Лассе Лемпайнен — лучший хирург Европы в области травм сухожилий. О пациентах из РПЛ, Малкоме, Фуксе и финских лесах

• Эта статья в архиве

В Европе не так много хирургов, специализирующихся на травмах спортсменов.

Когда нужно как можно скорее полноценно вернуть игрока в строй, а на кону десятки миллионов евро, то есть всего несколько мест в мире, где делают настолько сложные операции. Один из таких центров Мехиляйнен NEO Sports Hospital в Турку, Финляндия. Здесь работает Лассе Лемпайнен, хирург с мировым именем, который специализируется на травмах сухожилий спортсменов. Лассе проводит несколько сотен операция в год и спас не одну карьеру, но почему топ-клубы выстраиваются в очередь именно к нему?

Автор поговорил с Лассе Лемпайненом, чтобы найти ответ, а заодно обсудил его недавних пациентов из РПЛ: Малкома, Фукса и Кругового.

***

Операции невозможны без осложнений. Но в Турку умеют их свести к минимуму, а восстановлением Фукса Лассе занимается лично, совместно с врачами ЦСКА

– Вы специализируетесь на травмах спортсменов. Объясните для простых читателей, к вам пришли два пациента. Один — футболист «Барселоны» из Каталонии, другой — «Барселоны» из подмосковной любительской лиги. Чем будет отличаться ваш подход к ним?

– Давайте рассмотрим, например, частичное повреждение мышц задней поверхности бедра. Если мы говорим о спортсмене мирового уровня, то у нас может возникнуть ситуация, что без операции, он не вернется на прежний уровень. То есть потеряет в скорости, силе, гибкости и так далее. Конечно, тут придется оперировать. Но если с такой же травмой придет любитель, то его можно вести консервативно. Ему будет достаточно этого для полноценной жизни, он сможет и дальше заниматься бегом или футболом на любительском уровне, как только восстановится. Эти пару процентов силы и других показателей ему не будут заметны в повседневной жизни и никак его не побеспокоят. Когда же мы говорим об элитном уровне, то здесь важно максимально полное восстановление.

Есть еще другой случай. Допустим, травму можно вылечить за 3 месяца, если мы прооперируем человека или за 9 без операции. В случае профессионала, это, конечно, критически важно. Когда мы говорим о любителях, то тут можно обойтись и без операции. По разным причинам: есть время, нежелание делать операцию или финансовым. Естественно, в обоих случаях должна быть грамотная и полноценная реабилитация.

– Честно говоря, с трудом представляю себе хирурга, отговаривающего от операции. А как много вы выполняете операций в год?

– Сейчас, порядка 350 в год. Из них, где-то 20 это спортсмены мирового уровня. Почти 100 операций из этого числа — травмы мышц задней поверхности бедра.

– А как часто вы сталкиваетесь с осложнениями?

– Конечно, они случаются, без этого невозможна хирургия, в основном это неврологические осложнения — временное нарушение чувствительности участка бедра или небольшие раневые инфекции, но все это своевременно устраняется, теми же антибиотиками, но это исключительно редкие, единичные случаи.

Что касается отдаленных осложнений и рецидивов, то мы делаем максимум, чтобы их избежать. В последние годы таких случаев не было, особенно, уточню специально для вас, со спортсменами из России.

– Можете подробнее рассказать о том, каким образом вам это удается?

– Во-первых, я всегда настаиваю, чтобы я участвовал и в процессе реабилитации после операции. Я стараюсь контролировать состояние спортсмена и на этом этапе тоже. Во-вторых, у нас есть определенные протоколы с критериями возвращения спортсмена на поле. Они включают в себя ряд клинических тестов, позволяющих нам точно сказать, готов ли спортсмен к занятиям в общей группе. Например, совсем недавно их проходил Бруно Фукс. Эти тесты состоят из 4 элементов.

Первое, это данные осмотра и МРТ, не должно быть никаких жалоб или данных на снимках, которые бы нас заставили сомневаться в том, что спортсмен выздоровел. Второе, это оценка мышечной силы. В случае Бруно это сила прямой мышцы бедра. Третья часть это оценка гибкости и подвижности мышцы, то есть не должно оставаться никаких ограничений подвижности, а также базовые нагрузочные тесты: прыжки, баланс и так далее. И последнее мы называем «тесты выхода на поле» это спортспецифические упражнения, то есть бег со сменой направления, рывки, прыжки, удары по мячу и в целом упражнения, характерные для вида спорта. В случае футболистов мы также уделяем внимание позиции игрока, то есть какую именно работу и в каком объеме ему придется выполнять — частота и интенсивность рывков, прыжков, смены направления и так далее.

На всем протяжении его восстановления с момента операции весной я участвую в процессе реабилитации, обсуждаю с медицинским персоналом ЦСКА, какие виды упражнений Бруно выполняет. Мы очень тесно сотрудничаем с клубом, они предоставляют всю нужную мне информацию и я могу сказать, что в такой ситуации риск рецидива минимален.

– ЦСКА, «Зенит», да и российские клубы в целом имеют у болельщиков репутацию максимально закрытых организаций. Я немного удивлен слышать о такой открытости.

– Это проблема не только российских клубов, есть примеры, где все еще сложнее. Но со своей стороны могу точно сказать — у меня не было никаких проблем, ни с ЦСКА, ни с «Зенитом», ни с другими клубами РПЛ. Они всегда были максимально открыты и предоставляли всю информацию о моих пациентах и охотно сотрудничали. Это для меня было в некотором роде приятным удивлением.

Оперировать или нет? Почему травма ахилла одна из самых сложных и тяжелых в футболе

– У спортивных врачей и хирургов нередко возникают споры по поводу необходимости операции в некоторых случаях. Одни говорят, что операция ускорит возвращение на поле, другие предлагают лечить консервативно со словами: «Прооперировать всегда успеем». Какой позиции придерживаетесь вы?

– Это очень хороший вопрос, потому что, как я сказал выше, операция — это не всегда лучшее решение, но иногда оно единственное. В самых тяжелых случаях, когда повреждены несколько сухожилий или дефект возник на большом протяжении. Зачем тут ждать? Чего? Здесь сразу операция и переход к реабилитации, ведь чем раньше мы ее начнем, тем быстрее спортсмен вернется на поле и тем меньше риск осложнений.

Другое дело, когда ситуация менее очевидна. Например, частичный разрыв, допустим, длинной приводящей мышцы бедра. Согласно всем исследованиям, если повреждена только эта мышца, а соседние ткани нетронуты, а само повреждение небольшое, то у этой травмы очень хороший прогноз и без операции. Зачем лишний раз травмировать игрока? Поэтому в таких ситуациях, мне кажется, нужно учитывать все возможные факторы: какой прогноз, какие риски, какая локализация травмы, в какой ситуации игрок вернется на поле быстрее, где риск новых травм ниже. Универсального решения нет.

– Давайте конкретизируем. У футболиста травма ахиллова сухожилия. Но разрыв неполный. Где граница, когда мы оперируем его, а когда стоит попробовать лечить консервативно.

– Если говорить про ахилл, то исходя из моего опыта и тех исследований, которые я читал, если это травматическое повреждение у профессионального спортсмена, то здесь только операция. Это позволяет гораздо раньше начать реабилитацию, у таких спортсменов лучше мышечная сила после периода реабилитации и меньше риск рецидива.

Если мы говорим о хронической патологии тканей сухожилия, последствий уколов стероидных противовоспалительных препаратов в результате которых возник частичный разрыв, то тут наоборот, стоит попробовать вести консервативно, потому что риск несостоятельности шва на таком сухожилии слишком велик.

Малкома сначала вели консервативно, но не получилось. Сейчас он должен быть в полном порядке. Круговой и Фукс еще заиграют за свои команды, у них есть время

– Поговорим о травмах бедра. Если сухожилие здорово, то возможно повреждение в месте, где оно переходит в мышцу. Такая травма была у Малкома и ее обсуждали на одной из научных конференций. Как вы считаете, с бразильцем теперь все будет в порядке?

– Конечно, мы многое обсуждали на научных конференциях и большая часть подробностей его травмы уже не является секретом, но я все буду говорить о том, что было озвучено публично. После матча с «Динамо» у Малкома возник дискомфорт в области проксимального сухожилия прямой мышцы бедра. Мы вели его консервативно около 2 месяцев, причем вполне успешно, прогресс был очень хороший, но на одной из тренировок он снова почувствовал боль, на МРТ мы увидели повреждение сухожилия, его дефект и решили, учитывая историю болезни игрока, характер травмы и затянувшееся лечение все же прооперировать его.

Спустя 3 месяца он показал отличные результаты на тестах, которые я упоминал выше. Что касается рисков новых травм, то в случае, если операция была сделана грамотно, реабилитация прошла в полном объеме, то риск новых травм минимален. Более того, на мой взгляд, он гораздо ниже, чем если бы мы его снова попытались вести консервативно. Что касается моей техники операции, материалов, которые я использовал. Данную тактику операции я использую уже довольно длительное время и еще не сталкивался с серьезными осложнениями, если последующая реабилитация проходила правильно и/или под моим контролем.

– У Фукса очень похожая травма. Какой можете дать прогноз?

– Да, правда локализация повреждения сухожилия несколько отличается, но в целом я не вижу причин для паники. Бруно молодой игрок, у него долгий контракт, мы тесно общались с медштабом ЦСКА и по поводу тактики лечения и по поводу восстановления после операции. Мне кажется, что у Фукса все будет в порядке.


Cогласовано с модератором.