Михаил Бирюков: вратарю стоит допустить одну ошибку, и ее все видят, но вратари сами выбрали свою профессию

• Эта статья в архиве

О вратарской проблеме «Зенита», «худосочности» молодого Одоевского и о том, почему не получилось в Петербурге у Лодыгина и Лунева, в интервью «Фонтанке» рассказал тренер сине-бело-голубых Михаил Бирюков.

Тренер вратарей «Зенита» Михаил Бирюков — единственный в клубе, кто причастен ко всем девяти чемпионствам сине-бело-голубых, включая самое первое 1984 года. В свои 64 года он продолжает работать тренером в «Зените» и развивать вратарское искусство. Об этом и многом другом мы поговорили с Михаилом Бирюковым на базе клуба после одной из тренировок.

— Как вам новый вратарь «Зенита» Иван Куарезма, которого вы так неожиданно получили?

— Мы его смотрели несколько игр в записи. Неплохое впечатление пока производит, но надо время, чтобы понять конкретно. Может быть, на сегодняшний день функционально он не так сильно готов. У него своеобразная техника, бразильская, хорошая фактура. Посмотрим, как он дальше будет прогрессировать. С его приходом возросла конкуренция — это только хорошо.

— Бразильская техника — что это значит?

— Сложно объяснить. У него прием мяча чуть другой и так далее. Это нормально, если у вратаря есть какие-то свои индивидуальные особенности, его нельзя ломать. Все равно переучить практически невозможно, наоборот, если ему так нравится играть, ему это удобно — пусть так и играет. Главное, чтобы свою работу делал.

— От вас был запрос на поиск еще одного вратаря, когда возникла ситуация с Альберто, или просто появился такой вариант и вы не стали от него отказываться?

— Специально вратаря мы не искали. Нам просто сказали, что возможен такой обмен. Ну почему бы и нет. Мы посмотрели видео с ним, нам понравилось.

— Многие задаются вопросом, зачем вам столько вратарей?

— Мы не знаем, как у нас дальше будет складываться ситуация, возможно, кого-то в аренду отдадим. Бязрову тоже играть надо. Поэтому три-четыре вратаря — это нормальная практика. Если в Советском Союзе их было два, сейчас это три как минимум. Естественно, будет какая-то ротация, и в некоторых играх тот же Бязров может сыграть. Это совершенно нормальная ситуация. Кто будет сильней, тот и будет играть.

— Понятно, что выводы делать пока рано, но как вам Одоевский?

— С каждой игрой все лучше и лучше. Понятно, что не бывает таких, чтобы сразу взять и выстрелить, но он постепенно набирает форму. Ему надо сейчас играть и играть — это самое главное. Поэтому сейчас он так прогрессирует. В том же матче с «Химками» несколько раз спас. Знаете, я не хочу сглазить. Поэтому еще раз говорю: нужно время, потому что он молодой вратарь, психика еще может быть до конца не сформирована. А все остальное у него есть. Игра ногами очень хорошая. Конечно, где-то что-то надо улучшать, но мы над этим работаем, не стоим на месте. А так он достаточно серьезный, учится. Парень с головой, как говорится.

— Недавно Геннадий Орлов сказал про него, что «он худосочный и что ручки у него какие-то вялые».

— Мне кажется, что так неправильно и несправедливо говорить, тем более если это говорит такой мэтр журналистики. В пример приведу того же Сафонова: он когда только начинал, тоже был худосочный, да и сейчас нельзя сказать, что это какая-то машина. Нужно понять, что футбол меняется. Они с Одоевским, кстати, в чем-то даже похожи, одного плана вратари. Но никто же никогда не называл Сафонова худосочным, хотя он начинал достаточно неуверенно. Ему доверяли, и парень дорос до сборной. Если человек играет, выручает команду, какая разница какого он телосложения? Раньше считалось, что вратарь должен быть высоким, мощным, но сейчас все по-другому. Сейчас многое зависит от игры ногами. У Одоевского в этом плане проблем никаких нет.

— Кто сейчас первый вратарь «Зенита»?

— На сегодняшний день пока Одоевский. Пока нет смысла дергаться и менять. Играет прилично, выручает.

— Две недели назад на «Петровском» прошел матч легенд — «Зенита» и «Спартака». Жаль, вас не было.

— Вы знаете, как-то это особо не обсуждалось, и потом это же новое, более молодое поколение играло. На сегодняшний день работы в «Зените» мне достаточно. Как говорится, чувствую себя хорошо, но играть не могу.

— Как вам игра Окрошидзе?

— Юрка молодец, хорошо выступил, выручил команду. Он всегда был хорошим вратарем, а сейчас хороший тренер. Игра боевая получилась. Наши молодцы. Слышал, что готовят ответку.

— И все-таки могли бы сейчас выйти и сыграть?

— Да сложно сказать. Ну, опять же, надо ветеранов делить по возрасту. Если 40–45 — это одна ситуация, а когда тебе 60 — другая. Возможно, в своем возрасте вышел бы поиграть, а с молодыми уже сложно.

— Буквально через неделю после этого матча ушел из жизни Георгий Ярцев. Вас с ним многое связывало. Он же был одним их тех, кто уговорил Бескова отпустить вас в «Зенит», да и в дальнейшем вы с ним пересекались…

— Да, для меня это большая трагедия. Вы правильно сказали, что в определенный период моей жизни Ярцев и Романцев поддержали меня. Потом, когда он возглавил «Ротор», он пригласил меня работать тренером вратарей. Тяжело говорить. Я просто никогда не думал, что он так рано уйдет. Казалось, что он всегда находился в хорошей форме. Добрейшей души человек был. При этом большой профессионал. Не зря про него никто никогда не мог сказать плохого слова. Я просто преклоняюсь перед ним.

— Какую-то историю вспоминаете с ним связанную?

— Нельзя сказать, что мы прям дружили. Просто так сложилась судьба, что мы несколько раз пересекались в жизни. Он всегда был для меня большим примером. Георгий же первый позвал меня поработать тренером в Волгоград. Не знаю, почему он так решил. Потом мы очень редко встречались, но отношения между нами всегда были очень добрые.

— Вы же и сами были главным тренером, правда, недолго: в 2002 году сначала в «Зените», потом в «Петротресте» фактически подменяли Морозова. Вы как-то сказали об этом опыте, что жизнь все расставила по своим местам, и вы занялись тем, чем занимаетесь до сих пор. Почему все-таки не пошло?

— Всегда считал, что надо попробовать все в своей жизни. Вот я и попробовал поработать главным, но потом все равно пришел к тому, что во вратарском деле я разбираюсь лучше. Где-то, может, там немножко другая психология. Как-то само по себе так сложилось.

— Слишком много ответственности?

— А вы думаете у тренера вратарей мало ответственности? Наоборот, с тебя еще больше спрашивают. Ты переживаешь, наверное, больше, чем сами вратари, потому что требования сейчас серьезные. И если вратарь накосячил, спрашивают с тренера. Потом ты начинаешь анализировать: где на тренировке что-то недоработали или наоборот. Просто так сложилось, меня Андреич (Юрий Морозов. — Прим. ред.) пригласил в «Зенит» из Волгограда, и я поехал, попробовал. Было достаточно интересно. Андреич очень требовательный человек, но справедливый. Потом ничего не получилось, вообще не было предложений, и пришлось начать с нуля — пошел работать с детьми в петербургский «Локомотив». И мне это понравилось.

— Вы рассказывали про тот период, что приходилось заниматься извозом.

— Было такое. Надо же было семью кормить чем-то. Начнешь везти кого-то, а тебя узнают. Так неловко становится, что денег даже не берешь. Понял, что это не для меня и что надо заниматься своим делом. Хотя опыт был интересный.

— Бывший хоккеист Никита Филатов недавно в одном подкасте рассказывал, что после окончания карьеры его ждало жесткое разочарование: оказалось вдруг, что он никому не нужен, несмотря на огромный опыт и даже какое-то имя. Что это и морально, и финансово трудно.

— Да, это очень тяжелое время, очень.

— Как вы переживали это?

— Слушайте, сильно переживал. Я же еще за карьеру каких-то там денег не скопил, да и невозможно было по тем временам что-то накопить. Тоже сначала думаешь: сейчас кто-то пригласит, что-то предложит. Но нет, ничего подобного. И приходилось методом тыка что-то пробовать, что-то искать. Это был тяжелый жизненный период и не только для меня, но и для семьи. Поэтому я теперь всегда говорю: надо пытаться что-то делать, просто так никто не придет и не скажет: «На, возьми». Главное не сидеть дома, а то можно с ума сойти.

— Многие бывшие спортсмены так начинают пить.

— Да все что угодно. Поэтому, что пока ты спортсмен, за тебя все вопросы решают: водят, кормят, поят, обувают и т.д. Но карьера заканчивается, и все это тоже сразу заканчивается. Оказывается, что жизнь совсем по-другому устроена. Поэтому я пошел после такси сначала работать с детьми. Деньги там платили небольшие, но это уже что-то. Плюс получаешь удовольствие от работы, голова освобождается. А потом все равно что-то подвернется. Так оно у меня и получилось.

— Сейчас, наверное, нынешнему поколению с этим проще?

— Сейчас за свою карьеру, если ты хорошо играешь, ты можешь накопить себе подушку, чтобы не думать о деньгах после окончания карьеры, пока будешь определяться со своим будущим. Во всяком случае, нужно обязательно помнить, что произойти может все что угодно.

— Тренировки у нынешнего поколения тоже легче? Потому что вы рассказывали, что у того же Морозова вы буквально умирали.

— Наверное, все познается в сравнении. В наше время были регулярные трехразовые тренировки, зарядка. У Морозова даже зарядку было непросто выдержать, во всяком случае, это я про себя говорю, потому что мы много прыгали. Зато это давало свои плоды. Днем тренировка была игровая, прессинг, скорость. Вечером кроссы бегали. Но сейчас футбольные сборы — это тоже очень тяжелая вещь. Все ждут, скорее бы начались игры.

— Вратарей все равно сейчас так не гоняют, как вас гоняли.

— Почему? Наоборот. Вратарей сейчас бывает нагружают еще больше. Мы пришли к тому, что вратари, например, после отпуска, должны тоже набегаться, надышаться, чтобы укрепить сердечную мышцу. Вратари сейчас тоже бегают в поле, много играют ногами. Вратари — это всегда работяги. А те, кто не играют, еще больше тренируются, чем основной вратарь.

— Вы переживали с «Зенитом» много взлетов и падений. Понятно, что сейчас клуб переживает лучшее время в своей истории. А какой момент вы бы назвали худшим для команды?

— Наверное, это тот эпизод, когда «Зенит» вылетел в Первую лигу. Хотя всегда были тяжелые периоды. После 1984 года тоже был неудачный период. Это тяжелый процесс: вовремя нужно почувствовать, когда делать ротацию, молодых подпускать. Сейчас все говорят, что надо больше ставить молодых. Но подождите. Если молодой футболист не готов, его можно одной игрой убить. Где-то провалился и все, на этом закончилась его карьера, он сам же психологически сломается. Так нельзя: кинуть и смотреть, выплывет или нет. Такие вещи надо делать аккуратно.

— Почему все-таки развалился чемпионский состав 1984 года? Сами участники процесса говорят по-разному, но со стороны кажется, что команда просто «съела» Садырина.

— Да ничего такого не было. Это все сплетни. Про нас еще писали, что мы все пили, гуляли. В этом плане мы ничем не отличались от остальных команд. Может, где-то чуть-чуть с ротацией запоздали. Не все были готовы бороться.

— У Садырина была обида на команду?

— Поначалу какие-то были обиды, но потом мы встречались, нормально общались. Это тренерская жизнь. Я на себе это пережил. Не надо искать какой-то подоплеки в том, что произошло тогда. Просто, когда ты чемпион, против тебя выходят играть с другим настроем. Для соперника это самая важная игра сезона. Сейчас, кстати, то же самое произошло в первом туре с «Химками». Так что ничего нового. А тогда в 85-м году мы просто оказались не готовы, что против нас будут выходить с таким настроем. Я не могу сказать, что мы плохо стали тренироваться. Да, начались разные разговоры, но когда результата нет, всегда начинают гайки закручивать. Сейчас с высоты лет я понимаю, что мы просто психологически оказались не готовы к тому, что с нами произошло после чемпионства.

— После ухода Малафеева «Зенит» никак не может найти первого номера на долгую перспективу. Лодыгин и Лунев неплохо начинали, но потом проваливались. Почему?

— Тут сложно однозначно ответить. Возможно, дело в психологии. Я никогда не знал, сколько получают футболисты и даже не пытался узнать. Мне это не интересно. Если они согласились прийти в «Зенит», значит, их все устраивает. Но потом начинается: им кажется, что они первые номера и могут себе что-то лишнее позволить, где-то недоработать. У меня ведь тоже было тяжелое начало карьеры. Но я себе говорил: надо хотя бы три года на уровне сыграть, тогда можно сказать, что ты стал вратарем. Но даже потом ты должен все равно продолжать совершенствоваться, поднимать планку выше. Но только опускаться нельзя. Наверное, что-то подобное произошло с Лодыгиным и Луневым. Еще, возможно, дело в том, что тренеры менялись, появлялись новые требования. При этом я не могу сказать, что они плохо тренировались. Лично у меня к ним претензий по самоотдаче не было. А вот в плане психологии что-то надламывалось.

— В прошлом году Кержаков много красивых голов пропустил со стандартов. Как работаете в этом направлении?

— Мы много смотрим видео, изучаем соперников, знаем, как они играют, какие у них есть положительные, отрицательные качества. Просто в современном футболе все играют через вратаря. Поэтому надо, чтобы вратарь хорошо играл ногами. Ничего плохого не хочу сказать о Михаиле, он очень много работает в этом направлении. Но есть вещи, которые должны закладываться с детства. Я поэтому хочу сказать большое спасибо Академии. Сейчас, когда к нам приходят молодые ребята, они уже всему обучены. Нам остается только улучшать. В то же время надо понимать, что не бывает вратарей, которые не ошибаются. Просто вратарю стоит допустить одну ошибку, и ее все видят, а то, что полевые игроки где-то там не так сыграли, из-за чего получилась голевая атака, на это никто не обратит внимание. Но вратари сами выбрали свою профессию, их никто насильно сюда не затащил. Да, надо уметь справляться с психологическим давлением и понимать: если ты пропустил, нужно проанализировать и стать еще сильнее. Михаил в этом плане мне очень нравится — он очень хороший, стабильный вратарь.

— Вот, многие отмечают его стабильность. И это с одной стороны хорошо: свое он всегда возьмет. С другой — понятно, что у Михаила есть свой потолок и чего-то выше этого потолка от него не стоит ждать.

— Понимаю, о чем вы. Но я всегда молодым вратарям ставлю Михаила Кержакова в пример. Почему? Смотрите, когда он только начинал, в «Зените» был Малафеев и Чонтофальски. Кержаков понимал ситуацию и как-то подошел ко мне за советом. Я ему тогда сказал: «У тебя, Миша, здесь нет света в конце туннеля, тебе надо уходить, чтобы играть». И вот посмотрите: он проехал столько команд и нигде изначально не был первым номером, но всегда добивался своего. В «Зенит» он вернулся в такой же ситуации, но теперь у него был огромный опыт, и он дождался своего шанса. Михаил работяга, его очень сложно сломать, у него железный характер. Да, я еще раз говорю: ошибаются все, но благодаря своему отношению к делу, своей работоспособности он и держит свою планку столько лет. Ни выше, ни ниже. Это для вратаря часто важнее, чем вытаскивать мертвые мячи.

— Вы же помогали Виталию Кафанову в 2012 году разработать новую систему обучения вратарей. Как вы пришли к этой идее?

— Кафанов, Слава Чанов и я давно дружили, и как-то мы поняли, что в Европе вратари как-то вместе собираются, что-то обсуждают, делятся опытом, а у нас ничего такого не было. Мы решили изменить ситуацию. Было очень интересно. Мы стали собираться в основном в Москве. Шел диалог, мы много спорили, и оно как-то пошло-пошло. Это был важный момент, потому что человек не должен замыкаться на чем-то. Сейчас Академия РФС занимается тем же, только уже более организованно в большем масштабе.

— Давно ничего не слышно про знаменитые семинары Кафанова.

— Сейчас уже работают по вебинарам. Какая-то тема берется и обсуждаем. Нет-нет, все работает до сих пор.

— Какие сейчас новые тенденции во вратарском мастерстве?

— Футбол продолжает меняться, и у вратарей тоже появляются новые элементы обучения. Сейчас в первую очередь нужно уметь играть ногами. Очень много взяли у гандбольных вратарей: чтоб руки держали широко, ногами умели отбивать. Если раньше учили играть только внизу, сейчас уже есть нижний блок, средний блок.

— Есть ощущение, что тенденция «играй как Нойер» сейчас уже немного отступает.

— Она отошла. Нойер на чемпионате мира очень высоко играл, а после этого, всё, закончилось. Я всегда так говорю: если это необходимо, вратарь должен уметь подстраховать в поле, но самое главное — надежность.

— Сейчас говорят, что у «Зенита» нет конкурентов в чемпионате. «Советский спорт» даже стал рисовать табличку, в которой «Зенит», несмотря на количество очков, находится на первом месте. Как вы относитесь к этим разговорам?

— Первая игра сезона с «Химками», по-моему, четко показала, что это не так. Все эти годы, когда «Зенит» выигрывал золотые медали, я не помню, чтобы нам хоть одна игра легко далась. Слова про то, что мы фавориты, возможно, убаюкивают и нас, тренеров, и игроков. Сейчас уже никого на классе не обыграть. Все умеют играть в футбол. Поэтому здесь только самоотдача и желание победить. Все.

— В «Зените» еще недавно были такие футболисты, в том числе среди вратарей, которые были согласны сидеть на скамейке запасных и спокойно получать зарплату. Хотя могли перейти в клуб уровнем ниже и игрой доказать свою состоятельность. Есть ли ощущение, что сейчас немного другое поколение?

— Я не знаю про кого вы, но для меня такой подход всегда был неприемлем. Я же сам был в такой ситуации, потому что понимал, что при здоровом Дасаеве играть не буду. Поэтому и уехал на Дальний Восток. Для меня это был важный жизненный этап. Можно сказать, становление. Я многим молодым говорю: иногда надо выйти из зоны комфорта, уехать и пожить, как взрослый человек, без мамы и папы. Это помогает прогрессировать.