Детский тренер Константин Лепехин: «Договорные матчи мне играть не предлагали»

• Эта статья в архиве

Самый жесткий защитник российского футбола стал мягким и сердобольным детским наставником.

Мне детей жалко

Константин Лепехин был заметной фигурой в «Зените» Садырина, Бышовца и Морозова. Более ста пятидесяти матчей на высшем уровне, победа в Кубке России, бронзовая медаль  чемпионата страны 2001-го года, финал Кубка Интертото – таким послужным списком может похвастаться не каждый российский футболист. Нынешнее поколение российских футболистов не сможет сыграть в Катаре, а в биографии Лепехина чемпионат мира в этой стране был. Правда, молодежный, но с россыпью звезд: Рауль, Нуну Гомеш, Герреро. А знаете, кто забил первый гол россиян на турнире 1995 года? Сергей Семак. Вот такие повороты судьбы.

Сейчас Константин Петрович – тренер команды 2012 года рождения МБУ «Заневская спортивная школа». В активе дебютанта первенства Ленинградской области победа над «Славатором» со счетом 3:2 (как выразился сам Лепехин, «на морально-волевых»). Так играл он сам. Так сейчас играют и его подопечные. Успех в Лодейном Поле он наверняка будет помнить так же, как победу в финале Кубка России в мае 1999-го и поражение от «Сельты» в решающем поединке Кубка Интертото летом 2000-го. Он никогда не убирал ноги из стыков, а в единоборствах не жалел ни себя, ни соперника. Однако совсем по-другому общается с детьми. Такое бывает?



- Двадцать пять лет назад мало бы кто поверил, что не признающий компромиссов на поле Константин Лепехин станет добрым детским тренером. Вы могли представить подобный поворот в своей судьбе?
- Да, мог. В детский и взрослый футбол играют по одним и тем же правилам и законам. Единственное отличие: дети только учатся играть, взрослые, по идее, уже должны это уметь. Возрастная психология? Конечно, в работе с детьми присутствует определенная специфика, однако сама игра не меняется: что восьмилетние мальчишки, что тридцатилетние мужики должны бить ногами по мячу. Скажу больше: смотрю матчи юношей 14-15 лет и не вижу особой разницы со второй лигой. Разве что скорости у профессионалов повыше.

- Владислав Радимов признавался, что ему больше нравится учить играть в футбол, чем играть. Вам что по душе?
- И играть, и объяснять люблю одинаково, хотя в целом кого-то чему-то учить по жизни – занятие сложное и неблагодарное. Хватает ли знаний и методической подготовки? Думаю, да. Объясняю нюансы простыми, немудреными словами. Да детям и не нужны заумные научные формулировки.

- Чему бы поучились?
- Терпению и смирению. Прежде всего в силу того, что у детей разная координация, пластика, мышление. Одному покажешь, как ставить опорную ногу – и он уже через минуту начнет правильно выполнять упражнение, в девяти из десяти случаев нанесет удар, что называется, по учебнику. А есть дети, которым и год спустя это не удается.

- Как в таком случае вы реагируете?
- Каюсь, порой теряю самообладание – ну как еще можно объяснить? В раннем детском возрасте никто не требует раскидывать мячи по «девяткам», а вот освоить азы в 7-8 лет  уже половина дела.

- В педагоге есть два проверенных временем принципа – метод кнута и пряника. Вам какой ближе?
- Стараюсь чередовать, стремлюсь быть жестче, но у меня к детям особое отношение.

- Какое же?
- Мне всех детей жалко.

- Вот как?
- Да! Считаю это своим большим минусом, поскольку проявление жалости не должно сказываться на процессе обучения.  

- И это говорит человек, который в бытность футболистом никого не жалел.  
- Ну, соперники же не дети (улыбается) Футболист сам отвечает за принимаемые решения. А мальчишки… Каждый пришел ко мне с разными возможностями и задачами, с разной установкой в семьях, поэтому и не могу в равной степени требовать от них то, что, по большому счету, обязан делать.

- Анатолий Федорович Бышовец, утверждал, что тренер должен не только объяснить, но и уметь показать. Поддерживаете своего бывшего наставника?
- Да. Анатолий Федорович тренер старой формации, но, знаю, и сейчас в некоторых академиях от тренера требуют хорошего владения мячом. В академии «Краснодара», например, тренеру давали мяч и просили жонглировать, чтобы Галицкий лично убедился: «Этот может работать». Возможно, это и перебор, но детский наставник точно должен уметь продемонстрировать ключевые элементы. Визуальное восприятие ребенка развито больше аудиального, детям можно час объяснять, как бить с подъема, оттягивая носочек, но это им это о чем говорит. А вот когда показываешь, начинают улавливать смысл. Хотя некоторым и это тяжело (улыбается).

- Что вы чувствуете, когда дети плачут?
- Любая слеза ребенка, чем бы она ни была вызвана – трагедия. Прав Достоевский: «Счастье всего мира не стоит одной слезы на щеке невинного ребенка». И помочь, бывает, не знаешь, чем. Только утешишь.

Садырин дал легкий подзатыльник со словами: «Молодец, будешь играть в футбол!»

Садырин - икона города на Неве. Чемпионство 1984-го года, возвращение с «Зенитом» в высшую лигу одиннадцать лет спустя, даже золотой дубль с ЦСКА – этими успехами Павел Федорович навсегда завоевал сердца питерских болельщиков. «Зенит» был командой его жизни. И смерти: свой последний матч он провел на «Петровском» в сентябре 2001-го. А ворота ЦСКА тогда дважды поразил… Константин Лепехин, которого пригласил в Санкт-Петербург из майкопской «Дружбы» как раз Садырин. Круг замкнулся.

- Каким запомнился Павел Федорович Садырин?
- Если в двух словах, то жестким и справедливым. То же самое можно сказать о Юрии Андреевиче Морозове. Они в этом плане очень схожи.

- В чем проявлялись жесткость и справедливость Садырина?
- В оценке действий футболистов. Моя самооценка и его, тренерское видение игры, совпадали, если он меня ругал, то я принимал критику и признавал суть проблемы.  

- Важный момент?
- Очень! Зачастую футболист не соглашается с оценкой тренера, считает, что сыграл правильно, а это для команды постепенно превращается в проблему.  

- Какой из разговоров с Садыриным вспоминаете чаще всего?
- Играли на «Петровском» с «Ростсельмашем», в составе которого выступал форвард Маслов. Персоналку мы не использовали, но Садырин попросил больше внимание уделить именно этому нападающему, хорошо играющему головой: «Не дай ему забить со второго этажа». Однако Маслов все-таки забил, правда, ногой. Мы уступили 0:2, после матча иду в баню и вижу стоящего у машины Садырина: «Ну что, напривозил?», - злится Павел Федорович. «Да, - отвечаю, - ошибся, из под меня забили». «Так я ж тебе говорил, что он вверху хорошо играет!». «Павел Федорович, так он же ногой забил». Садырин мгновенно оттаял и дал легкий шуточный подзатыльник со словами: «Молодец, будешь играть в футбол!».

- Отставка Садырина после окончания сезона 1996 года стала неожиданностью для команды?
- У меня тогда тяжело болела мама, мы готовили ее к операции, поэтому сразу после матча со «Спартаком» я уехал в Майкоп. Голова по понятным причинам была забита другими вещами, так что о футболе я не мог и, признаться, не хотел думать. Но, полагаю, для многих ребят уход Садырина стал большим разочарованием.

- Почему?
- Он был знаковой фигурой для Питера, именно он комплектовал ту команду.

- Останься Садырин – и «Зенит» развиваться бы совсем по другому пути. Павел Федорович сохранил бы в составе воспитанников петербургского футбола Кулика и Бокова, не ушел бы Хомуха. И если не на чемпионство, то на медали при должном усилении «Зенит» мог бы претендовать точно.
- Возможно. Тогда у нас действительно была крепкая молодая команда. Мне и Угарову по двадцать, Игонину девятнадцать, Кулику и Дмитриеву, считавшимися ветеранами, было двадцать три, двадцать четыре года, подавали большие надежды Зезин, Егунов, Зазулин. К тому же они по пять, шесть лет играли вместе.

«Зенит» всегда играет честно

В истории «Зенита» по меньшей мере две темные страницы. Вылет в первую лигу в 1967-ом году и сохранение прописки в классе сильнейших благодаря расширению высшей лиги «за заслуги Ленинграда в год пятидесятилетия Октябрьской революции». И заключительный поединок пятого чемпионата России со «Спартаком», благодаря победе в котором москвичи добились права на золотой матч с «Аланией». Скандал грянул через несколько лет: форвард «Зенита» Сергей Дмитриев обвинил голкипера Романа Березовского в сдаче игры. Реальный договорняк?

- Есть мнение, что руководство «Зенита» поставило крест на Садырине именно после поражения от «Спартака».
- Я думаю, решения об увольнении таких фигур, как Садырин, не принимались по итогам одного матча. Возможно, это стало последней каплей, но, видимо, все к этому шло. Я не вникал в те дела, но, не исключаю, разногласия между Мутко и Садыриным возникли еще до матча со «Спартаком».

- 3 ноября 1996 года, один из первых аншлагов на «Петровском». «Спартак» в случае победы получает право на золотой матч с «Аланией», «Зенит» в случае успеха может выполнить поставленную на сезон задачу. В итоге 1:2 с двумя неоднозначными голами Тихонова и Титова.
- Слухов много ходило... Я понимал, что матч имеет чрезвычайное значение для «Алании» и «Спартака», не скрою, после игры у меня закрадывались сомнения. Однако обвинения в договорном матче – очень серьезная штука. И прежде чем кого-то клеймить, надо знать на сто процентов.

- Вы не знаете?
- На сто процентов нет.

- А есть люди, которые знают?
- Если кто-то сдавал ту игру, то, безусловно, знают. Но никогда об этом не скажут.

- Роман Березовский мой друг. И я ему верю.
- Дай Бог.

- В раздевалке после игры партнеры упрекали Березовского в пропущенных голах?
- Нет, все было достаточно спокойно, ни разборок, ни сверхэмоций. Мы понимали, что обыграть мотивированный «Спартак» не так просто, хотя вели в счете и в целом по игре не уступали сопернику.

- «Алания» не стимулировала «Зенит»?
- Думаю, могла, умом понимаю, что, наверно, что-то было, но лично до меня это никто не довел. Такое тоже бывает – не все оказываются в курсе. Опять же, мне было двадцать лет, я играл в «Зените» всего полгода, в командах не принято посвящать в такие дела молодежь.

- Вам когда-нибудь предлагали сдавать матчи?
- Нет. В Питере вообще такого не было, Виталий Леонтьевич Мутко позиционировал «Зенит» как экологически чистый клуб. Премьер-лига? Закрадывались кое-какие сомнения по поводу некоторых игр с участием других команд, но «Зенит», убежден, всегда играет честно. При этом вспомните, как нас судили.

- Достаточно называть сезон 2004-го года с дисквалификациями Радимова и Ширла и эпической фразой того же Радимова про КДК.
- Да. В 2001-ом году нас практически нигде не «убили» - и мы завоевали бронзовые медали. А ранее в одном сезоне я насчитал три железных «сплава», в другом четыре. Добавляй украденные очки – и «Зенит» из раза в раз занимал бы третьи места.

- Правда ли, что перед решающим матчем со «Спартаком» осенью 2001-го года, в котором определялась судьба золотых медалей, Виталий Леонтьевич Мутко в раздевалке занизил ранее обещанные премиальные за победу в чемпионате?
- Нет. Обычно, когда меняют условия премиальных, футболисты запоминают, а я не помню. Значит, не было (смеется). Наоборот, перед такими матчами можно было сыграть на повышение, но этого не произошло.



- Назовите самые обидные поражения в своей карьере.
- Финал Кубка России-2002 и одна восьмая финала молодежного чемпионата мира 1995 года, когда мы уступили испанцам 1:4. Проиграли по делу, но когда выступаешь на таком крупном турнире, выходишь из группы и останавливаешься за три шага до финала… У нас была очень хорошая команда: Семак, Радимов, Хохлов, Соломатин, недавно скончавшийся Беркетов… Эх…

Себя оправдывать не хочу: я принес человеку большие проблемы

Февраль 2001-го года. Заключительная тренировка «Зенита» на последнем предсезонном сборе. В составе команды Юрия Морозова будущие звезды российского футбола – Аршавин, Кержаков, Быстров. Рядом с ними другая восходящая звезда, причем более яркого калибра – восемнадцатилетний атакующий полузащитник Максим Мосин. Левоногий воспитанник «Смены», с фантастическим по силе и точности ударом, прекрасно видящий поле и умеющий обострять атаку своевременным пасом. Твердым футболистом основного состава в сезоне 2001-го года Юрий Андреевич Морозов видел не Аршавина с Кержаковым. Мосина. Но именно с ним в стыке с Лепехиным случилось несчастье, в корне изменившее всю его жизнь.

- Уходят люди, писавшие историю «Зенита». Геннадий Попович, Владимир Казаченок, Леонид Генусов, Станислав Завидонов, Станислав Беликов, Герман Зонин, Сергей Герасимец. Больно…
- Да... Общался с Сережой за неделю до его смерти, вообще не создавалось впечатления, что с ним что-то может произойти: крепкий, здоровый, позитивный мужик.

- Регулярно выходит на связь из Донецка Александр Бабий, рядом Алексей Игонин, Евгений Тарасов, Валерий Цветков, Александр Куртиян. С Борисом Горовым вы и вовсе работаете вместе. Доказательство крепости того зенитовского коллектива, не так ли?
- Да. Коллектив создавался при Садырине, развивался при Бышовце, наряду с молодыми собравший в Питере возрастных ребят, воспитанных еще в советской системе. Да, отношения складывались по-разному, но все было подчинено интересам команды. Мы, молодые, знали свое место, старшие регулировали отношения как на поле, так и в быту.

- И никакой дедовщины?
- Нет, что вы.

- При этом как раз вас с Валерием Цветковым в последствие и обвиняли в установлении в «Зените» начала двухтысячных неуставных отношений.
- Смотря кто какой смысл вкладывает в понятие «дедовщина». За пивом я никого не посылал, но ночам на сборах не бил. Если кого что и просил, то вынести их на поле.  И это теперь называется психологическое давление?

- Видимо, да.
- Мне, когда я только пришел в «Зенит», кто-то из ветеранов спокойно объяснил, что через кухню в бутсах ходить нельзя, так люди передавали традиции, сложившиеся в «Зените» еще с шестидесятых годов. Я до двадцати семи лет носил на выезд докторскую сумку, у нас было так заведено – кто-то помогает врачам, кто-то администраторам. Думаете, меня заставляли это делать?

- Знаю точно, что некоторые молодые футболисты считают за унижение помочь врачу донести ящик с медикаментами. Иной менталитет, другое воспитание.
- Самое удивительное в том, что о «дедовщине» рассуждают люди, которые, судя по телевизионной картинке, теперь сами «пихают» молодым ребятам. Хорошо, ты повзрослел, принялся жестко учить молодежь – но перестань тогда говорить о «дедовщине» в молодости, займи мужскую позицию. Нет же…

- В советском футболе были два жестких защитника – Никулин и Новиков, «Динамо» (Москва). «Коса» и «Автоген».  
- Наслышан.

- Откуда?
- Владимир Александрович Казаченок, Царствие Небесное, рассказывал. Вот это, говорил, были защитники. А нам в девяностые казалось, что это мы жестко играем…

- Новикова и Никулина вспомнил потому, что имидж брутального костолома сложился и у вас.
- Я действительно считал себя достаточно жестким игроком, хотя статистика говорит об обратном: за семь сезонов в «Зените» заработал всего семь желтых карточек.

- Да, но вас характеризуют как агрессивного, порой жестокого защитника в том числе и в контексте травмы Максима Мосина. Мне кажется, вы от этого никогда не отмоетесь.
- Да я и не пытаюсь этого делать.

- Почему?
- Потому что сам понимаю – был не прав. И хотя Мосин играл в футбол дольше, чем я, тот эпизод сказался на его карьере. Себя оправдывать не хочу: я сломал человеку ногу, чем принес ему большие проблемы по жизни.

- Вас упрекают в злом умысле…
- Говорить о том, что я не хотел нанести Мосину травму – в пользу бедных. Потому что я действительно не хотел.

- И тем не менее бытует версия, что жесткими подкатами вы учили молодежь – в частности, того же Мосина, якобы посмевшего прокинуть вам мяч между ног.
- Мифов много – особенно от тех, кто не видел произошедшего. Кто ко мне неважно относится, тот приплетет и Мосина, и другие моменты. Объективные же люди поймут, что это был обычный игровой эпизод. Подобных подкатов, когда и я, и в меня катились, в моей карьере было не один и не два. И все время Бог миловал. А тут стык на тренировке обернулся такой серьезной травмой. Мне с этим жить до конца дней своих, а объясняться перед посторонними «пассажирами»… Им не важен ни Мосин, ни я.

До 2007-го года Максим Мосин играл за дубль «Зенита», «Зенит-2», «Металлург» (Липецк), мурманский «Север», вологодское и петербургское «Динамо», а впоследствии стал замечательным детским тренером. Чуткий, вдумчивый специалист. Любит учиться. Имеет собственный взгляд на развитие молодежи. Среди его воспитанников – полузащитник «Зенита» Кирилл Кравцов. Максим Николаевич совершенно не злопамятный человек. Светлый. Таких сейчас мало.

- Руку жмете друг другу при встрече?
- Да, конечно. Мы нормально общаемся. Максиму надо отдать должное – ни разу он не высказал в мой адрес никаких упреков. Делает вид, что все нормально. Хотя я понимаю, что ничего не нормально…

- Эпизод по-прежнему стоит перед глазами?
- Да. Мы играли на удержание мяча, шел дождь, мокрое поле, когда делаешь подкат и едешь полдня… Мы были на одинаковом расстоянии от мяча, мне показалось, что я успеваю достать мяч в подкате. Он же предполагал, что успевает его проткнуть – и ведь действительно успел, коснулся мяча с носка. Но в этот же момент ставит опорную ногу, в которую я всем весом и въехал. Я катился по земле метра три, воткнулся, слышу хруст, крик… Сразу понял, что случилось что-то серьезное.

- Разборки в команде были?
- Нет. Но я в тот же день подошел к помощнику Морозова Анатолию Викторовичу Давыдову и сказал, что принял решение закончить с футболом. И эта травма, и боль в собственной ноге довели до того, что попросил отправить меня домой. Давыдов, как мог, постарался сгладить ситуацию, поддержать, однако я оставался крайне недовольным собой. Мне ломали ногу, руку, ключицу, но я понял: легче, когда ломают тебя, а не ты.



- Из-за травм и вы закончили карьеру в 28 лет. Каково это – в столь раннем по футбольным меркам возрасте начинать новую жизнь?
- Было сложно. Сначала Казаченок пристроил помогать в «Петротресте», затем сам стал искать возможности для трудоустройства. Я закончил играть не потому, что мне надоело – просто из-за постоянных болей в ноге уже не мог выступать на высоком уровне. Два года колол диклофенак, хотя сейчас понимаю, что этого вообще нельзя было делать. Однако приходилось вводить инъекции, потому что физически не мог бежать. Скорость упала, хроническое повреждение седалищного нерва не позволяла использовать все ресурсы организма, пользы приносил все меньше и меньше – вот и посчитал, что быть футболистом, играющим за счет партнеров, не хочу.  

- За несколько лет карьеры смогли заработать на то, чтобы выстроить свою дальнейшую жизнь?
- Скажем так, какой-то минимум сейчас присутствует, однако говорить о том, чтобы сесть и не работать, я не могу.

Детский тренер – это не про деньги. Про любовь

Лепехин проводит очередную тренировку. Ставит оценки за удар с разворота. Отмечаю для себя: «троек» нет, сплошные «четверки» и «пятерки». Лишь сощурит глаз, когда увидит плассер а-ля Бабий и Ракицкий. И буркнет себе под нос, если мяч полетит не так, как ему хочется. Душа-человек.

- Детский тренер – это история не про деньги?
- Безусловно.

- А про что?
- Про любовь и про футбол. Так сложилось, что сейчас я работаю с детьми, раньше же трудился в команде мастеров. И то, и другое связано с работой на футбольном поле. Подвернись какая-то деятельность в менеджерском кресле, возможно, и попробовал бы, но мне интереснее быть в гуще футбольных событий.

- Как стимулировать молодежь приходить  в профессию?
- Только деньгами. Я провел в футболе 40 лет, поэтому и остаюсь работать в этой структуре. А вот выпускника института можно завлечь только финансами. Хотя, конечно, без любви к детям здесь нечего делать.

- Назовите сумму, которую, на ваш взгляд, должен получать детский наставник.
- Все должно быть соизмеримо. Если врач получает 30-50 тысяч, то и тренер не может получать больше. И, конечно, не должен администратор и уборщик государственной корпорации зарабатывать больше человека, тренирующего пятьдесят детей.
В разнице заработных плат – одна из главных проблем социальной сферы нашей страны. Хотелось бы, чтобы и врач получал полмиллиона, и детский тренер двести тысяч, но я понимаю, что это невозможно.

- Как вы относитесь к заоблачным для обывателя зарплатам футболистов?
- Футболист – последний человек, которого надо обвинять в рвачестве. Ну не сами же они их себе выписывают такие зарплаты! Претензии можно предъявить за то, что игрок не дорабатывает эпизоды, не добегает, не выкладывается. Но никак не за суммы прописью – этот вопрос надо задавать руководителей клубов.

- Каким вы видите развитие своей команды? Что для вас первично – индивидуальное развитие мальчишек или достижение командного результата?
- Я постоянно размышляю на эту тему. С одной стороны, футболист должен ежедневно развиваться, переходить на более высокий уровень. С другой, без достижения командного результата детям сложно находить счастье в игре. Результат – часть футбола, во взрослой игре это вообще самая главная составляющая. И вот как найти золотую середину я пока не понимаю. Футболист должен развиваться, но если его команда постоянно проигрывает, это точно не пойдет ему на пользу. Хотя в жизни всякое бывает. Понимаю, что в этом возрасте для достижения результата нужно одно, а для роста в игре – совершенно другое. Вот и ломаю голову (улыбается). На матч можно поставить физически развитого ребенка, который повзрослел раньше сверстников – и он даст результат. А можно поставить неокрепшего, неактивного пацана, но умеющего нестандартно мыслить. Естественно, с ним не выиграешь матч, однако он будет быстрее прогрессировать в соревновательной среде.

Вместо эпилога

О детских тренерах пишут мало. Жаль: популяризировать профессию – это первое, что нужно делать для развития отечественного футбола. Сейчас с детьми работают Тарасов, Угаров, Горовой, Плетнев, Нагибин, Бабий, Дьяконов, Петухов, те же Мосин и Лепехин – вот он, золотой фонд настоящего наставничества. Здоровья, вдохновения и терпения этим замечательным ребятам, вписавшим свои имена в историю петербургского футбола. Они передают свой опыт и многому учат подрастающее поколение. За их плечами богатейшее футбольное прошлое, а впереди эмоциональные победы, достигнутые их воспитанниками. Как в Лодейном Поле над «Славатором». Дай Бог. Храни Бог.


Фото автора и из личного архива Константина Лепехина