Как Гарринча стал народным героем Бразилии

• Эта статья в архиве

Двукратный чемпион мира Манэ Гарринча, кроме футбольного, обладал еще одним ярким талантом — его игра, словно вспышка, озаряла человеческие лица.

Гарринчи уже 30 лет нет с нами, но мощность этой вспышки ничуть не ослабла. многие и по сей день считают лучшим игроком планеты вовсе не Короля футбола Пеле, а его, улыбчивого парня из Пау-Гранде.





Пропуск в большой футбол Гарринча оформил самым неожиданным образом. После пары неудачных просмотров (в «Васко да Гама» его развернули потому, что явился без бутс, а в «Флуминенсе» юный вингер сам покинул тренировку досрочно, чтобы успеть на поезд домой) Гарринча решил попытать счастья в «Ботафого» с подачи бывшего игрока клуба Арати. В первый же день в стане черно-белых 19-летний новичок затерзал своими финтами местную легенду Нилтона Сантоса. Апофеозом дерзости верткого дриблера стал эпизод, в котором он прокинул мяч между ног маститого визави, после чего левый защитник сборной Бразилии быстро сделал оргвыводы.



«Я думаю, с этим парнем стоит подписать контракт, — посоветовал Сантос наставнику „Ботафого“ Жентилу Кардозо. — Уж лучше пусть играет с нами, чем против нас».



Тренер к легенде прислушался, и 19 июля 1953 года Гарринча впервые надел футболку с «одинокой звездой» в официальном матче, отметив дебют хет-триком в ворота «Бонсусессо». Неподражаемые финты, фантастическая скорость, изящный дриблинг и радио­управляемые фланговые передачи вскоре стали его визитной карточкой. Фанаты «Ботафого» боготворили новичка, а его стремительные рейды по правому флангу порождали массу историй, в которых грань между мифом и реальностью часто стиралась. «Гарринча настолько быстр, что может навесить мяч, добежать в штрафную и замкнуть собственную передачу», — увлеченно сочиняли фанаты, впечатленные скоростью кумира.





Раздвигая границы



Парадокс: то, за что торсида обожала Гарринчу, не нравилось тренерам. За чрезмерное увлечение дриблингом он в самом начале своей 12-летней карьеры в «Ботафого» получал выговоры от Кардозо, требовавшего быстрее расставаться с мячом. Как-то на тренировке рулевой черно-белых решил очертить упрямцу «границы творчества» и на подступах к штрафной поставил… стул. Согласно задумке тренера, стул должен был стать рубежом, за которым Гарринче было запрещено идти в обыгрыш — разрешалось только пасовать партнерам. Но соблазн был слишком сильным: дойдя до той самой точки, вингер не сдержался, прокинул мяч между ножек стула и понесся дальше!



В другой раз арбитр пригрозил Гарринче удалением, если тот продолжит без конца финтить — уж слишком все это начинало походить на театр одного актера, в котором остальные игроки в одночасье становились статистами. Зато другой судья, видимо, завороженный «танцем» Гарринчи, однажды не решился прервать игру, даже когда Манэ и затерзанный им защитник вышли за пределы поля. Судейская бригада вместе с футболистами и публикой продолжила наблюдать за дриблингом Гарринчи за боковой линией, пока его соперник беспомощно пытался отобрать мяч.



Точно неизвестно, где и когда футбольные болельщики впервые начали встречать громогласным «оле» серии финтов или точных обостряющих пасов. В Бразилии бытует мнение, что стадион в корриду превратил как раз правый крайний «Ботафого». Дело было в Аргентине, куда команда из Рио в середине 1950-х отправилась в турне. В игре против «Ривер Плейт» Гарринчу опекал цепкий защитник Федерико Ваиро, основной игрок «альбиселесте». Уже к исходу первого тайма Гарринча так измотал Ваиро, что тот стал постоянно запаздывать. Аргентинец то и дело пластался в подкатах, но никак не мог выцарапать мяч у гуттаперчевого форварда. Раз за разом бразилец ловко, словно тореадор, успевал в последний момент убрать ноги и мяч, а местная публика, несмотря на клубные предпочтения, каждый такой «фокус» Манэ сопровождала дружным «оле». Верхом издевательства стал эпизод, в котором Гарринча рванул вдоль правой бровки, в какой-то момент откатил мяч пяткой назад и продолжил бежать, сопровождаемый все тем же Ваиро, который финта не заметил.







Птичка



А ведь всей этой феерии на поле могло вовсе и не быть. Когда 28 октября 1933 года в крохотном городке Пау-Гранде на свет появился мальчик, врачи сомневались, сможет ли он не то что бегать, но хотя бы нормально ходить. Мануэль родился с дефектом — его ступни были искривлены примерно под углом 45 градусов. Левая выпирала наружу, а правая — параллельно ей — внутрь. При этом левая нога новорожденного была на шесть сантиметров длиннее правой. В окруженном горами захолустье специалиста-ортопеда, который лечил бы маленького Манэ дос Сантоса, не нашлось, а возить его на процедуры за полсотни километров в Рио родители не могли. Ребенок так и рос, а побороть дефект помогла огромная любовь к футболу. Манэ круглыми сутками пропадал на улице, гоняя мяч. И, если бы не утиная походка вразвалочку, трудно было бы догадаться, что у мальчишки есть телесный недостаток. Глядя на его крошечную фигуру, старшая сестра Роза нарекла брата Гарринчей, решив, что тот очень напоминает одноименную мелкую птичку отряда воробьинообразных, обитавшую в окрестных лесах. Спустя годы под этим прозвищем его узнает весь мир.



Семья Манэ жила бедно, но бедность в Пау-Гранде была нормой. Практически все взрослое население трудилось на местной текстильной фабрике, построенной англичанами, и родители мальчика не были исключением. Мизерных зарплат хватало на еду, вот только пристрастие к алкоголю дос Сантоса — старшего регулярно сводило на нет попытки матери Гарринчи залатать дыры в семейном бюджете. Чтобы помочь семье, будущий чемпион мира бросил школу и в 14 лет устроился на завод. Текстильщик из него получился никудышный — работы он избегал и вскоре был уволен за тунеядство. Однако президент заводского футбольного клуба, в котором Манэ уже вовсю феерил, не захотел терять юную звезду, и парня вскоре взяли обратно. Здесь же, на заводе, он познакомился с девушкой Наир, ставшей его первой женой и родившей ему впоследствии восемь дочерей. Примерным семьянином Гарринча при этом не был: красивые женщины и кашаса притягивали его словно магнит, и он охотно спускал заработанные деньги, не опасаясь, что однажды их поток иссякнет.





Лучшие минуты в истории футбола



На пике карьеры у Гарринчи были все основания верить, что его звезда не угаснет еще долго, а карманы всегда будут плотно набиты купюрами. В 1958 году, как и 17-летний Пеле, он впервые попал на чемпионат мира и вместе с партнерами переписал историю, принеся Бразилии долгожданный титул сильнейшей команды планеты. Главный тренер «селесао» Висенте Феола в первых двух матчах против австрийцев и англичан оставил Пеле с Гарринчей на скамейке, выпустив их лишь в заключительной игре против сборной СССР, в которой решалась судьба первого места в группе. Советская команда во главе с великим Львом Яшиным впервые появилась на мундиале и для многих оставалась загадкой. За «железный занавес» заглянуть было непросто, и в условиях информационного вакуума команду Гавриила Качалина на Западе воспринимали как грозную, но при этом недостаточно разведанную силу с Востока. Среди соперников сборной СССР ходили легенды о якобы уникальных научных методах подготовки советских футболистов. А их основные козыри — комбинационная игра, отточенная техника, великолепная выносливость и готовность прессинговать противника на каждом участке поля в течение всех 90 минут — пугали оппонентов. Статус скрытого фаворита чемпионата подчеркивала победа советской сборной на Олимпийских играх в Мельбурне двумя годами ранее.



Однако стоило Феоле выпустить на поле Гарринчу с Пеле, как миф о «красной машине» был развенчан. То, что творилось 15 июня 1958 года на газоне стадиона в Гетеборге сразу после стартового свистка, в летописях потом окрестят «лучшими тремя минутами в истории футбола». На первых секундах Гарринча вихрем понесся к воротам соперника, с легкостью ушел от опекунов и пушечным ударом проверил на прочность штангу. Сразу после этого с подачи седьмого номера в каркас ворот Яшина попал и Пеле. А на третьей минуте бразильцы открыли счет: Гарринча вырезал очередную ювелирную передачу, и удар Вава оказался точным. Этот ураганный отрезок вошел в историю, а игра против СССР запомнилась еще и первым совместным появлением в составе великолепной пятерки Гарринча — Диди — Вава — Пеле — Загалло, до сих пор считающейся многими сильнейшей группой атаки всех времен. Отгрузив по пять мячей французам в полуфинале и шведам в игре за золото, Гарринча и товарищи увезли из Стокгольма кубок Жюля Риме. Звездным же часом для Манэ стал следующий чемпионат мира в Чили. Пеле уже во второй игре групповой стадии получил травму, из-за которой пропустил остаток турнира, после чего вингер «Ботафого» взвалил бремя лидерства на себя и, показав фантастический футбол, привел Бразилию ко второму титулу.







Влюбленный в футбол



Споры о том, кто лучше — Гарринча или Пеле, — в Бразилии не утихают до сих пор. Но если Короля Футбола уважают, то преждевременно ушедшего из жизни Гарринчу — обожают. Две яркие личности неплохо сочетались на поле (Бразилия с Гарринчей и Пеле в составе с 1958 по 1966 год не проиграла ни одного матча!), оставаясь при этом полными антиподами. Пеле, сын футболиста, досрочно закончившего карьеру из-за травмы, с младых ногтей понимал, чего хочет добиться, и в 15 лет покинул родной дом, чтобы стать профессионалом в «Сантосе». Гарринча же катал мяч в свое удовольствие на пыльных полях Пау-Гранде, не обременяя себя планами покорить мир. Пеле был прагматичным аскетом, строго подчинявшим жизнь футболу. Гарринча же с неменьшей страстью отдавался ночной жизни, женщинам и выпивке. Еще будучи игроком, Пеле четко понимал, что по окончании карьеры займется бизнесом и выгодно «монетизирует» собственный бренд. В то же время несмышленому в финансовых делах Гарринче на закате карьеры в родном «Ботафого» подсовывали плохие контракты и занижали выплаты, пытаясь всячески облапошить. Пеле дослужился до министерского портфеля и неофициального титула мирового посла футбола, Гарринча спился и умер. Один стал олицетворением успеха, другой — любви к игре.



Гарринча вышел из простых людей, и они его обожали. Места на троне хватило лишь одному королю, но, когда в 1963 году на экраны бразильских кинотеатров вышел фильм «Гарринча — радость народа» (Garrincha — Alegria do Povo), его создатели вряд ли подозревали, насколько точно угадали с названием. Массы обожали Манэ со всеми его недостатками именно за то, что он дарил им моменты радости, хотя сам был фигурой скорее трагической. Алкоголь унес жизнь его отца, а после бесславного для бразильцев ЧМ-1966, на котором Гарринча простился со сборной, в автокатастрофе погибла его теща. Управлявший машиной Манэ выжил, но погрузился в глубокую депрессию, стал еще больше пить и попытался покончить c собой. Врожденная деформация ступней с годами давала все большую нагрузку на колени, и доигрывал Гарринча практически инвалидом, являя собой лишь бледную тень неудержимого «вихря на фланге». Тихую гавань он пытался найти во втором браке с известной певицей Эльзой Суарес. Но после 15 лет совместной жизни их союз превратился в ад — Гарринча регулярно избивал жену, и она в итоге ушла. Вскоре он женился в третий раз, но пить не бросил. Смерть настигла его 20 января 1983 года в возрасте 49 лет. Диагноз — цирроз печени. Согласно последнему желанию похоронили его в Пау-Гранде. Даже когда весь мир лежал у его ног, «воробушек» стремился сюда, в родное гнездо. На маленьком кладбище под неброской плитой он обрел вечный покой. На пике славы Гарринча частенько удирал из шумного Рио на пару дней домой, чтобы поиграть босиком в футбол с друзьями детства, и в «Ботафого» знали, где его искать. Но тридцать лет назад он вернулся домой навсегда.