Станислав Черчесов: «Глушаков мне сам позвонил. Никакой обиды я не почувствовал»

• Эта статья в архиве

Главный тренер сборной России Станислав Черчесов на сборе в Австрии ответил на вопросы – о новой схеме, Глушакове и о том, нужен ли в команде психолог.

- В центре поля наконец-то вместе могут сыграть Головин, Кузяев и Зобнин. Это плюс?

- Даже двусторонок пока на сборе не было, поэтому сложно сказать. У нас есть и другие игроки на эти позиции, потому на этом не зацикливаемся, тем более у нас игра впереди с австрийцами. Посмотрим, кто и как будет выглядеть.

- Вы много внимания уделяете информации со специальных датчиков. Гинтарас Стауче сказал, что сейчас ребята подошли к сборам даже в лучшем состоянии, чем год назад. Это так?

- Может, он вратарей имел в виду?

- Нет. Сказал: «Мои, да и вся команда в целом».

- Гинтарасу доверять можно. Понятно, что есть нюансы. Например, нынешний сбор на пару дней дольше, чем в том году. Мы делаем для себя изменения и, анализируя свою работу, помечаем вещи, которые должны нас улучшить. Несколько игроков в том же состоянии, несколько - получше, есть пара, что чуть похуже. Тем более у нас 9 футболистов нет, это почти полкоманды. Есть новые игроки, которых мы до конца не знаем.

- Что со Смоловым: велики ли были опасения после его повреждения?

- Он уже две тренировки провел в общей группе. К тому же эпизод передо мной произошел, я видел механику. Понятно, что если есть неведение – вопрос возникает. Для этого есть кому позвонить, чтобы сделали МРТ, которое развеяло все сомнения. Был ушиб.

- А как он получил повреждение?

- Один в один с Гранатом - и коленом Владимир ударил. Момент игровой, и никаких проблем не было.

- Федор сейчас ни на что не жалуется?

- Нет, сейчас все хорошо. Тренируется наравне с командой, хоть работа и непростая.

- Нынешних тренировок на поле достаточно, чтобы функциональное состояние было идеальным?

- Вы же не видите работу индивидуальную, например. Кто-то раньше приезжает в зал или разминку делает, растяжку. У нас конец сезона – и надо состояние улучшать так, чтобы не навредить. Кубок конфедераций дал пищу, команда была готова, быстра, мобильна. Те тренировки, которые проводим, футболистов выводят на другой уровень.

- Насколько много потеряли Дзюба и Дзагоев, пока не тренировались в общей группе?

- Нюансы есть. В субботу Дзюба уже провел всю работу. Алана процентов на 15 освободили, чтобы посмотреть, как все это будет выглядеть. Надо понимать, что у Дзюбы – ангина с антибиотиками, а у Алана – повреждение. Разные вещи, с которыми нужно индивидуально работать.

- В каком объеме они сыграют с Австрией?

- Не могу сказать, потому что до Австрии еще много времени, чтобы они подтянулись к лучшим кондициям.

- К Австрии уже успели подготовиться?

- Вы у одного футболиста спрашивали, у другого, а они говорили, что пока не видели. Но информацию надо давать. Поэтому мы сделали так: просто показали по 10-15 минут соперника, тех же аравийцев, чтобы ребята представляли, о чем идет речь. Игроки увидели, что всех соперников объединяет прекрасная работа с мячом. В этом плане к каждой команде нам не надо готовиться индивидуально – у них примерно одинаковый уровень. Понятно, что он чуть разнится, но не так сильно, как кажется иногда на бумаге.

- Жирков сказал, что игроки Саудовской Аравии носятся, как на мотороллере.

- Не видел я дополнительных приспособлений у них, но это быстрые футболисты, техничные.

- Сами австрийцы считают команду не сильной. Если бы у вас спросили о плюсах сборной Австрии, что бы вы назвали?

- Хорошие кондиции и быстрый выход в атаку. Позиционная атака у них не так получается, как им бы хотелось. Они последнюю игру выступали в 5 защитников в линию. Есть индивидуально сильные игроки. Алаба из «Баварии», например, все выступают за рубежом.

- Перед этими сборами вы говорили, что будете уделять много внимания тактике. Ее стало больше?

- Те передачи, что вы иногда видите на тренировках, – они тоже направлены на тактику. Объясню: если раньше разминка состояла из пробежки и работы с мячами, то сейчас втягивающие упражнения тоже направлены на отработку каких-то действий. То есть часть команды разминается на одном поле, отрабатывая атаку, а на другом Ромащенко работает в плане обороны. Ты двигаешься на своей позиции, слышишь от тренера, куда надо бежать, – и так 30-40 минут. Это совмещение.

- Верно ли понимание, что у сборной есть две схемы – с 2 и 3 центральными защитниками, – которые будут использованы в зависимости от соперника?

- И от соперника зависит, и от нас – как комфортнее. Есть определенный набор футболистов – надо понять, что для них лучше. Никто же из них не скажет – нам надо так или так. Даже в тренировочном процессе нужно не упустить момент, когда команде что-то не понравится. А то вроде гениальную тренировку запланировал, а она сегодня не идет. Футболисты, бывает, даже не замечают, как мы по ходу что-то меняем, чтобы ребята работали ровно, без углов – и уходили с поля с удовольствием. Зачем кому-то что-то вбивать – нужно понимать все это без слов. Так же и в тактике. Хотя все не предугадаешь – и недочеты бывают. Нужно их минимизировать.

- Когда приглашали в сборную Игнашевича, представляли, как он впишется и будет способен переносить нагрузки?

- У нас нет «думали или считали». Я все тренировочные процессы знаю. У нас тренер по физподготовке из ЦСКА, у нас все на руках. Мы внимательно смотрели, следили и учитывали нюансы, чтобы все шло своим чередом, а Сергей каких-то изменений не замечал.

- Все обсуждают, что сборная перешла на схему с 4 защитниками.

- Глупости не читайте.

- Посмотрим, что будет с Австрией.

- Ну, хорошо, сборная не перешла. Схема не стала базовой. До этого было в 5 защитников, да. Но игроки по этой схеме в клубах своих играют, она им знакома. Поэтому мы чуть больше сейчас тренируем в 4 защитника – тактику, которую нужно чуть больше разбирать. То есть пропорции 60 на 40 в пользу 4 защитников сейчас на тренировках.

- Какая схема этим игрокам лучше подходит?

- Это только игры покажут. Если сейчас все расскажу, сделаю так, что моим коллегам и работать не надо будет. Мы и в игре с Испанией пробовали схему в 4 защитника. Там, правда, были немного другие игроки в обороне. Но и сейчас с Францией последние 20 минут играли в 4 защитника, поэтому проблем нет.

- Насколько вы для себя очертили 23 человека?

- Ничего не очерчиваем. Если ты заранее определенное направление выбрал, то можешь что-то пропустить. Мы спокойно тренируемся, и вопросов на эту тему нет. Сегодня 26 мая, а 4 июня надо давать ответ. У нас есть игра с австрийцами до этого, вторая – уже после объявления состава. Было бы неплохо, конечно, и эту игру учесть. Мы все изучаем. Но есть цифры, они иногда помогают. Однако если сильно на них обращать внимание, то можно и заблудиться. Так что футбол – это не только цифры, но и другие вещи.

– В матче с Францией вы попробовали Головина на месте нижнего опорного полузащитника. По цифрам у него только 13% выигранных единоборств в обороне. Вы довольны тем, как он сыграл?

– У меня чуть-чуть другие цифры. Вы откуда их взяли?

– Из InStat.

– Видимо, вы с ними дружите, поэтому отталкиваетесь от этих цифр. Мы проверяем и InStat тоже, иногда наши данные расходятся. Не могу сказать, что вы ошиблись на много, но ошиблись. InStat, к примеру, не учитывает, в какой точке [поля] был игрок и где он проиграл то или иное единоборство. Игрой Головина я доволен. Другое дело, что нельзя одного игрока отделять от тех, кто был рядом. Если кто-то теряет мяч (или у него его отобрали), вы видите только то, что игрок потерял мяч. А мы – что другой игрок не открылся, поэтому произошла потеря. А это уже разные вещи. В таком случае мы спрашиваем не с того, кто потерял мяч, а с того, кто не открылся. Вот так по-разному мы на какие-то вещи смотрим. Но это даже хорошо.

– Артем Дзюба – футболист, который ведет себя по-особенному: он очень громкий, постоянно шутит на тренировках, разговаривает. Все ли нормально? Нет ли к нему вопросов?

– Вы же каждый день находитесь на тренировках, все видите. Я, честно говоря, никогда с ним не ругался. Ни разу. Я вообще ни с кем никогда не ругаюсь. Мы спокойно работаем.

– Кто-то из иностранных специалистов сказал, что у сборной России есть преимущество – она не участвовала в отборочном цикле, и никто не знает, как она играет.

– Это написал Гаиска Мендьета. Он, кстати, не мой коллега. И от игр мы бы не отказались. Наверное, он имел в виду тот факт, что нас никто не видел в боевых условиях. Но мы смотрим на себя – соперник нас в этом плане мало интересует. Мы выступили на Кубке конфедераций, где результат нас категорически не устроил. А в плане работы и отношения команды к игре, энтузиазма, возвращения болельщиков на стадион – это нам удалось.

– Есть ли сейчас в команде те, чьей текущей формой вы недовольны?

– Мы сравниваем футболиста только с самим собой: каким он был и каким стал. Я не буду раскрывать цифры, но многие добавили. Парочка человек чуть-чуть хуже, многие – лучше.

– Вам не кажется, что игроки сборной России более закрытые, чем, скажем, в Германии? Там тренер каждый день дает интервью, футболисты сообщают, что с ними происходит. Почему нам тяжелее рассказывать о себе?

– По-моему, мы достаточно открыты. У нас есть такие игроки, кто не дает интервью? Обязательную программу (два интервью после тренировки) они выполняют. Если кто-то не хочет выполнять произвольную программу – ну, люди все разные.

– Когда вы играли в Австрии, могли пройти мимо журналистов и отказать в интервью?

– Мог. И делал. И мои коллеги – тоже. В Германии и Австрии. И что? Поймите, если кто-то из игроков проходит мимо журналистов, может, он это специально? Может, знает: сейчас наговорит, не дай бог, потому что только что от меня получил. Ну, вы хотите поговорить – он не хочет. Так тоже бывает.

– Но когда таких – полкоманды, как страна полюбит сборную, если она молчит?

– Страна влюбится в сборную, если она будет хорошо играть, а не хорошо говорить. По-моему, так.

– В сборной России есть психолог?

– Нет. А зачем?

– Многие считают, что он нужен.

– Ну, а я считаю, что он не нужен. В командах, в которых я играл, психологов не было.

– У сборной сегодня были гости – допинг-офицеры.

– Могу вам сказать, чутье у меня работает. Только с утра подумал: «А где же наши друзья?» А мне ответили: «Скоро приедут».

– Не раздражают все эти проверки?

– Нет, абсолютно. Другое дело, что у нас на сегодня были определенные планы. С одной стороны, они ничего сверхъестественного не сделали, но… Понятно, что они заранее не имеют права предупреждать, что приедут. Но я не очень понимаю – и об этом уже говорил, – когда они приезжают в 6 утра, если можно, например, в 9? В конце концов, если в 6 у тебя что-то есть в организме, то к 9 оно никуда не денется.

Вот сегодня приехали в обед, все солидно и быстро сделали. Проблем у нас никогда нет: всегда выполняем все их просьбы и поручения. Это тоже наша работа.

– Мы общались со многими иностранными журналистами, которые искренне удивлялись выбору соперников по товарищеским матчам.

– Можно по фамилиям всех назвать?

– К примеру, коллега из Сирии не понимал: у вас в группе две арабские страны, а вы играете с Австрией. Почему не сыграть со сборной, которая стилистически больше на них похожа?

– Ну вот вы с ним дальше подискутируйте. Тот, с кем ты общался, он знает, с кем мы общались? Если он не посвящен, то я посвящен. Мало ли, что мы хотим. Иногда получается сделать то, что ты можешь, иногда – нет. Вот и весь разговор. С Ираном мы уже играли. Сейчас мы здесь, в Австрии, нам не надо никуда лететь или ехать. Будет полный стадион, мы проверим то, что хотим проверить. Турция нам по стилю подходит. Это мы тоже знаем.

– Как вы думаете, повлияет ли Рамадан на сборные Египта и Саудовской Аравии? Федор Кудряшов рассказывал, что на ребят из «Терека» и «Рубина» это реально влияет. Эктор Купер тоже беспокоился.

– В таких командах точно есть люди, которые думают о том, как минимизировать этот момент. Но вообще игрокам, которые были в моих командах, мы никаких скидок в тренировочном процессе не делали. Не замечал, чтобы они падали в обморок. Они так же играли и тренировались.

Одно дело, если бы я столкнулся с такой проблемой. Совсем другое – если ты с детства каждый год это делаешь, и твой организм проходит определенную адаптацию.

– Вы поддерживаете связь с Виталием Мутко? Когда последний раз созванивались?

– Позавчера. Разговаривали, естественно, о футболе. Мы общаемся с ним н а п р я м у ю. Когда есть желание – звоню. Ни разу не было, чтобы он не ответил или не перезвонил.

– В футбольных вопросах он для вас авторитет?

– Он уже управлял и клубом, и лигой. К тому же мы обсуждаем не нюансы, а ситуацию в целом и какие-то стратегические вопросы. Кого вызывать или не вызывать – таких разговоров не бывает. Надо отдать должное, он реально много смотрит футбол.

– После объявления расширенного состава вас много критиковали – в основном по Денису Глушакову.

– Критиковали или обсуждали? Если обсуждали, то это нормально. Не оказалось бы кого-нибудь другого футболиста – все обсуждали бы его. Это, наоборот, хорошо. Другой вопрос – и он гораздо важнее, – о чем мы поговорили с Глушаковым и на чем расстались. А расстались на том, что воспринимать ситуацию нужно правильно. Денис готовится – если понадобится, мы его вызовем.

– То есть ситуация такая же, как с Кокориным и Шатовым перед Кубком конфедераций?

– Там другая ситуация – они даже в расширенном списке не были. Поэтому я позвонил и объяснил им, почему так произошло и что необходимо делать. И слова не разошлись с делом – Кокорин вернулся в сборную. Жалко, теперь у него травма.

– Сейчас звонили всем, кто оказался в расширенном списке, но не поехал на сбор?

– Не всем, только Денису. Он сам позвонил.

– Это как: «Тренер, почему я не в составе?»

– Нет-нет. Мы раздали задания. Денису что-то было непонятно, я сказал: пусть наберет мне. Он позвонил – и мы пообщались в том числе на эту тему.

– Во время разговора вы почувствовали с его стороны обиду?

– Нет.

– Какая сегодня тема теоретического занятия?

– Сегодня темы теории не будет. Футболисты были заняты допингом, ребята пропустили некоторые процедуры, поэтому занятие отменилось. Но это непринципиально, проведем завтра. Если было бы принципиально, мы бы все провели. У нас есть вещи, которые мы исполняем независимо ни от чего. Это другой случай.

Мы-то свою теорию покажем, но воспримется ли она? Думаем, что нет, потому не хотим нашу работу пускать в песок. Завтра такой же день. Коррективы вносятся. А если делать все, что мы запланировали, по графику… Знаете, однажды бегали кросс в Германии. Остановились на трамвайной линии. Оказалось – то, что было нужно, пробежали. Встали. Спрашиваю у тренера, почему встали-то? Он отвечает: «Пунктуальность. Сколько надо, столько пробежали». Я показываю: трамвай едет, может, хоть отойдем? Так мы никогда не делаем.

– Как проводите свободное время на сборе? Может, книги читаете?

– Соврать?

– Давайте.

– Читаю книги! На самом деле, мы полностью сфокусированы. Единственное – я тоже тренируюсь: бегаю, плаваю. В остальном – анализ, анализ, анализ. Мы на работе. В конце концов, если захочу почитать – книга от меня не убежит. Но сегодня все направлено на подготовку к чемпионату мира.