Александр Егоров: «На пенсию с моей работы еще никто не уходил»

• Эта статья в архиве

Известный в прошлом арбитр Александр Егоров возглавляет Департамент судейства и инспектирования РФС уже полгода.

Что ему пришлось сделать после окончания карьеры, почему он сожалеет о публичном скандале с Андреем Тихоновым и кто главе ДСИ звонит после тура? А так же когда в российском футболе введут видеоповторы? Об этом Егоров рассказал в интервью еженедельнику.



Путь из ПФЛ в РПЛ

— Перед нашей встречей вы летали во Владивосток. Что там делали?
— Оценивал судейство в матче «Луч» — «Тамбов». Арбитры с Дальнего Востока редко приезжают в европейскую часть страны, а мне надо держать руку на пульсе. Одно дело — смотреть игры по телевизору или поговорить по телефону, совсем другое — наблюдать с трибуны и пообщаться лично. К тому же возможности для роста у ребят из этого региона сейчас ограничены.

— Почему?
— Назначений маловато. Премьер-лиги после вылета Хабаровска там нет. В ФНЛ — только тот же Хабаровск и Владивосток. А в группе «Восток» ПФЛ выступает лишь шесть команд. Поэтому о проблемах ребят я должен узнавать из личных бесед. Если требуется, могу и с представителем местной федерации поговорить, и с губернатором.

— До этого вы посетили Мемориал Гранаткина в Санкт-Петербурге. На этом турнире готовых судей для Премьер-лиги отыскали?
— У нас так вопрос не ставился. Несколько удачно проведенных матчей или даже пара турниров — не повод для перехода на более высокий уровень. Для этого арбитр должен показать стабильный прогресс на протяжении всего сезона, лучше — двух. Программа «Таланты и наставники» у нас работает второй год, по итогам того же турнира Гранаткина некоторых судей мы рекомендуем для обслуживания матчей ПФЛ.

— По каким критериям вы определяете готовность перейти на следующую ступеньку?
— По тому, как арбитр адаптировался, насколько он устойчив к психологическому давлению и как научился управлять игрой. Начинающим судьям я постоянно повторяю: «Наша работа всегда связана с повышенным психологическим накалом, всегда будет критика». Независимо от статуса и уровня соревнований. Хоть еврокубки, хоть детский турнир — после любого матча найдутся недовольные. Везде встречаются люди, послушав которых можно подумать, что в судействе понимают все, кроме действующих арбитров. Все это надо уметь пропускать мимо себя, не допускать, чтобы это влияло на решения в матчах.

— А что оценивается именно из футбольных критериев?
— Опять же умение управлять игрой. Способность успевать за скоростями. На каждом уровне свои особенности, сразу перескочить несколько ступенек в нашей профессии невозможно. Например, класс игры в ФНЛ намного выше, чем в ПФЛ. А разница в классе между командами ФНЛ и РПЛ еще выше, она вообще огромна. В той же ФНЛ очень много борьбы, и судьям приходится это учитывать. В Премьер-лиге ситуация другая: технический уровень игроков там намного выше — за одну секунду могут несколько раз в «стенку» сыграть. Конечно, ко всему надо привыкнуть. Когда я начинал в Премьер-лиге, у меня за спиной уже было около ста матчей в первой.


Дух топ-матча

— В футболе часто у.п.о.тр.е.б.л.я.ю.т выражение «дух игры». Вот и вы, комментируя спорный момент после матча «Зенит» — «Спартак», заметили, что согласно этому духу судья поступил верно, воздержавшись от назначения пенальти. Объясните, что это за материя такая, и в каких ситуациях арбитры ее должны учитывать?
— Возможно, меня не до конца поняли. Давайте специально поясним: первое, и единственное, на что судья обязан опираться, — это правила игры. Когда они нарушены, должно фиксироваться нарушение. Просто в каждой встрече случается много спорных и пограничных эпизодов, и в этих моментах судья должен принимать решение так, как он видит и как чувствует. Если вернуться к эпизоду из первого тайма встречи «Зенит» — «Спартак», тогда в штрафной хозяев Иванович боролся с Рошей. Защитник наступил спартаковцу на ногу, помешав дальнейшему движению.

— Это пенальти?
— Да. Правила-то нарушены. Можно отметить, что Иванович не специально шел на фол, но судья в подобных ситуациях такие категории не учитывает. Помешал движению соперника – значит, это нарушение. Можно сказать, фол по неосторожности. Но ключевое слово здесь «фол». А что касается духа игры, то я имел в виду особый статус матча, огромное внимание к нему. Какое решение ни прими — высочайший резонанс гарантирован. Поэтому тут судье для принятия решения нужна особенная, запредельная уверенность. Именно это я имел в виду под духом игры.

— А как это понятие тренеры объясняют?
— По-разному. Порой до явных противоречий доходит. Слушаешь комментарии тренеров по конкретным моментам — и кажется, что они о разных матчах говорят. В этом сезоне была встреча с участием «Локомотива», там Юрий Семин после финального свистка похвалил арбитра: мол, молодец, давал командам играть, позволял бороться, поддерживал высокую динамику. Другой тренер в такой же ситуации, наоборот, сделал бы акцент на ситуациях, когда надо было игру остановить. Еще увлекательно звучат противоречия при разборе эпизода представителями разных амплуа.

— То есть?
— Да все тот же момент с единоборством Ивановича и Роши. Я потом видел, как в студии разбирали матч Александр Мостовой и Рашид Рахимов. Первый был атакующим игроком, второй — защитником. Вот Мостовой и сказал, что это пенальти, а по мнению Рахимова, судья правильно от свистка воздержался. Это для футбола нормально — разное восприятие одного момента.


Тихонов и извинения

— Ваши коллеги в ответ на категоричные судейства со стороны тренеров говорят, что люди просто не в теме. Или дело в том, что тренерам при любом качестве судейства всегда будет выгодно оправдываться за результаты влиянием третьих лиц? Алиби.
— Не готов утверждать. Мы же видим и обратные примеры: Массимо Каррера никогда о судействе не высказывается и подчеркивает, что это не та тема, о которой должен рассуждать тренер. Да и вообще я не замечаю такой уж явной тенденции в намеренной критике. Несогласие с эпизодами, просьбы прояснить решение судьи — да, это бывает. И обычно уже после того, как эмоции улягутся. Бурное возмущение сразу после матча в этом сезоне было лишь однажды. Когда Андрей Тихонов (теперь уже экс-тренер «Крыльев Советов». — Ред.) почти все флеш-интервью посвятил судейской теме.

— А вы ему жестко ответили.
— За что потом извинился.

— Только вот не все поняли, за что именно. Что вы сказали не так?
— Когда увидел свои слова Тихонову в газете, понял, что имел в виду другое. Эмоции в тексте не передать. А может, это я сам неправильно выразился.

— Так в чем? На слова о судейском панибратстве (речь о том, что допустивший несколько ошибок в матче «Енисей» — «Крылья Советов» Михаил Вилков — земляк и давний знакомый бывшего арбитра Игоря Егорова, начальника «Енисея». – Ред.) вы предложили Тихонову сосредоточиться на своей работе и заметили, что он приводит в свои команды сына. Но это же так и есть: и в «Крылья», и в «Енисей» Андрей Валерьевич приходил вместе с сыном.
— Это не мое дело. А имел я в виду то, что все мы из одного города.

— В смысле?
— Город под названием «футбол». Чей мир очень тесен и где все друг друга давно знают. И не имеет значения, кто где живет и кто кого тренирует. На следующий день после своей эмоциональной речи я давал пресс-конференцию, которую и начал с извинений Андрею Валерьевичу. Рад, что он их принял.

— Но даже спустя сутки после матча назвал ошибки Вилкова преднамеренными. Не слишком ли звонкое обвинение для судейского корпуса, чтобы оставить без ответа?
— Отвечу то, что всегда в этих случаях говорю: если есть какие-то доказательства, пожалуйста, предоставьте. Если нет — пусть авторы этих слов их и комментируют. А для моральной оценки имеется комитет по этике.


Мифы о видеоповторах

— Важнейшим изменением, которое вы после Андрея Будогосского поддержали, считают открытость судейского корпуса для СМИ. Многие полагают, что сейчас в футболе справедливости стало больше — теперь судьи в ответ на претензии тренера могут жестко отвечать.
— А я считаю, что это неправильно. Сам оказался в такой ситуации после игры ЦСКА — «Зенит» в марте прошлого года. На замечания Гончаренко я тогда сказал, что пусть посмотрит лучше на себя и свою команду, которая закончила матч без ударов в створ ворот.

— Так ведь хорошо же!
— Да ничего в этом нет хорошего! Судья не должен себе такого позволять. Поэтому, закончив карьеру, я перед Виктором Михайловичем сразу извинился. Я и судьям говорю: общаться с журналистами вы можете, но конкретные эпизоды обсуждать не надо. В том числе во избежание казусов – один из которых случился после матча «Крыльев» с «Енисеем». Вилков дал интервью, но, похоже, не читал того, что уже сказал я. Получилось, что мы говорим разное.

— А почему игроки матчи комментировать могут, тренеры могут, а судьи — нет?
— Это требования судейской конвенции. Не я ее придумал. И, на мой взгляд, требование справедливое. Потому что иначе все может зайти очень далеко. Допустим, тренеры выскажут претензии, судьи по каждому эпизоду ответят, потом обсуждение зайдет на новый круг, и чем это может закончиться?

— Чем?
— Вспомните скандал с оскорбившей судью теннисисткой Сереной Уильямс, на матчах которой арбитры собирались отказаться работать. Нам такие скандалы не нужны.

— Кстати, а что у нас еще остается непонятного с темой видеоповторов?
— Важнейший момент — взаимодействие главного арбитра с видеоассистентами, полномочия для окончательного решения. Мы обсуждали эту тему с хоккейным коллегой Александром Поляковым, руководителем судейского департамента в КХЛ. У них решение принимает сидящий в специальной комнате видеоарбитр. А главный в поле просто получает от него вердикт.

— Это правильно?
— Двоякий момент. Допустим, судья принял на поле решение, в правильности которого убежден. И вдруг слышит, что надо эпизод пересмотреть. Но ведь он решение уже принял, поэтому к монитору может отправиться с предубеждением. Сложная ситуация.

— Так, может быть, делать, как в хоккее?
— Я все же против. Я за то, чтобы все решения оставались за главным арбитром. Правила футбола придуманы больше 100 лет назад. По моему мнению, их стоит и дальше придерживаться.

— В этом сезоне опробование видеоповторов планируется с четвертьфиналов Кубка России и в стыковых матчах?
— Да, решение принято. Мы делаем, что нам поручено, — готовимся, тренируем судей на стадионе «Краснодара». Предполагаем, что видеоассистенты будут работать централизованно, а не на каждом стадионе.

— Почему?
— У монитора должны сидеть действующие арбитры РПЛ, прошедшие обучение. У нас не хватит столько судей, чтобы по три человека на каждом из восьми стадионов рассадить. Видим это пока так: на игровой день в туре назначаются три человека. Двое работают — один отдыхает. Потом они меняются. На следующий день назначаются трое других видеоассистентов.

— Олег Кононов публично говорил, что вводить повторы надо быстрее, Юрий Семин его поддержал. А как дела с оборудованием?
— Не ко мне вопрос. Пусть Семин и Кононов у руководства своих клубов поинтересуются.

— Сколько стоит установить оборудование на стадионе?
— Понятия не имею. Я этим не занимаюсь. Знаю только, что цены могут отличаться в зависимости от фирмы, от провайдера.

— А разве на новых стадионах и в «Лужниках» оборудования нет? За год до чемпионата мира говорили, что ФИФА оставит его на российских стадионах после турнира.
— Много чего говорили. Но про оборудование кто-то запустил утку. ФИФА априори не могла нам ничего оставить — техника ей не принадлежит. Она бралась в аренду. И вообще ФИФА потому и столь богатая организация, что таких дорогих подарков никому не делает.

— Скандал после матча «Енисей» — Крылья Советов» вынудил снова заговорить о щепетильной теме — бывшие судьи в штате клубов.
— А что в этом щепетильного?

— Когда бывшие арбитры, работающие уже в клубах, общаются до матча с арбитрами действующими, это воспринимается не всегда позитивно.
— В обязанности начальника команды в том числе входит и встреча судей перед матчем. Это что, значит, судья будет помогать?

— Наше футбольное общество подозрительно. Зачем лишний раз провоцировать?
— Послушайте, в этих подозрениях можно скатиться до абсурда! Например, Игоря Егорова я знаю тридцать лет. Тридцать! И что, встретив его в аэропорту, должен отскочить в сторону? Лишь бы нас не видели вместе? Станислав Сухина после окончания судейской карьеры работает в «Локомотиве». Если увижу его на матче, мне надо сказать: «Стас, не приближайся ко мне»? Эти разговоры — ерунда.


Псевдоспециалисты

— Вы возглавляете судейский департамент уже полгода. За это время возникали моменты, когда думали, что занялись не своим делом?
— Нет. Мне моя работа нравится. Когда стал руководителем ДСИ, уже прошло время после окончания судейской карьеры, я успел осмотреться и поработать заместителем руководителя. Конечно, не каждый хороший судья может стать руководителем, так же как и не все из них обязательно в прошлом заметные судьи. Но получив предложение после ухода Андрея Будогосского, долго не колебался.

— С Андреем Дмитриевичем общаетесь?
— Конечно. Периодически созваниваемся, многое обсуждаем. В чем-то мы могли с ним расходиться, о чем-то спорить. Но хорошие рабочие отношения у нас как были, так и остались. Будогосский активно интересуется нашими делами, происходящим в футболе. На пенсию с этой работы еще никто не уходил.

— Какой рекорд поступивших звонков на ваш телефон после тура?
— Специально не считал, но были дни, когда трубку брать не хотелось. Потому что звонили даже во время матча.

— Руководители клубов?
— Нет. Ваши коллеги. Говорил им: «Ребята, я все прокомментирую, но не сейчас и не сразу после матча». Мне надо для начала и позицию судьи узнать, и с рапортом инспектора ознакомиться.

— А кто чаще звонит после матчей?
— Обычно руководители. Со всеми тренерами у нас хорошие отношения, но общаемся с ними на стадионе. А звонят чаще президенты и директора клубов. В последнее время разговаривал с Ивановым, Галицким, Даудовым.

— Что объяснить бывает особенно сложно?
— Допустим, решения по единоборствам в штрафной. Почему пенальти назначается, объяснить еще просто. А вот почему судья сделал правильно, на «точку» не поставив, — посложнее.

— Вы говорили, что вам претят высказывания псевдоспециалистов на судейскую тему.
— Не надо мои слова воспринимать настолько серьезно! Во-первых, я понимаю, что всем рот не закроешь, — ну и пусть говорят, рассуждают. Чем больше разных мнений, тем, наверное, интереснее и веселее.

— И все-таки. Что значит «псевдоспециалист»?
— Иногда читаешь выступления некоторых, как вы у себя называете, «экспертов», так от их объяснений хочется караул кричать. Но если люди дают некомпетентные комментарии, это их дело. Не мы ведь, а вы, журналисты, порой спрашиваете о судействе тех, кто в нем ничего не понимает.