Первый капитан ЦСКА в российской истории: не пускал в основу Карпина и обыгрывал «Барсу»

Интервью Михаила Колесникова.

После чемпионства-1991 ЦСКА потерял восемь игроков и резко помолодел. 25-летний Колесников оказался в команде едва ли не главным ветераном и в первых матчах чемпионата России-1992 носил капитанскую повязку.

Во втором круге Михаил перестал играть из-за конфликта с тренером, но в ноябре вышел против «Барселоны» на «Камп Ноу». Не подозревая, что это один из последних матчей в его карьере.

– В конце 1991-го нас наградили золотыми медалями и сообщили: ЦСКА становится профессиональным клубом, а начальник команды Виктор Мурашко – президентом, – вспоминает Колесников. – Когда в квалификации ЛЧ-1992/93 нам выпала «Барселона», Мурашко примчался на базу: «Если пройдете – всем по $25 000».

Я к тому времени находился в опале. Летом Павел Садырин ушел в сборную, а новый тренер Геннадий Костылев привык работать с молодежью и попер на стариков. По-своему видел наш быт – из-за этого схлестнулись, и я сел в запас.

Не играл полтора месяца, а в конце сентября 1992-го – после 0:1 в Рейкьявике – к нам приехал исландский «Викингур»: это был первый отборочный раунд ЛЧ. Я купил в буфете «Лужников» бутерброды с колбасой и рыбой, спокойно перекусывал за воротами, смотрел футбол.

Вдруг во втором тайме Костылев выпустил меня вместо Ильшата Файзулина. Я впервые вышел в Лиге чемпионов и сразу забил.

Потом пропустил первую игру с «Барсой» (1:1), а перед ответной администратор Виктор Кардивар шепнул: в состав вернут всех стариков (Фокина, Малюкова, меня), чтобы свалить на нас поражение.

Из десяти матчей с «Барсой» ЦСКА проиграл бы восемь, но именно тогда, 4 ноября 1992-го, мы по-человечески и по-футбольному завелись. Три года назад играли по Первой Лиге в Ланчхути и Кемерово, а тут все же «Камп Ноу», 80 000 – когда еще такое будет? Ну и зарубились.

Забавно, что накануне матча сотрудники «Барсы» нас даже на поле не пускали. Потом разрешили пятнадцать минут походить по газону с мячишками. Мы попасовались, посмотрели, как летит мяч по такой густой траве, и вернулись в гостиницу.

– Что чувствовали после 0:2 к 30-й минуте?

– После второго гола идем с Сергеевым к центру поля – Олег говорит: «Все, пипец, будет 0:7». Но Бушманов забил в конце первого тайма, и на второй мы вышли как в детстве во двор – сыграть на интерес.

Машкарин сравнял, а Карсаков пяткой сделал счет 3:2: Димка техничный – в любом положении за секунду соображал, какую ногу подставить и как обмануть соперника.

Пропустив третий, «Барселона» кинулась в атаку, а у меня от усталости сводило ноги. На 78-й минуте я без обид уступил место на поле Василию Иванову, а после финального свистка пошел к гостевой трибуне и бросил майку болельщикам.

В это время президент «Барсы» Нуньес сидел бледный от шока, а на «Камп Ноу» стояла гробовая тишина. Когда мы пошли в раздевалку, каталонцы нам похлопали.

После игры стариковской компанией – я, Фокин, Малюков, Колотовкин, Сергеев – поехали к капитану золотого ЦСКА-1991 Димке Кузнецову, игравшему за «Эспаньол». Поужинали у него дома, а дальше Кузя устроил нам экскурсию по ночной Барселоне.

Мы потанцевали в каком-то баре, и Димка снова отвез нас к «Камп Ноу». А там девчонки стоят, как на Ленинградке и Тверской. Короче, экскурсия нам понравилась.

Колесников заиграл в ЦСКА в 17 лет – после одного матча за дубль

– В ЦСКА вы дебютировали ровно 40 лет назад – 13 апреля 1984-го. Как это было?

– Накануне забил в первой игре за дубль и приглянулся главному тренеру Юрию Морозову. Он и перевел меня, 17-летнего, в основу. Тренер дубля Владимир Федотов напутствовал: «Если выпустят – не иди сразу в обводку. Пару раз спокойно отдай назад – войди в игру».

Во втором тайме матча с «Зенитом» я заменил Диму Галямина – в родном манеже ЦСКА, где, считай, всю жизнь провел. За пять минут до конца заработал пенальти, но Валера Глушаков не забил. Закончили по нулям и в конце сезона вылетели.

Тогда чувствовалось напряжение между тренером и ветеранами. Мы не побеждали, мне начали пихать, но вступился вратарь Валера Новиков: «Колесо не трогайте. Он будет играть». Тот же Новиков учил не попадаться при нарушениях режима. Я прислушался и в отличие от многих игроков ЦСКА ни разу не сидел на губе.

Валера – мой второй футбольный отец.

– А первый?

– Морозов. Перевел из нападения направо и научил играть по системе Лобановского: быстрый розыгрыш в центре, перевод на фланг, а я набираю ход и подаю. На встречах ветеранов до сих пор подкалывают: «Ты в Первой лиге всем левым защитникам почки отбил своими подачами».

Но и они меня не жалели. Тяжелее всего приходилось против Сережи Тимофеева из «Кайрата». С первых минут бил в кость. Ты чуть зазевался – и галиков нету, играешь через боль.

– При этом в ЦСКА вы избежали серьезных травм.

– Разве что ключицу сломал после столкновения с Калитвинцевым из «Ротора». При других повреждениях Морозов говорил: «Перелома нет? Забинтовался и на поле». Я играл с ушибами, еле наступая на ногу, и в 1985-м мы со Шмаровым забили половину мячей ЦСКА.

После ухода Шмарова в атаке появился Серега Березин. С ним мы вернулись в Высшую лигу, и во втором туре играли в «Олимпийском» с «Жальгирисом». Серега столкнулся головами с кем-то из литовцев и упал навзничь на бетонное поле, покрытое лишь тонким ковром. Сразу потерял сознание.

Сбежались доктора, засунули ложку между зубов. Дальше: реанимация, трепанация черепа, недели без сознания. Через полгода или позже его привезли на базу: худого, вроде даже с перевязанной головой. Выходил на тренировки, бегал с мячом, но было видно: ведет из стороны в сторону – не ориентируется в пространстве.

Он боец. В 27 лет дебютировал в Высшей лиге и хотел играть дальше, но после таких травм не возвращаются.

***

– Два человека – тренер Александр Кузнецов и вратарь Хасанби Биджиев – говорили мне, что именно из-за вас Валерий Карпин в 1988-м не попал в основу ЦСКА.

– Мы играли на одной позиции, но он сразу сказал, что в ЦСКА ему не нравится и задерживаться не планирует. Я ему свое место не отдал, и Валерий играл за вторую команду.

Кстати, в 1994-м меня брали в «Спартак» вместо Карпина, которого готовили к продаже в Испанию. Но в двусторонке Ананко сломал мне ногу, и переход сорвался.

– Морозову в ЦСКА помогал чемпион Европы-1960 Валентин Бубукин. Они же совсем разные?

– Потому и дружили. Один добрый и веселый, другой – жесткий: многие так боялись окрика Морозова, что избегали рискованных передач, играли попроще. Когда на базе ЦСКА появился видеомагнитофон, Бубукин смотрел с нами фильмы, а Морозов корпел над конспектами в своей комнате.

Туалет находился в дальнем от него крыле, и по пути туда Юрий Андреевич проходил мимо нас. Жаловался Бубукину: «Борисыч, как ни пройду – одну порнуху смотрите». Глядели-то мы боевики, но по совпадению Морозов несколько раз попадал на короткие сцены секса.

***

– Как Павел Садырин за три года довел команду Первой лиги до чемпионства?

– Увидел, что Морозов собрал сильных игроков, и нас нужно только сплотить. Раньше-то собирались на шашлыки кучками: одни в Строгино, другие в Крылатском. А Садырин сказал: «Ребята, если пьем, то вместе».

Летом 1990-го Павел Федорович увез нас на лыжную базу Сколе в Карпатах. Мячи не взяли – бегали по перевалам: впереди лыжник, мы за ним – перед вратарем Мишей Ереминым, помню, олень пробежал. В выходной поднялись на гору и на костре сварили уху. Настоящую – с водкой: на котел полбутылки ушло.

После того сбора летали по полю. В садыринском ЦСКА я был рабочей лошадкой. Кузнецов, Корнеев и Татарчук разыгрывали в центре поля, а мне оставалось получить мяч на фланге, пронестись и подать. Так мы с Серегой Дмитриевой забили «Реалу» в товарищеском матче летом 1990-го и «Роме» в Кубке Кубков-1991/92.

Полтора года назад Серега умер от рака – та же беда в 2009-м унесла Валеру Брошина, игравшего у нас слева. Я скоростью брал, а он техникой. Редкий талант. Попал к нам после отчисления из «Зенита».

Сейчас пишут, что у него затянулось празднование чемпионства-1984, но Броха был не такой парень: любил семью и после матчей позволял себе не больше других. Он был не завистник, не наглец. Настоящий друг.

***


Согласовано с модератором.