«Тренер ставил игрока на колени и бил по лицу бутылкой». Судьба сибирского таланта

• Эта статья в архиве

Большое интервью Дениса Лактионова.

Денис Лактионов мелькал в сборных Романцева и Газзаева, выигрывал азиатскую Лигу чемпионов и отказывался от российского гражданства. Несколько месяцев назад он вернулся из Кореи в Москву и возглавил сразу две команды ФШМ - взрослую в третьем дивизионе и восемнадцатилетних.

- Старшая дочь поступила в московское хореографическое училище. У нее неплохо получается. Семья должна быть вместе, поэтому мы вернулись. Михаил Гершкович посоветовал меня ФШМ, я прошел собеседование, и сейчас наша команда лидирует в третьей лиге. До этого я несколько лет был юношеским тренером в Корее, а в 2015-м почти год отработал в егорьевской академии. Тренировал Костю Кучаева, Ярослава Ивакина, который недавно сыграл в РФПЛ за «Арсенал», и Сашу Эктова.

- Имя Саша определенно где-то встречалось. Фамилию Эктов слышу впервые.

- Атакующий полузащитник. Ездил с Кучаевым на просмотр в ЦСКА, понравился Слуцкому, но после года в дубле оказался в «Долгопрудном».

- Черчесов признался: если бы не травма, Кучаев, скорее всего, был бы в сборной.

- Я не удивлен. Сразу сказал коллегам, что он далеко пойдет. У него быстрые ноги и отличный дриблинг. В схеме 4-3-3 играл у меня центральным атакующим полузащитником, и я удивился, увидев его в ЦСКА на флангах.

- Почему вы отказывались от российского гражданства?

- В 2004 году принял корейское: двойное тогда запрещалось, и пришлось отказаться от российского. Так было лучше и для работы, и для семьи. Но я знал, что когда понадобится, я верну себе российское гражданство. Только сейчас Южная Корея в индивидуальном порядке разрешила мне снова получить паспорт РФ, что я и сделал в феврале в Новосибирске.

- На родине?

- Вырос я в трехстах километрах от Новосибирска, в рабочем поселке Краснозерское. Сейчас там все развалилось, а раньше было много предприятий. В последних классах школы я устраивался летом на кирпичный завод, обжигал кирпичи - зарабатывал деньги на кроссовки и джинсы. Потом строили школы и жилые дома, а я мешал бетон и подносил кирпичи. С шести утра до шести вечера.

- А футбол?

- Спортивной школы в Краснозерском не было, но мой отец собрал детскую команду: сначала обыгрывали соседние деревни, а потом стали чемпионами области. У нас было два-три сильных футболиста: одного призвали в армию, другой травмировался, а я в одиннадцатом классе понравился тренеру новосибирского «Чкаловца» Валерию Ерковичу: «Готовься. Зимой - ко мне». Я подготовился, но Еркович перешел в «Сахалин» из Холмска, и я очутился там - это девять часов на самолете от моей родины.

- Даже школу не закончили?

- Доучился в Холмске, дома сдал экзамены, но пропустил выпускной - вызвали на игру в Кемерове. В Холмске я жил в гостинице при стадионе в номере с 36-летним Васей Боковиковым. Нас называли папа и сын. Вася меня бутсы научил зашивать. Бутсы тогда были страшным дефицитом: тренер Еркович давал мне на игры свои.

На матчи мы добирались военными самолетами, поездами и паромами. Сезон начали так: плыли ночью на пароме по Татарскому проливу, в Аннино пересели на поезд, приехали в Комсомольск-на-Амуре, а там снега по колено. Ничего, выиграли. А на своем поле за два года вообще не проиграли ни разу - думаю, и с помощью местных авторитетов.

- Деньги-то давали?

- Месяц платили, потом полгода - нет. Зарабатывали, разгружая в порту контейнеры с лапшой и шоколадками, приходившими из Китая, Японии и Кореи. Разгружали и сами получали пару коробок. Иногда добавляли и деньги.

На второй год «Сахалин» прописал мне в контракте возможность сплавать в Японию за машиной. Так в Холмск заманивали игроков. Устраивали на корабль моряком или буфетчиком, и ребята уплывали на две недели. Правда, если попадали в шторм, пропадали на месяц.

- Как получилось у вас?

- Ребята отправились в Японию, а я остался - мной заинтересовался южнокорейский клуб, так что ждал вызова: боялся, что придет приглашение, а я в это время буду где-то дрейфовать. В итоге ребята уже вернулись с машинами, а я все ждал. Дождался, но контракт подписал с третьей попытки.

- Почему?

- Предлагали трехлетний, а я хотел на год - осмотреться в незнакомой стране. К тому же тренер Еркович играл раньше с Семиным и мог устроить просмотр в «Локомотиве». Корейцы настаивали: три года. Мы: давайте два. «Нет, три». Я посоветовался с отцом и согласился.

- В Корею звали только вас?

- Еще Владимира Пузанова, но ему было тридцать четыре. Сделали ставку на меня, восемнадцатилетнего. Хотя Пузанов - сумасшедший футболист: так играл корпусом, что отобрать мяч было нереально. Потом он тренировал в Новосибирске, но рано умер. Оторвался тромб. Жена осталась с двумя дочками.

- Трудно было в первые корейские месяцы?

- Старшие давали подзатыльники, толкали, отбирали пульт от телека. Я пару раз ответил - больше не трогали. Поразили и четырехразовые тренировки - с декабря по март. Не забуду крутую гору в Сувоне, на которую мы бегали ежедневно минут по тридцать.

Еще был инцидент. В двусторонке наш капитан жестко прыгнул мне в ноги. Я увернулся, мы сцепились. Капитана не тронули, а меня вызвали на клубный совет с участием президента и тренеров. Начали: «Да ты коммунист!» - «Нет. Я просто защищал себя». В итоге отстранили от тренировок. Хотели проучить, но, увидев, как я самостоятельно бегаю-прыгаю, вернули в команду.

Сначала я был единственный русский в «Сувоне». А потом приехал Юра Матвеев - с женой и двумя дочками. Взял меня под крылышко третьим ребенком.

- С кем еще из наших пересекались в Корее?

- Забивал Прудникову и Сарычеву, а в полуфинале Кубка встретился с защитником Геной Степушкиным. Прокинул ему мяч между ног, убежал один на один, но не забил. Потом услышал от Гены: «Я тебе в следующий раз ноги сломаю».

- За что тренер ударил палкой вашего партнера по «Сувону» Виталия Парахневича?

- Сказал что-то тренеру, а тот подбежал и ударил. Тренер в Корее - царь и бог: при мне поставил игрока на колени и бил по лицу ногами, руками и бутылкой. Помощника тренера «Сувона» за это не любили. Однажды он даже после победы был так недоволен нашим игроком, что избил его.

- Шрам на лице - память об азиатской Лиге чемпионов?

- Да. Сыграл головой после фланговой передачи, а китаец влетел в меня ногой и разодрал шипами лицо. В китайской больнице кое-как наложили швы - потом пришлось доставать их и зашивать снова. Другую травму получил в финале Кубка с «Сеулом». Вратарь сбил меня в штрафной, я сломал плечо, но зато с пенальти мы сравняли, на второй тайм я вышел с перевязанным плечом и отдал голевой пас. Мы победили - 4:2, и меня сразу повезли в больницу. На следующий день прооперировали.

- Играя в азиатской ЛЧ, повидали много экзотических стран?

- Во Вьетнаме катались на рикше, болтали с ним. Он просил пять долларов, а мы давали сто, чтобы хоть чем-то помочь человеку. Очень уж он был душевный. Видимо, чем беднее люди, тем проще. В Саудовской Аравии - иначе. Все закрыто, на улице никого. Хотели искупаться в шортах - тут же сбежались местные, угрожали арестом.

- С будущей женой познакомились в Корее?

- Да, в русском ночном клубе, где моя команда отмечала победу в Adidas Cup. Юля была с подружками, а мы навеселе, с Кубком. Вот и познакомились. Юля родилась в дальневосточном поселке Советская Гавань, отучилась в Хабаровском институте культуры, а потом стала работать в Корее. Через три-четыре месяца я представил ее бабушке с дедушкой в Новосибирске. Баба Аня сказала: «Да, Денис, она твоя. Благословляю». Свадьбу сыграли в Корее в июне 2000-го - когда я был травмирован. Все организовал мой клуб «Самсунг», а родители привезли водку из Новосибирска.

- В молодежную сборную вас порекомендовал агент Владимир Абрамов?

- Да. После товарищеских игр тренер Михаил Гершкович взял меня на Евро U21 в Румынию. Попали на испанцев - Сальгадо, Гути, Валерон. В атаке я играл с Максом Бузникиным, а рядом был Дима Шуков - лучший крайний форвард среди всех моих партнеров. Тогда мы не должны были проигрывать, но Титов не забил, а на последних минутах мы ошиблись и пропустили.

Испанцы в итоге стали чемпионами, а мы через несколько месяцев в Москве - в ужасный дождь, на убитом поле - обыграли Францию с Анри, Галласом и Сиссе, открывшим счет. Потом Цаплин сравнял, а на последней минуте Бузникин всех обвел и отдал мне голевой пас. После той игры ко мне подошел скаут «ПСЖ». Позвал в Париж. «Хочешь?» - «Конечно!» «ПСЖ» отправил запрос в мой клуб, но не договорился о трансферной стоимости.

- Чем еще запомнились поездки в молодежку?

- При Гершковиче к нам приезжали с выступлениями Винокур с Лещенко, при новом тренере Пахомове мы всей командой посещали театр (люблю это: хожу сейчас на Безрукова, читающего Пушкина и Есенина). После Кореи и Сибири было так приятно погружаться в эту атмосферу, что после возвращения из молодежки в «Самсунг» я всегда забивал. Правда, однажды тренер Ким Хо отказался отпускать меня в сборную. Я все равно уехал, а вернувшись, три матча отсидел в запасе. Команда не побеждала, болельщики требовали моего возвращения, меня выпустили, и в первой игре я сделал хет-трик.

- В 2000 году вашим партнером стал Лаки Изибор, перешедший из московского «Динамо». Помните такого?

- Конечно. Лаки приехал с русской девушкой. Рассказывал, что в столовой «Динамо» постоянно просил плов. Там удивлялись: «Почему?» - «Да люблю я его!» Чудик. Лаки пытался говорить по-русски, я помогал ему обустроиться, наши девушки дружили, но уже через несколько месяцев он покинул Корею.

- В конце девяностых вас звали российские клубы?

- Я встречался с президентом «Торпедо» Владимиром Алешиным. Помню, не взял теплых вещей, а в Москве было очень холодно - и Алешин дал мне свое пальто: «Потом вернешь». Правда, корейцы меня в «Торпедо» не отпустили - я им самим был нужен. Еще тренер «Ростсельмаша» Сергей Андреев хотел взять меня с Юрой Матвеевым, но за меня попросили очень много. Потом президент «Ротора» Владимир Горюнов звонил моему отцу в деревню, звал к себе, но вскоре у этого клуба начались финансовые проблемы.

- Южная Корея тогда тоже переживала кризис.

- Да, доллар скакнул, и государство попросило граждан о помощи. В нашей команде все поголовно сдали золото. Как бы выдали государству кредит. Через год все улеглось, и людям вернули золото и деньги. При этом за время кризиса нам ни разу не задерживали зарплату. Если день выплаты попадал на выходной, переводили накануне.

- Куда вас звали, кроме России и Франции?

- Президент моего корейского клуба работал в Германии и хотел устроить меня в «Штутгарт», но тренер был против: «Он мне нужен, пусть еще поиграет». Еще в Японию приглашали каждый год. Присылали мне кассеты, чтобы я увидел их стадионы, фанатов, свое будущее жилье. Мне нравился японский футбол, но не быт. В восемь часов там все закрывается, а в Корее ты и в двенадцать ночи можешь попасть куда угодно.

- Как вы оказались в сборной перед чемпионатом мира-2002?

- Видно, вспомнили, что в Корее есть такой парень. Позвонил Гершкович, помогавший Романцеву: «Как ты?» Беспокоили пахи, но я ответил: «Все нормально. Готов». От волнения сердце вылетало из груди. Две недели в сборной пролетели, как две секунды: комната с Игнашевичем, квадратики на тренировках, игра с Белоруссией...

- Что услышали от тренеров перед тем матчем?

- Гершкович спросил: «Лактионов, угловые подавать умеешь?» - «Умею». - «Молодец».

- С Романцевым так и не поговорили?

- За две недели - ни разу. Но ребята рассказывали: «Некоторые пять лет в команде и не могут с ним пообщаться». Когда нас собрали и стали перечислять игроков, которые не попали в заявку, пульс у меня, наверное, был под двести. А потом прозвучали моя фамилия и слова тренеров: «Извините, что так получилось. Жизнь на этом не заканчивается». Я вернулся в Сувон и смотрел все игры, которые проходили на нашем стадионе. Думал, Россия выйдет в плей-офф и тоже сыграет в Корее. Не вышло.

- Новые стадионы и успех сборной на ЧМ-2002 повлияли на популярность футбола в Южной Корее?

- До 2002 года были полные трибуны. После - как отрезало: хорошо, если стадионы заполнялись наполовину. Сказался и отток южнокорейских игроков в Европу после ЧМ. В стране наелись футболом, и сейчас уровень лиги очень слабый.

- Ваш следующий приезд в сборную чуть не обернулся переходом в ЦСКА. Как это было?

- Позвали меня еще до приезда в сборную. В Корею, ко мне домой, прилетели спортивный директор ЦСКА Валерий Четверик и Виктор Панченко. Получили мое согласие, обговорили все с клубом.

- Как встретил Газзаев?

- Он очень отличается от Романцева - прямой, открытый человек. В первый день сказал: «Чувствуй себя как дома». Я больше недели тренировался с ЦСКА, подписал двухлетний контракт, очень хотел играть за этот клуб, но что-то пошло не так, и наши дороги разошлись.

- Что именно пошло не так?

- Даже не могу сказать, что произошло. С руководителями ЦСКА мы расстались друзьями. Без взаимных претензий. Газзаев потом еще несколько раз вызывал меня в сборную.

- Один из игроков того ЦСКА, Андрей Соломатин, потом стал вашим партнером в «Соннаме».

- Да, в клубе меня спросили: «Что скажешь о Соломатине?» - «Игрок - бомба. Собака». Его подписали. Андрей приехал один, обедал и ужинал у нас дома, но через полгода уехал - не хватало родной семьи.

В том же «Соннаме» было много бразильцев. Разных по характеру. Были бодрые и жизнерадостные, а были странные. Сидим за одним столом: мы с Соломой и несколько бразильцев. Один из них отошел за напитками и принес только своим. У меня это в голове не укладывалось.

- Как отмечали победы в Корее?

- Мы праздновали ой-ой-ой. Я четырежды выигрывал чемпионат, трижды - Кубок, дважды - Лигу чемпионов. После первой победы руководство сняло ночной клуб Room Salon - с караоке и гейшами, которые ухаживали за нами: подливали, танцевали. Руководство тоже хорошо поднабралось. Сотрудники офиса танцевали на столах. Корейцы любят отдохнуть.

- Как проходил экзамен перед получением корейского гражданства?

- Нужно было знать язык, но я им еще не очень хорошо владел. Нас было человек двадцать. Мы сели за парты, и нам раздали листочки. В моем уже все было проставлено. Я посидел, послушал гимн и ушел.

- Вам сделали поблажку как футболисту?

- Меня провели по статье «За заслуги перед корейским народом и развитие футбола в стране». Я не только помогал командам побеждать, но и открывал спартакиады - зажигал огонь. В общем, мне упростили процедуру получения гражданства - как в России Сигалу и Депардье.

- Почему вы через несколько лет рванули в «Сибирь»?

- Захотел завершить карьеру на родине, где толком и не поиграл. Но в «Сибири» начался цирк. Стали выводить из себя высокооплачиваемых игроков: «Ты не выкладываешься на поле». Провоцировали на уход из клуба. Со мной вышло проще. Спонсор Скороходов сказал: «Не хватает денег на твой контракт». - «Нет вопросов. Только оплатите то, что я отработал». Оставался год контракта с приличной зарплатой, но я от него отказался.

- В итоге «Сибирь» с вами рассчиталась?

- С годами.

- В тридцать лет остаться без работы - шок?

- Наоборот. Рыбачил на озерах в родной деревне, охотился на уток, лис, зайцев, косуль. Когда сидишь в засаде или гонишь зверя - это такой адреналин!

- Спустя полтора сезона после завершения карьеры, в тридцать три года, вы внезапно дебютировали в РФПЛ.

- Я выучился на тренера, начал работать в Корее, а потом Валерий Непомнящий позвал меня, знающего корейский и английский, помогать полузащитнику Ким Нам Илю (он, кстати, приедет на ЧМ-18 вторым тренером Южной Кореи), а также в скаутской работе и на переговорах. Моя помощь Ким Нам Илю была в том, что я всюду с ним ходил, возил в Новосибирск и успокаивал, когда не платили зарплату и он хватался за голову. Играть я уже не планировал, но Непомнящий разрешил мне тренироваться с командой, и когда понадобился футболист, я сыграл с нальчикским «Спартаком». Потом «Томь» вылетела, мне предложили контракт игрока, но я выбрал «Сибирь» - меня позвали помощником Алекса Миллера.

- Как он себя чувствовал в «Сибири» после девяти лет в «Ливерпуле»?

- Как инопланетянин. Называл себя правой рукой Бенитеса и рассказывал, как готовил «Ливерпуль» к финалу ЛЧ-2005, но вообще не понимал русский менталитет. Многое позволял. Не знал, что наших игроков надо держать в кулаке. Мы, например, не заезжали на сборы перед матчами. Его убеждали, что некоторым ребятам так только лучше, но он стоял на своем. Думал, что в России все профессионалы, а тут за всеми надо следить и подтирать.