они имеют специальные договоренности на оформление виз. Было специальное совещание, на котором “Халл” подавал мою кандидатуру, мы должны были доказать, что я заслуживаю работать здесь. Если FA говорит “да”, то я на один день лечу в ближайшее британское посольство за рубежом. В данном случае – это Париж. У меня получение визы заняло один день. У Олега, как и других граждан России, был очень длительный процесс, потому что все оформлялось через клуб. Так как он не тренер и не мог получить разрешение через FA, то он шел обычным путем, который очень долог и кропотлив.



– Вчера «Халл» уступила «Мидлсбро», но у вашего бывшего клуба был хороший день. ЦСКА обыграл “Базель” в Лиге чемпионов. Через игру у них выездной матч с «Манчестер Юнайтед», и пока у вас это свободный день…



– Да, я понял, о чем вы. Да, мы поедем 5 декабря в Манчестер. Конечно!



– В матче с «Базелем» голы забили другие люди, но постоянно все отмечают Головина. Как он возмужал, заматерел. Гордитесь им?



– Открытие игрока – это процесс комплексный. Все прикладывают руку, кому-то помогают. Но все помогают не только одному какому-то человеку, а в равной степени многим. У кого-то получается, у кого-то не получается. Люди иногда начинают спорить: это – мой воспитанник, а это – мой. Вклад в того или иного человека должен оценивать сам человек, а не те, кто сделали этот вклад. У меня с ним великолепные отношения с Головиным. Мы с ним общаемся. Я за него сильно переживаю, но гордость – это неправильное чувство. Я не рассуждаю такими категориями.



Наверно, если бы я закончил свою профессиональную деятельность и сидел на пенсии, то я что-то вспоминал и чем-то гордился. Сейчас я, скорее, продолжаю за них за всех переживать. Не только за Головина. Травмы Дзагоева, разные локальные проблемы у каждого из них. Сегодня до этого интервью мы с Тошичем долго разговаривали… То есть тыпродолжаешь жить и их жизнями тоже.



У меня был хороший опыт, когда я работал в “Олимпии”. Я их настолько вырастил, что пытался контролировать все процессы, даже когда они уже были взрослыми. Но, на определенном этапе, я понял, что мои советы хороши тогда, когда о них просят. Я не звоню Головину, например, и не говорю: ты должен делать вот так. Но он всегда может позвонить мне и обсудить игру.



– А есть в вашем клубе кто-то, на кого вы особенно можете положиться, как это было в ЦСКА?



– Конечно. Сейчас у меня есть Доусон, Мейлер, Ларссон, Кэмпбелл, Макгрэгор. Они лидеры, они опытные футболисты и они определяют атмосферу внутри. Ты все равно игрокам делегируешь какие-то полномочия, невозможно управлять всем. Вопрос в том, кому ты делегируешь – человеку, который поведет их в паб, или человеку, который будет наставлять на путь истинный.



Ни для кого же не секрет, что ЦСКА столько лет держится на высочайшем уровне потому, что есть потрясающий российский костяк: Березуцкие, Игнашевич, Акинфеев. В последние годы к этой группе примкнул Вернблум. Самый сложный момент – это заменить таких людей, помните, как в «Девятой роте»: «Монументальный мужик! Его бы из бронзы отлить…» Вот они монументальные люди.



– Вот вы точно монументальный человек, и общение с вами делает людей лучше. Кто делает лучше вас?



– У меня есть друзья. Когда мы обсуждаем какие-то проблемы, то я понимаю, что тот совет, который они мне дадут, или то мнение, которое они выскажут, для меня настолько важно и необходимо, что я к нему точно прислушаюсь. Но все равно основные действующие лица для меня – это футболисты. И если бы вы мне задали вопрос, при каких условиях я бы не смог продолжать работать в команде, то есть только одно условие: когда у меня нет контакта с командой.



– Сейчас вы эту поддержку чувствуете?



– Да. Безусловно.



У вас были моменты, когда вы хотели собрать чемодан и все бросить?



– Нет. Я долго шел к этой работе. Очень часто, когда с коллегами общаемся, они говорят: «Я не пойду в эту команду – там куча проблем». А я им отвечаю: «А неужели вы не понимаете, что если команда меняет тренера, то это автоматически проблемная команда?» То есть если бы она не была проблемная, то там просто не меняли бы тренера. В 90% случаев замена идет, когда что-то не так.

Я прекрасно понимал, что я русский тренер, который никогда не работал в Англии. Я понимал, что меня позовут в проект, который изначально будет непростым. Любая команда, которая вылетает из АПЛ, автоматически имеет серьезные проблемы. Что подтверждают не только «Халл», но и «Мидлсбро», и «Сандерленд».



Но, признаюсь, я не осознавал, что будет так тяжело. Но я буду здесь до того момента, пока… не выгонят, скажем так. И я не собираюсь все бросить и уехать. Never give up – это основной девиз, который может быть применим к этой ситуации.